нечего, когда я так говорю. Давай посмейся еще. Ты же просто перед этой девчонкой, перед Мэтти форсишь, думаешь, у тебя язык как бритва.

— Опять бабские разговоры.

— Вот-вот. Выставь меня дурнем перед девчонкой.

— А по-моему, она тебя отлично раскусила.

— Ошибаешься, Когбёрн. И мне не нравится, к чему ты все время клонишь.

— Не твое это дело. И капитан Куонтрилл — не твое.

— Капитан Куонтрилл!

— Осади, Лабёф.

— Чего он капитан?

— Ты коли на драку нарываешься, так я тебе пойду навстречу. А коли нет, так и не буди лиха.

— Вот уж сказал — капитан Куонтрилл!

Я вклинилась меж ними на лошади и говорю:

— Я тут кое о чем думала. Послушайте. Там было шестеро бандитов и двое скотокрадов, но у землянки — только шесть лошадей. Что это значит?

— Им только шесть лошадей и надобно было, — отвечает Кочет.

Я говорю:

— Да, но среди этих шести — лошади Муна и Куинси. Краденых лошадей было всего четыре.

Кочет говорит:

— Этих двух других они б тоже забрали, а потом обменяли. Так и раньше делалось.

— А Мун с Куинси б на чем ехали?

— А им бы шесть усталых лошадей досталось.

— Ой. Да, про этих я забыла.

— Это же всего на пару дней обмен.

— А я думала, Счастливчик Нед Пеппер собирался убить тех двух скотокрадов. План предательский, но так бы они его точно не выдали. Что скажете?

— Нет, так бы Нед не поступил.

— А почему? Они со своей отчаянной бандой убили же кочегара и экспедитора на «Летуне Кати» вчера ночью.

— Нед не убивает направо и налево просто так, без причины. Он убивает, только если есть резон.

— Можете считать, как вам заблагорассудится, — сказала тогда я, — а мне кажется, предательство он по-любому планировал.

До лавки Дж. Дж. Макалестера мы доехали часам к десяти утра. Все жители того поселения собрались посмотреть на мертвые тела — ахали и бормотали от такого кошмарного зрелища, а оно выглядело еще страшнее оттого, что зимнее утро было солнечное и приветливое. День, должно быть, у них был торговый, потому что у лавки стояло несколько фургонов и топтались привязанные лошади. За домом бежали рельсы. Все поселение-то — эта лавка да с десяток каркасных и бревенчатых построек убогой наружности, однако, если я не ошибаюсь, в то время это был один из лучших городков на земле чокто. Лавка теперь — в современном городе под названием Макалестер, штат Оклахома, где долгое время «правил король уголь». А кроме того, в Макалестере есть международная резиденция Ордена радуги для девочек.[80]

Настоящего врача в те времена там не было, но жил один молодой индеец, наученный медицине: он умел вправлять сломанные кости и перевязывать огнестрельные раны. Лабёф его отыскал, чтобы подлечиться.

А я поехала с Кочетом, который отправился искать знакомого индейца-полицейского — капитана Бутса Финча из легкой кавалерии чокто. Эта полиция занималась только индейской преступностью, а если были замешаны белые, никакой власти легкая кавалерия не имела. Капитана мы нашли в бревенчатой избушке. Он сидел на ящике у печки и стригся. Худенький такой, где-то одних лет с Кочетом. Они с индейским цирюльником еще не знали, сколько шуму поднялось от нашего приезда.

Кочет зашел капитану за спину, обеими руками двинул ему по ребрам. И спрашивает:

— Как здоровье народа, Бутс?

Капитан как вздрогнет и пистолет сразу — хвать, а потом увидел, кто пришел.

— Ну ты даешь, Кочет, — говорит. — Чего тебя к нам в город в такую рань занесло?

— В город? Я думал, мы еще не доехали.

Капитан Финч только рассмеялся на это:

— Быстро ехать тебе, видать, пришлось, если ты насчет этого дела у стрелки Уэгнера.

— По этому делу и впрямь.

— Это Нед Пеппер и еще пятеро. Но ты и сам знаешь, я полагаю.

— Да. Сколько взяли?

— Мистер Смоллвуд утверждает — семнадцать тысяч долларов наличными и связку заказной почты из сейфа. По жалобам отдельных пассажиров он еще не посчитал. Боюсь, след у тебя уже остыл.

— Ты когда видел Неда последний раз?

— Мне говорили, он два дня назад тут проезжал. С Задирой и мексиканцем на пузатом мустанге в подпалинах. Сам я их не видел. Обратно через эти места они не поедут.

Кочет ему:

— Тот мексиканец был Чумазый Боб.

— Малой, что ли?

— Нет, старый — Настоящий Чумазый Боб из Форт-Уорта.

— Я же слыхал, его хорошенько подстрелили в Денисоне, и он вернулся на путь праведный.

— Боба убить трудно. Никак подстреленным оставаться не хочет. Но я другого типа ищу. По-моему, он с Недом держится. Низенький, на роже черная отметина, ходит с винтовкой Генри.

Капитан Финч задумался. Потом говорит:

— Нет, как мне рассказывали, там их всего трое было. Задира, мексиканец и Нед. Мы присматриваем за домом его женщины. Трата времени и вообще не мое дело, конечно, но человека туда я отрядил.

Кочет ему:

— Да, зряшное это дело. Я догадываюсь, где сейчас Нед.

— Я тоже знаю, но оттуда его и сотня исполнителей не выкурит.

— Столько не понадобится.

— Столько чокто не понадобится. А сколько было в том августовском отряде исполнителей? Сорок?

— Скорее к полсотне, — ответил Кочет. — Тогда командовал Джо Шмидт. Да недокомандовал. А теперь командую я.

— Удивительно, что главный исполнитель отправил тебя на такую охоту — да еще и без надзора.

— А что он сделает?

Капитан Финч сказал:

— Я б мог тебя туда отвести, Кочет, и показать, как выколупать Неда Пеппера.

— Вот как? По мне, так индеец слишком шумный будет. Как считаешь, Губан?

Так цирюльника звали. Он рассмеялся и рот прикрыл ладонью. Губаном еще рыбу здешнюю называют, довольно вкусную.

Я говорю капитану:

— Вам, наверно, интересно, кто я такая.

— Да, я задавал себе такой вопрос, — отвечает он. — И я подумал, что ты, должно быть, — ходячая шляпа.

— Меня зовут Мэтти Росс, — говорю я. — Человек с черной отметиной зовется Томом Чейни. Он насмерть застрелил моего папу в Форт-Смите и ограбил его. Чейни сильно выпил, а мой папа как раз был без оружия.

— Стыд и срам, — говорит капитан.

— Когда мы его найдем — побьем палками, арестуем и отвезем обратно в Форт-Смит, — говорю