за ними ночи (бессонной от изумления) — вслед за поспешными похоронами и этой раздачей подарков через поверенного, настолько превосходящих все то, что еще могло валяться крикливо под по-прежнему сверкающей елкой (в блестящей праздничной бумаге и мотках разноцветных лент)… что теперь, когда подлинное и бесконечное время коснулось нас и вновь просочилось внутрь, скоро придется, господи Иисусе, — чем-то заняться… ибо это был первый кошмарный намек на то, что жизнь должна продолжаться?

— Джейми, — сказала Уна, когда народ начал вслепую расходиться (Джейми слышал голос Джуди вдалеке — она выглядела такой растерянной, все звала тихо: «Тедди?.. Тедди?.. Ах вот ты где, Тедди… Вот ты где…»). — Могу я — поговорить с тобой?

— Гм? Ах да, конечно, Уна, — конечно. Как поживает старина Майк? Ему нелегко пришлось, верно? Бедняга Майк.

— Бедняга Майк, — ровно произнесла Уна, — ведет себя как законченный кретин. Послушай: я правда хочу с тобой поговорить, Джейми.

— Ну — я же сказал, Уна: выкладывай. Если ты думаешь, что я могу, сама знаешь, — что-нибудь сделать или что?… Выкладывай.

И хотя Джейми был — во всяком случае, он так полагал, — весьма внимателен и открыт к диалогу, он сознавал, что к нему неотвратимо и решительно приближается Элис. Все, что Уна хотела ему сказать, отчего-то казалось ему, придется отложить (нравится ей это или нет).

— Уна, — произнесла Элис крайне властно. — Извини, что забираю у тебя Джейми, но мне очень нужно поговорить с ним. Понимаешь? Это важно.

Элис взяла Джейми за плечо и повела к двери; Уна так и осталась с открытым ртом — может, собиралась ответить, а может, и нет: как бы то ни было, Элис плевать на это хотела.

— Просто иди за мной, Джейми, хорошо? Пошли со мной наверх.

В лифте Джейми услышал свой голос:

— Ты внезапно стала вести себя очень… ответственно, Элис. В ответе, если угодно.

— Мм. Да, наверное. Видимо, потому, что у меня появилась такая возможность. Ты тоже, Джейми, — не знаю, заметил ли ты, но ты теперь… как же это? Ну, по-моему, обрел плотность, которой прежде в тебе не было, знаешь. Даже то, как ты говоришь, — может, мне мерещится, но, по-моему, ты так не говорил. Раньше.

Джейми шел за ней в комнаты, которые, остается лишь предполагать, теперь следует называть комнатами Элис (и только Элис), и думал: пожалуй, не исключено, что в общем и целом она права.

— Сигарету, Джейми? У меня где-то завалялись турецкие… а — ты уже достал.

Джейми уставился на «Житан» в своей руке.

— И правда, — признал он.

— Выпить не хочешь? Садись, пожалуйста.

Джейми присел на подлокотник кресла. И покачал головой.

— Сигареты довольно. Похоже, я бросил пить. И есть. И спать. Вообще-то почти все бросил…

— А секс? Секс ты тоже забросил? Открою, пожалуй, шампанское.

Джейми смотрел, как она шагает через комнату. Она отворила невысокий, до зеркального блеска отполированный шкафчик красного дерева, который оказался небольшим холодильником. Элис вернулась, протягивая бутылку «Болянже».

— Джейми? Ты не мог бы? У меня неважно получается.

Джейми зажал сигарету в углу рта и принялся откручивать проволоку.

— Ты другая, Элис. Ты уже… совершенно другая.

— Но, вероятно, лишь потому, что я могу. Ты не ответил, Джейми. А секс? Его ты тоже забросил?

— Ну… — легко сказал Джейми, вынимая пробку, — вообще-то я бы так не сказал. По крайней мере, теоретически. Скорее секс забросил меня — это ближе к правде. Каролина… ну, знаешь: Каролина. Когда она была здесь… а где бокалы, Элис? У тебя тут есть бокалы?.. Ах да — вот. Хорошо. Может, я все же чуть-чуть выпью. Если ты не против.

— Только немного, Джейми, потому что ты за рулем. И что Каролина? Что она?

— Гм? Ах да — ну, просто она… в смысле, она сюда переехала, как ты прекрасно знаешь, — но она не чувствовала… вероятно, она не чувствовала, что для этого настал момент, гм, — вот, могу только предполагать. В общем — мы сексом не занимались, если ты об этом. Готово, Элис, — быть может, от шампанского тебе станет… ну не знаю. Не лучше. Лучше — это было бы глупо. Ты сказала, что я за рулем? Я правильно тебя расслышал? Ой, извини, — я перелил через край, самую малость.

— Спасибо, Джейми. Мм. Вкусно. Да… Печатня, она, в общем и целом, похоже, не слишком располагала к сексу. Вообще-то странно. Я думаю, кто-нибудь со стороны — ну, знаешь, чужаки, которые про нас слышали… они бы решили, что у нас тут одна нескончаемая оргия, вроде того. Если учесть… все составляющие.

Мм, подумал Джейми: что ж, по-моему, я понимаю, к чему она клонит. В смысле: бог ее знает, если честно. Все мои выводы как минимум нездоровы. Интуиция моя — ну, изуродована до неузнаваемости. Но она явно может иметь в виду только одно? В конце концов, она меня поцеловала: она, Элис, поцеловала меня. Дважды.

— А то, как ты говоришь, — неожиданно продолжила она. — То, как ты теперь говоришь. Знаешь… это почти, ну, почти напоминает мне…

— О нет, — перебил ее Джейми. — Даже не думай. Я этого недостоин. Но послушай, Элис, — что ты говорила о… за рулем, я правильно понял?

— Ты уходишь от темы, Джейми.

— Нет, Элис, нет. Я возвращаюсь к одной из твоих. Это ведь ты сказала? Долить тебе еще? А? Добавить?

Элис вздохнула и отставила бокал. Чего бы она ни добивалась, если вообще чего-то добивалась — Джейми, если честно, верьте ему, вообще ничего больше не понимал, — она, похоже, отказалась от этой мысли. Оно и к лучшему, думал он. Потому что я, наверное, пытался — я некоторым образом стремился рассеять духоту этого тумана и обнаружить себя во власти если не полновесной, с членом наперевес, похоти, то хотя бы необходимости отклонить или остановить эти стрелы потрясения, ухватиться, быть может, за то, что поможет содрать маску с моего лица, ослабить влажные кольца страдания, кои порой не дают дышать. (И она в чем-то права, Элис, — я прежде не говорил и не думал вот так.) Но я смотрю на нее сейчас и понимаю, что это невозможно: думаю, она и сама это знает. Хотя, я уверен, не знает, почему: я только сейчас понял, в чем дело, и ей, Элис, это бы чертовски не понравилось. Когда она сказала мне (вчера? В этой жизни?), что они с Лукасом… никогда. Не трахались. Никогда. Они этого просто не делали. Ну да. Я думаю… если бы они, понимаете, — трахались. То. Я бы очень хотел, несомненно, очень хотел бы стать… ближе. Проникнуть в нее так глубоко, как только может… проникнуть мужчина. Но если Лукас не стал; думаю, и мне не стоит. Я последую за ним.

— Джейми, — сказала Элис — на этот раз живо: она снова оживилась. — Вот. Возьми ключи. Я хочу, чтобы ты съездил за Фрэнки. Не хочу, чтобы она оставалась там на ночь. Она не привыкла к… подобным вещам. Здесь все написано — где она, и все остальное. Сент-Джонз-Вуд, кажется, — несколько миль. Частная клиника. Ну разумеется. Это ведь Джон, да? Итак. Ты съездишь? Хорошо?

Джейми поставил бокал и взял у Элис связку ключей и клочок бумаги, тем временем судорожно пытаясь закурить еще сигарету.

— Ну… да, видимо. Гм — ключи?..

— Запасной набор. Он хранил их у… Он хранил их здесь.

Джейми широко распахнул глаза:

— Они от… «алвиса»?..

Элис позволила себе короткую и очень горькую улыбку.

— Первый, Джейми. Первый. Это первый проблеск оживления, который я увидела в твоих глазах. Да,