Вместе с частями Красной армии, нашими героическими гвардейцами-кавалеристами[23], мы упорно защищаем нашу родину, освобожденную от фашистов, создаем новые партизанские отряды в тылу врага, освобождаем от оккупантов новые деревни и города, разрушаем железные дороги и мосты и сражаемся в тылу у фашистской армии.
В освобожденных от немецких оккупантов селах и городах мы восстановили органы советской власти. Колхозы начали проведение весеннего сева. Мы знаем, что не только оружие, но и хлеб нужен для победы над гитлеровскими бандитами…»
Отчет о событиях в деревне Преображенск, находящейся в восточной части этого района, иллюстрирует изложенное выше. Некий Болотников был назначен немцами в районное лесничество. Когда в конце января или начале февраля 1942 года партизаны и советские десантники заняли деревню, Болотников выдал семерых местных полицаев НКВД. Полицаев казнили, сам Болотников поначалу тоже попал под подозрение за свою прошлую деятельность. Однако затем Болотникова назначили старостой, и несколько советских офицеров останавливались в его доме. С 25 февраля по 24 мая (видимо, пока он был старостой) Болотников снабжал партизан и десантников припасами. Когда немцы начали наступление в этом районе, Болотников скрылся[24].
В этом эпизоде упомянуты те, кто сотрудничали с немцами и были подвергнуты наказанию. Сотрудничавших с немцами людей, являвшихся старостами или служивших во вспомогательной полиции, партизаны арестовывали. Часть из них отправляли в тюрьму в Глинке, где их допрашивали. Оттуда коллаборационистов пересылали в тюрьму в Дорогобуже, где происходило дальнейшее рассмотрение их дел, после чего некоторых из них приговаривали к тюремному заключению. Такие люди, по всей вероятности, составляли большинство из семидесяти русских, находившихся в тюрьме Дорогобужа в начале апреля. Тех, кого не приговаривали к тюремному заключению, партизаны либо расстреливали, либо принимали в свой состав. Так, например, шестнадцатилетнего полицая после поимки отделили от старших по возрасту пленных. «В первый день он не получал никакой пищи, на второй день ему дали немного хлеба, на третий день ему сообщили, что теперь он является партизаном». Показательный случай, связанный с наказанием партизанами находившихся на службе у немцев членов вспомогательной полиции, имеет отношение к судьбе полицаев из села Данина, расположенного к югу от Ельни. Приведенный ниже отчет основан на материалах трех допросов двух бывших полицаев и жителя Данина. В конце марта 1942 года партизаны атаковали Данино, и в конце концов им удалось сломить сопротивление местного гарнизона, состоявшего из одних полицаев. Большинство из них взяли в плен и куда-то отправили вместе с несколькими другими местными жителями, являвшимися, по всей видимости, бывшими красноармейцами, не присоединившимися к партизанам. Из сорока или пятидесяти арестованных шестеро, скорее всего, служили в органах правопорядка при советской власти, этих людей казнили сразу. Тридцать пять человек отправили в соседнюю деревню, где их допросили старший офицер и комиссар. Затем их всех построили, первые девятнадцать человек были расстреляны; шестнадцать остальных разбили на мелкие группы и распределили по находившимся в этом районе партизанским ротам. Там они поначалу находились под тщательной охраной, а затем их официально приняли в число партизан.
Приведенные выше свидетельства, в частности случай с полицаями из Данина, подтверждают гипотезу об обращении партизан с коллаборационистами. В отличие от немцев, часто прибегавших к массовому террору без всякого разбора (а это обычно означало, что по большей части наказанными оказывались мирные граждане, тогда как большинство партизан оставались невредимы, и тем самым усиливалось сопротивление), партизаны, при наличии у них времени, стремились дифференцировать наказания тех, кто действительно сотрудничал с немцами. Не существует свидетельств расправ партизан над теми, кто не являлся коллаборационистами. Наказанием для сотрудничавших с немцами был либо расстрел, либо их насильно заставляли вступать в партизаны против их воли; оба этих вида наказания должны были способствовать укреплению мощи партизанского движения путем предотвращения сотрудничества с врагом. Придерживаясь такого курса, партизаны, видимо, в большей степени рассчитывали на то, что часть бывших коллаборационистов не станут настоящими партизанами и впоследствии вернутся к немцам (что на самом деле и происходило) и судьба казненных послужит предостережением для желавших дезертировать.
В тот период, когда партизаны занимали большую часть Смоленской области, они призывали местное население на службу двумя путями. Во-первых, в ряде населенных пунктов данного региона партизаны пытались создать нечто вроде вспомогательного партизанского движения в форме народного ополчения. Во-вторых, так называемые трудовые батальоны, состоявшие из местных жителей, должны были оказывать помощь партизанам, выполняя особые задания, такие, например, как строительство лодок для переправы через Днепр. Довольно скудные сведения, относящиеся к этой проблеме, вызывают необходимость ее изучения в других регионах партизанских действий.
«Бандиты»
Одной из проблем руководства и управления партизанским движением является проблема партизан, вышедших из-под контроля советской стороны и не примкнувших к немцам. В районе крупномасштабных партизанских действий, таком как район Ельни и Дорогобужа, дезертировавшим партизанам или не желавшим идти в партизаны бывшим красноармейцам было крайне трудно скрываться в деревнях или лесах. Они могли перейти на сторону немцев, но многие либо не хотели этого, либо опасались того, что с ними сделают немцы. Судя по имеющимся скудным свидетельствам, создается впечатление, что часть этих людей старалась объединяться в мелкие группы, которые обеспечивали себя продовольствием, реквизируя его у крестьян, и стремились избегать и немцев, и партизан, но при необходимости сражались против и тех и других. Таких людей партизаны называли «бандитами». Один дезертировавший партизан сообщал: «Почти ежедневно несколько партизан дезертируют и бегут в леса. Партизаны называют их «бандитами» и устраивают за ними погоню. Часто между партизанами и «бандитами» возникают стычки». Другой дезертировавший партизан, допрошенный немцами примерно в то же время, сообщил практически то же самое. Одним из возможных источников пополнения таких «банд» были люди, дезертировавшие от партизан, но в последний момент испугавшиеся переходить на сторону немцев. Как бы там ни было, захваченные документы одного из партизанских отрядов, действовавших к северу от района Ельни и Дорогобужа, свидетельствуют, что в Смоленской области существовало значительное число таких «бандитских» групп, неподконтрольных советской стороне.
Отношение местного населения
Попытки точного определения отношения местного населения района Ельни и Дорогобужа к партизанам и немцам затрудняет недостаток относящихся к этой проблеме сведений. Никаких советских источников по этой теме обнаружено не было. Немцы находились на границах этого района, и им было мало что известно о происходящем в нем в тот период, когда он находился под контролем партизан. Большинство допрошенных немцами были дезертирами, стремившимися говорить то, что хотел услышать допрашивавший их. Предвзятое мнение немцев о «расовых характеристиках» русских подчас делало их донесения весьма туманными, а иногда просто непонятными. Видимо, сначала лучше представить имеющиеся обрывки сведений, а затем выдвинуть гипотезу, позволяющую соединить их в единое целое.
Тот факт, что такое большое количество попавших в окружение красноармейцев могло скрываться в деревнях в течение зимы, свидетельствует о готовности части населения помогать этим людям, но отнюдь не как представителям советского режима, а просто как попавшим в беду. Провал немцев в достижении победы в 1941 году и успехи Красной армии зимой 1941/42 года существенно повлияли на настроения населения, у которого прежнюю уверенность в победе Германии сменили ожидания возвращения в этот регион советской власти. Сведения о составе и моральном состоянии партизанского движения в этом районе показывают, что призывники из местного населения составляли лишь небольшую часть и их моральный дух был крайне низок. Это может свидетельствовать о негативном или по меньшей мере сдержанном отношении местного населения к партизанам и советскому режиму.
Неспособность немцев эффективно бороться с партизанской угрозой в начале 1942 года, по мнению начальника тыла группы армий «Центр», существенно повлияла на изменение настроений населения. В его донесении говорится: «Уверенность населения в мощи немецкой армии уменьшается по мере того, как у него создается впечатление, что мы не можем совладать с партизанами. Поэтому оно больше склонно оказывать поддержку партизанам и даже присоединяться к ним». Однако в другом донесении говорится:
