квартире Майка и Уны, тычет пальцем в одно и глазеет на другое, Майк порой ждет, когда она осведомится у него о каких-то деталях, но торопится объяснить все равно. Хотя иногда, как Джону прекрасно известно, в квартире Майка и Уны Фрэнки становится, насколько это вообще для нее возможно, ну — угрюмой звучит слишком мрачно, язвительно и ужасно, она такой никогда не бывает, нет-нет, никогда. Но бывали разы, когда она просто более или менее сидела, вертела в руках бокал, и Джон знал, что после она опять спросит его, почему они должны проводить столько времени в этом странном музее? Но сейчас, как я уже сказал, она вроде бы вполне довольна.

— Мне, типа, нравится этот наряд, — говорила она меж тем, постукивая стекло в крепкой рамке длинным, заостренным, отполированным и покрытым лаком ногтем. — Как по-твоему, хорошо бы я смотрелась в таком наряде, Джонни? Что скажешь, Уна?

— Послушай, как интересно, что ты об этом спросила, Фрэнки, — немедленно завел Майк. — Потому что…

— Нет, — оборвала его Уна. — Нет, Фрэнки, ни в коем случае. Он закроет все твои ноги.

— Да, но послушай! — продолжал Майк весьма настойчиво. — Этот «наряд», как ты его назвала…

— Ну, — надула губы Фрэнки, — иногда я надеваю брюки, правда, Джонни? Хотя, конечно, узкие. Но да — я люблю юбки, и каблуки, и много чего еще. А почему внизу рамки какой-то коричневый мусор накрошен, Майк? И кто этот старый пень? Твой папа, что ли?

Тут даже Майк на секунду заткнулся (а Джон тихо хихикнул).

— Это!.. — воскликнул Майк, едва ожил. — Этот «старый пень» — это Черчилль, Фрэнки. Уинстон Черчилль. Ты, конечно же знаешь, что он?..

— Ах да, — поняла Фрэнки. — Черчилль, конечно. Не смотри на меня, Майк! Я слышала о нем, знаешь ли. Я знаю, что он воевал и все такое прочее. Он ведь уже умер, да?

— Он… воевал? — запинаясь, выдавил Майк.

Уна смеялась:

— Оставь это, Майк. Знаешь, некоторым больше нравится жить здесь и сейчас. Я скажу, Фрэнки, какой наряд тебе подойдет. Я думаю, ты будешь выглядеть совершенно божественно и безупречно сексуально — еще сексуальнее, если это в человеческих силах…

— Ой да честное слово, Уна! — радостно захихикала Фрэнки. — Не продолжай, ради бога. — А потом, поскольку Уна молчала: — И в чем? В чем я буду? Выглядеть, как ты там выразилась? Божественно.

— О — в наряде, как у сестер Эндрюс. Что скажешь, Майк?

Майк энергично закивал:

— о боже, да: великолепно. Совершенно великолепно. Армия США. Но, гм, — этот наряд Черчилля — да, Фрэнки? Рад, что он тебя заинтересовал, потому что…

— Я не настолько заинтересована, — уточнила Фрэнки. — У вас есть еще вино или что-нибудь, Уна?

— О боже, прости, Фрэнки, — извинилась Уна. — Схожу достану — что мы будем пить? Шардоннэ Тедди? Только оно не холодное, потому что…

— Я знаю, — встряла Фрэнки. — У вас ведь нет холодильника? Боже — никогда бы не смогла жить как вы двое. Просто не смогла бы.

— Ну, вообще-то… есть возможность… — опасливо осмелился Майк; но тут же прорвалось его оживление: — Уна, я тебе еще не говорил, но знаешь того парня, у которого я купил большой радиоприемник «Буш»? С Брик-лейн? Так вот, он мне недавно сказал, что скоро ему в руки может попасть настоящий сливочно-белый «Кельвинатор». Это холодильник, Фрэнки. Я сказал, чтоб он держал меня на примете. Работает, само собой, от газа.

Фрэнки засмеялась. Потом огляделась по сторонам:

— Что?.. То есть — это же шутка? Правда? Я хочу сказать, не существует ведь газовых холодильников, да? Джонни? Не существует, да? Газ — это же огонь и всякое такое.

— Они существуют, — улыбнулась Уна, входя с очередной бутылкой. — О да — существуют.

— Нет, ты послушай, — встрял Майк. — Мы вроде как немного отклонились от темы, так? Черчилль — да? На этой картине он изображен в сшитом на заказ бархатном комбинезоне. Так что он мог быстро одеться, понимаешь, после того как вздремнул полчасика в убежище. Сам его сконструировал — отдал шить в… Джон — ты, я уверен, — ты и Лукас прекрасно знакомы с этой фирмой: она по-прежнему на коне. «Тёрнбулл и Ассер».[68] Джермин-стрит. Там ему немало таких сшили.

— Знаком, да — прекрасно их знаю, — согласился Джон. — Хотя должен сказать, что сам я скорее приверженец «Хилдич и Ки».[69] И Лукас тоже, мне кажется. Правда, он — должно быть, Элис мне рассказала, — он шьет на заказ в их парижском филиале, разумеется. Мне же и готовой одежды хватает. Фрэнки, золотко, — еще один бокал, а? А потом нам и правда пора идти.

— Да, и насчет мусора, Фрэнки, — добавил Майк. — Коричневые крошки внизу рамки, да? Конечно, они здорово развалились за многие годы. Но это якобы… если честно, я ни на гран в это не верю, — но они продавались, ну — совсем задешево, и я подумал: почему бы и нет? Короче говоря, считается, что это окурок одной из сигар великого человека — выкуренной и оставленной на командном пункте, не больше и не меньше. Конечно, подобные вещи сложно доказать… — И тут глаза Майка засверкали и принялись обшаривать комнату в поисках огня понимания. — Вы только подумайте — если это и вправду!.. Гм? Я хочу сказать… — добавил он (ужасно возбужденный). — Только представьте!..

Уна наливала совсем не такое холодное, как в винном погребе, шардоннэ себе и Фрэнки.

— Ты уже начала готовиться к празднику, Фрэнки? Звенеть колокольчиками?[70] Не продолжай, Майк…

— О да, — немедленно ответила Фрэнки. — Целая куча всего! У меня будет новый наряд на каждый вечер! О… и я, конечно, купила всем подарки… Но, знаешь, забавно, Уна — я поняла… я недавно поняла — вы такие же? Ну, я думаю, да, потому что все магазины, куда вам хотелось бы сходить, наверное, были стерты с лица земли во время бомбежек. Но я что хочу сказать, ну — вы все знаете, как я обожаю ходить по магазинам? Хорошо — да-да: я знаю, я ужасна, знаю… но с недавних пор, ну — и Джонни, он подтвердит, — я вообще-то больше не хочу так уж часто отсюда выходить. Я хочу сказать — один или два магазина, которые я правда хорошо знаю, понимаете, — с ними все в порядке, потому что в таких вроде как уютно и так далее. Но — может, дело в том, что нынче толком не припаркуешься, где тебе нравится, правда же? А Джонни — он терпеть не может оставлять машину где попало.

— Обычно не горю желанием… — вставил Джон.

— Да. И, не знаю, — улицы, люди, все это. Мне настолько лучше, когда я — ну, по сути дела, здесь. Именно здесь.

— Да… — сказал Майк. — Я думаю, мы все понимаем.

— Мм, — согласилась Фрэнки. — Я теперь много заказываю по почтовым каталогам. Так лучше.

— Есть идеи, — поинтересовался Джон, — что подарить Лукасу в этом голу?

— Это непросто… — задумалась Уна. — С каждым разом все сложнее. Но, надеюсь, Джуди, старина Джуди — у нее все под контролем. У нее обычно масса идей, у нашей Джуди. Если, конечно, не устраивать сила…

— Устроим, — твердо заявил Майк. — Разумеется, устроим. Как всегда. Так это все работает. Накладывает отпечаток.

— Ну да, я знаю, — довольно раздраженно ответила Уна. — Надо думать, я в курсе, Майк. Я просто говорю — потому что мы все должны, сам знаешь — принять участие: ну, времени совсем мало, так? Вот и все.