властью в конце правления Тутмоса I, весь срок правления Тутмоса II и большую часть правления Тутмоса III.
«Сокол в гнезде… царь Верхнего и Нижнего Египта Аахепер-ен-Ра воцарился над Египтом. Он правит над Красной страной. Он овладел двумя берегами, победоносный»[35].
Тутмос II был полной противоположностью своего предшественника – слабовольный, женоподобный, с искусно завитыми каштановыми волосами. Когда на юге поднялся мятеж, он отправил войска для его подавления. В высеченной на скале надписи подробно описывается поход в Нубию. Получив сообщение о восстании, начавшемся в «жалкой стране Куш», «поднялся его величество, как пантера, когда он услышал об этом. И сказал его величество: «Я клянусь тем, как любит меня бог Ра, как благоволит мне отец мой, владыка богов Амон, владыка Фив, что я не оставлю среди них в живых ни одного мужчины…» «Тогда отправил его величество многочисленное войско в Нубию… чтобы сокрушить всех восставших против его величества и враждебных владыке двух стран. И тогда это войско его величества прибыло в жалкую страну Куш… И это войско его величества сокрушило этих иноземцев: они не оставили среди них в живых ни одного мужчины, согласно всем приказам его величества, за исключением одного из этих детей вождя жалкой страны Куш, который был привезен живым в качестве живого пленника вместе с их людьми к его величеству и повержен под ноги благого бога. Появился его величество на престоле, когда привели живых пленников, захваченных этим войском его величества. Сделана была эта страна рабой его величества, подобно тому, как она была ранее. Народ ликовал, воины радовались, воздавая хвалу владыке двух стран; восхваляли они этого бога, прекрасного в проявлениях своей божественности»[36].
Тутмос II не был великим воином, ведущим свое войско на бой и находившимся в самой гуще борьбы. Он был довольно трусливым молодым человеком, способным демонстрировать храбрость, только сидя на троне в окружении охраны.
Тутмос II правил всего тринадцать лет. Его преемником стал Тутмос III, но он был слишком мал, чтобы править страной, поэтому фактическим правителем стала Хатшепсут. Эта женщина не только обладала сильным характером, но, судя по изображениям, была наделена красотой и очарованием. Ее правление отличалось расширением торговых отношений и активным восстановлением разрушенных и строительством новых храмов.
Построенный царицей прекрасный погребальный храм в Дейр-эль-Бахри знаменит не только своей красотой, но и вызывающими огромный интерес надписями на стенах.
Рельефы храма в Дейр-эль-Бахри повествуют об основных событиях царствования Хатшепсут. На стенах портика нижней террасы изображены доставка обелисков царицы из Асуана в Карнак и ритуальные сцены, связанные с идеей объединения Верхнего и Нижнего Египта. Рельефы второй террасы повествуют о божественном союзе родителей Хатшепсут – бога Амона и царицы Яхмес и о знаменитой военно-торговой экспедиции в далекую страну Пунт, снаряженной царицей на девятом году правления. Хатшепсут снарядила в путь морские корабли с приподнятым высоким носом и кормой, заканчивающейся огромным цветком папируса, высокой мачтой, несущей большой широкий парус. Прибывшие иноземные корабли на берегу моря встретили царь Пунта, бородатый, похожий на египтянина мужчина, и его жена. Произошел обмен дарами, во время которого египтяне получили не только желанные благовония, но и слоновую кость, черное дерево, малахит, золото, а также живых обезьян и жирафов. Изображенная мастерами Хатшепсут тропическая природа Пунта: пальмы, жирафы, маленькие хижины, стоящие на сваях посреди болот, без сомнения, указывают на то, что это Африка. Посланцы царицы погрузили на корабли более тридцати ладановых и мирровых деревьев в кадках. Вернувшиеся в Фивы корабли с ликованием встречает народ и Хатшепсут. С особым трепетом и осторожностью носильщики обращаются с благовонными деревьями, которые царица повелела высадить перед храмом Дейр-эль-Бахри.
Несомненный интерес вызывает ее надпись об установлении гигантских гранитных обелисков в Карнаке. «Размышляя о моем создателе, подсказало сердце мое сотворить для него два обелиска, что (покрыты) электрумом, высота которых достигает небес, в священном колонном зале… Вот мечется сердце мое туда и обратно, думая, что же скажут люди, те, что увидят памятники, мной сотворенные, спустя годы, и будут говорить о том, что я совершила». Всего за семь месяцев египтяне высекли тридцатиметровые обелиски из скалы, обработали их до совершенной формы, сплавили по Нилу на двух специально изготовленных огромных барках, перетащили по суше, подняли и установили вертикально внутри храма. Невероятная идея была воплощена в жизнь!
Работа над гробницей Хатшепсут началась, когда она была еще женой Тутмоса II, но гробница не устраивала ставшую фараоном царицу, поэтому работу над ней прекратили и вырубили гробницу Хатшепсут в скале Долины царей[37].
После смерти Тутмоса II фараоном был провозглашен малолетний Тутмос III, а Хатшепсут – регентом. Это положение сохранялось до тех пор, пока во время церемонии в храме верховного бога Фив Амона жрецы, несшие тяжелую барку со статуей бога, не опустились на колени прямо возле царицы, что было расценено фиванским оракулом как благословение Амона новому правителю Египта. В период правления Хатшепсут не было войн, и соседние страны начали бросать жадные взгляды на растущее богатство Египта. После смерти Хатшепсут, став единоличным правителем, Тутмос столкнулся с коалицией правителей Кадеша и Мегиддо[38], которые готовились при первом удобном случае вторгнуться в Египет.
Тутмос решил первым нанести удар. Не дожидаясь, пока враг окончательно подготовится к вторжению, он собрал войско и выступил в поход. Его личный секретарь вел дневник событий, текст которого впоследствии был перенесен с кожаных свитков на стены храма в Карнаке, так что до нас дошел полный отчет о первой кампании фараона. В этой кампании Тутмос показал, что был военным гением своего времени[39].
Мегиддо был опорным пунктом восставших, и его следовало взять любой ценой. Собрал фараон военный совет, чтобы выбрать один из трех возможных путей движения к Аруне. Фараон предложил кратчайший, но одновременно и наиболее опасный путь, делая ставку на скорость и внезапность нападения. «Как же мы пойдем по этой дороге, которая узка? Ведь приходят (и докладывают), что враг там стоит и (ждет и они держат) дорогу против многих. Разве не пойдет лошадь за (лошадью и человек за) человеком так же? Разве не будет наш авангард сражаться там в то время, как наш арьергард будет еще стоять в Аруну не сражаясь? А ведь есть еще две дороги: одна дорога – смотри, она правильна для владыки нашего, ибо выходит она к Таанаке (город в Северной Палестине у восточного склона горного хребта Кармел), другая – вот, она (приведет) к дороге севернее Джефти так, что мы выйдем к северу от Мегиддо. Пусть наш победоносный господин следует как (найдет правильным) сердце его, но да не пойдем мы по той (трудной) дороге»[40], – высказали свое мнение военачальники. На это Тутмос ответил: «(Клянусь), как любит меня Ра и как хвалит меня отец мой Амон, как освежается дыхание жизнью и силой, мое величество пойдет той дорогой на Аруну! Пусть кто хочет из вас идет по дорогам, о которых вы говорили, и пусть кто хочет из вас следует за моим величеством! Неужели будут говорить у этих врагов, которых ненавидит Ра: «Разве его величество идет по другой дороге? Он боится нас – подумают они»[41]. Выслушав его речь, военачальники единодушно заявили: «Да сотворит отец твой Амон, владыка Фив, первый в Карнаке, согласно твоему сердцу! Вот мы последуем за твоим величеством всюду, куда пойдет твое величество, ибо слуга – позади своего господина… И пошел он сам во главе своего войска, указывая своими шагами путь каждому человеку, и лошадь (шла) за лошадью, а его величество был во главе своего войска…»[42] Они подошли к Мегиддо с той стороны, откуда враг не ожидал их увидеть. На следующий день состоялось сражение, в котором Тутмос одержал победу, заставив врага в панике бежать с поля боя. «…Побежали они в беспорядке к Мегиддо с устрашенными лицами. Они бросили своих лошадей и свои колесницы из золота и серебра. И подняли их в этот город, втаскивая за их одежды, ибо жители этого города заперлись от них (и спустили одежды), чтобы втащить их в этот город»[43]. Если бы египетская армия, молодая и недисциплинированная, не предалась грабежу, то уже в этот день Тутмос захватил бы Мегиддо. Богатая добыча, захваченная египтянами, не произвела на фараона никакого впечатления, и он обратился к своим солдатам с вдохновенной речью: «Если бы вы вслед за этим взяли город, то я совершил бы сегодня (богатое приношение) Ра, потому что вожди каждой страны, которые восстали, заперты в этом городе и потому что пленение Мегиддо подобно взятию тысячи городов». Три недели продолжалась осада Мегиддо, и, наконец, город был взят. Египтяне захватили в Мегиддо богатую военную добычу, взяли заложников, причем Тутмос
