прическу длинных волос.

Амратцам не было равных в обработке кремня. Бадарийцы тоже обрабатывали кремень, но они добывали его из грубой руды, поднятой на поверхность, а амратцы использовали местный плиточный кремень из утесов, окружавших долину Нила. В обработке этого прекрасного материала они достигли непревзойденного мастерства. Кремневые ножи делали с закругленным хвостовиком и выгнутым плоским лезвием, обтесанным с двух сторон, так что получалось два лезвия. На одной стороне лезвие было с легкой «рябью» – параллельные канавки располагались на одинаковом расстоянии друг от друга. Такой нож, по всей видимости, был предназначен только для специфических целей, таких как жертвоприношение и обряд обрезания[10].

Любопытная история связана с наконечником копья в виде рыбьего хвоста, тоже служившего ритуальным орудием. Он делался из кремния, но, когда металл вытеснил кремний, его форма постепенно изменилась и он превратился в инструмент такой магической силы, что стал использоваться в сложном ритуале Нового царства – церемонии «открытия рта». Этот инструмент получил название пешен-кеф.

Любопытно, что, в то время когда амратские гончары создавали сосуды, вызывавшие восхищение и радующие глаз своими формами, ремесленники изготавливали сланцевые палетки, даруя долголетие пластинам сланца, а в искусстве обработки кремня жителям долины Нила по-прежнему не было равных, каменные вазы амратских ремесленников не выдерживали никакой критики. Топорно сделанные толстостенные вазы не отличались изяществом форм. Ремесленники использовали местный камень: базальт, известняк и алебастр. Поначалу вазы из базальта и известняка делались на довольно толстой ножке, чтобы придать равновесие высокой, узкой и весьма неустойчивой вазе. Со временем ножка становилась все меньше, пока не превратилась в изящное основание, способное удерживать вазу в равновесии.

Можно сказать, что в целом амратский период послужил притоком новой, зрелой культуры, вступившей в долину Нила, культуры не обязательно враждебной по отношению к предшествующей. В середине периода амратцы достигли высот в художественном и техническом отношениях, но к концу периода появились явные признаки упадка.

Жилища амратцев не сохранились, но, судя по найденным саманным кирпичам, они жили не только в тростниковых лачугах, но и в домах, построенных из кирпича. Успешно развивалась торговля. Амратцы разработали систему товарных знаков, которая продолжилась в герзейский период. Возможно, они были предшественниками иероглифической системы письма.

По всей видимости, это был миролюбивый народ, поскольку в этот период оружия было немного, и оно не отличалось особой эффективностью. Во время раскопок были обнаружены только стрелы; луков не было. Самым серьезным оружием была булава с каменным навершием в форме диска, эффективность которой определялась не весом, а остротой лезвия. Гарпуны, судя по их размерам, могли использоваться только для ловли рыбы.

Амратцы были высокими, стройными, длинноволосыми и чисто выбритыми. Женщины носили полотняные или сплетенные из травы юбки, брили волосы и носили парики. И мужчины и женщины подводили глаза малахитом. Украшениями служили ожерелья и браслеты из раковин, слоновой кости и панцирей черепах. К ожерельям прикреплялись подвески в виде животных, птиц и рыб.

Найденные в захоронениях предметы и украшения свидетельствуют о вере амратцев в загробную жизнь; но одновременно с этим у них существовал обрядовый каннибализм. Нельзя с уверенностью сказать, какому они поклонялись божеству, но в захоронениях были найдены фигурки быков, гиппопотамов и крокодилов, которые считались священными.

Я уже указывала на то, что с отметки 40 стали появляться новые типы ваз, керамической и каменной посуды, что свидетельствовало о наступлении нового этапа цивилизации. Я высказала предположение, что это произошло вследствие вооруженного вторжения и практического истребления или порабощения местного населения. Предположение переросло в уверенность, когда были отмечены изменения, которые произошли с оружием. Основная цель любой войны заключается в том, чтобы атаковать противника, не давая ему нанести контрудар. В рукопашной схватке человек, вооруженный более тяжелым оружием, мог убить или, по крайней мере, оглушить противника одним ударом и выйти победителем из схватки. Это, безусловно, имеет отношение к герзейской культуре. Амратская булава была весьма эффективна в том случае, если удар приходился точно в цель и удавалось проломить череп противника или перерезать артерию. Оружие герзейцев существенно отличалось от примитивного оружия амратского периода. Вместо булавы с навершием в виде острого диска появляется булава с навершием грушевидной формы, одного удара которой могло хватить на то, чтобы убить врага, оглушить, сломать руку, сделав его беспомощным. Навершие герзейской булавы было в действительности страшным оружием. После сравнения булав амратского и герзейского периодов был сделан вывод, что амратец, даже самый храбрый, никогда бы не смог оказать реального сопротивления герзейцу. Герзейская булава с навершием из белого известняка на рукояти с кожаной петлей, в которую продевалась кисть. Ее изображение служило идеограммой для белого цвета, а затем стало служить обозначением для слов «светлый» и «яркий».

Помимо внедрения новых форм герзейцы, похоже, революционизировали изготовление керамической посуды, особенно в части обжига. В Египте всегда были проблемы с топливом, что объясняет плохой обжиг керамики бадарийского и амратского периодов. По всей видимости, герзейцы создали улучшенный тип печей, в которых за счет отверстия в основании создавалась и сохранялась высокая температура дольше, чем в амратских печах. Рисунок такой печи для обжига также стал иероглифом. Глиняная посуда герзейского периода была, пожалуй, самой красивой из керамических изделий, производимых в Египте в до- династический период, по всем параметрам: используемому материалу, форме, обработке и цвету. Мелкозернистую глину тщательно отмучивали, обжигали, благодаря чему в ней не было даже следов темных вкраплений и она приобретала желтый или розовый цвет. Перед обжигом изделие расписывали окисью марганца с помощью своеобразной кисточки – тростниковой палочки, расщепленной на конце; такими палочками писали писцы во времена фараонов. Разглядывая узоры, украшавшие керамику, можно увидеть, как мастер начинал выводить рисунок полной кистью и вел линию до тех пор, пока не был вынужден обмакнуть ее в краску. Лучше всего это видно в узорах в виде спиралей.

Узоров огромное множество. Помимо спиралей, были попытки изобразить различные сюжеты с лодками, холмами, растениями, животными, птицами и человеческими существами (рис. 1). На рисунках всегда изображались многовесельные лодки. На носу лодки якорь; в центре две надстройки; на корме высокая мачта, на которой эмблема порта, к которому приписана лодка. На то, что эти лодки имели отношения к иностранным портам, ясно указывают эмблемы на мачтах, а также форма холмов, мимо которых проплывают лодки. Холмы неизменно остроконечные, конической формы, тогда как в Египте холмы были с плоской вершиной, отдельно стоявшими, оставшимися от известнякового плато, через которое проложил свой путь Нил. Остроконечные холмы стали иероглифическим детерминативом (определителем) для зарубежных стран, а изображение под холмами символизировало голубое и зеленое водное пространство. Самым близким к Египту местом, которое можно было достигнуть водным путем, где находились изображенные холмы, возвышавшиеся над морем, был остров Крит. Этот остров имел настолько тесные отношения с Древним Египтом, что сэр Артур Эванс[11] даже высказал предположение, что критяне были выходцами из Египта.

Группа островерхих холмов в количестве трех, четырех и даже пяти штук была обычной эмблемой на мачтах герзей-ских судов. Поскольку мачта с двумя вымпелами стала иероглифическим обозначением бога, можно с легкостью предположить, что эмблема, увенчивающая мачту, была предметом поклонения в том месте, откуда прибыла лодка, то есть лодки, на мачтах которых находились эмблемы с изображением холма, прибыли из мест, где поклонялись богу-холму. В Египте нет своего бога-холма, но иногда упоминается бог-холм, изображением которого служит ряд холмов с численным обозначением бога. Транслитерация[12] приведенных на рис. 2 иероглифов дает возможность прочесть имя Ях или Яхве.

Расцвет декоративной живописи герзейцев приходится на период между 40-й и 50-й отметками, затем вместо рисунков появляются бессмысленные закорючки и каракули, и, наконец, к 60-й отметке от декоративной живописи не остается и следа.