продумал партию.
Ожидание момента, когда «Орфей» коснется дна, длилось бесконечно. А когда он наступил, от удара часть крыши капитанской рубки обрушилась на Роланда с Алисией. По ноге Роланда поднялась волна жгучей боли, и он увидел, что обломки металла защемили ему лодыжку. Свечение «Орфея» постепенно гасло в глубине.
Роланд, превозмогая мучительную боль, как клещами раздиравшую придавленную ногу, нащупал в сумраке лицо Алисии. Глаза ее были широко открыты, и она балансировала на грани удушья. Она больше ни секунды не могла сдерживать дыхание, и пузырьки воздуха выскользнули у нее из губ, словно жемчуг, уносивший с собой последние мгновения угасающей жизни.
Роланд взял в руки ее лицо и заставил девочку посмотреть себе в глаза. Их взгляды встретились, и она тотчас поняла, что он хочет сделать. Алисия замотала головой и попыталась оттолкнуть Роланда. Он показал ей на лодыжку, намертво закованную в колодки из металлических балок кровли. Алисия сквозь ледяную воду нырнула к поваленной балке и, вцепившись в нее, попыталась освободить Роланда. Мальчик и девочка безнадежно переглянулись. Не существовало силы, способной сдвинуть тонны железа, державшие Роланда в плену. Алисия снова подплыла к нему и обняла его, чувствуя, как от недостатка воздуха ее покидает сознание. Роланд не стал медлить. Он взял в ладони голову Алисии и, прижавшись губами к ее губам, вдохнул в рот воздух, который сберег для нее — так, как предсказывал Каин с самого начала. Алисия вдохнула воздух из губ Роланда и крепко сжала его руки, слившись с ним в прощальном поцелуе.
Мальчик послал Алисии исполненный отчаяния взгляд и вытолкнул из капитанской рубки. Оказавшись за пределами корабля, Алисия начала медленно всплывать на поверхность. И это был последний раз, когда Алисия видела Роланда. Через несколько мгновений девочка вынырнула посреди бухты: гроза неторопливо удалялась в открытое море и уносила с собой все ее надежды на будущее.
Как только Макс заметил Алисию, появившуюся на поверхности, он снова бросился в волны и быстро поплыл к ней. Сестра едва держалась на воде, бормотала несвязные слова и надрывно кашляла, выплевывая воду, которой успела наглотаться, поднимаясь из глубины. Макс обхватил ее за плечи и дотащил до того места в двух метрах от берега, где под ногами нащупывалось дно. Старый смотритель маяка, ждавший на пляже, бросился на помощь детям. Вместе с Максом они вынесли Алисию из воды и уложили на песок. Виктор Крей стал искать пульс на запястье девочки, но Макс мягко отвел дрожащую руку старика.
— Она жива, господин Крей, — произнес он, ласково погладив лоб сестры. — Она жива.
Старик кивнул и предоставил Алисию заботам Макса. Шатаясь, как солдат после долгого сражения, Виктор Крей добрел до края берега и зашел в воду по пояс.
— Где мой Роланд? — пробормотал старик, обернувшись к Максу. — Где мой внук?
Макс молча смотрел на него и видел, как душа бедного старика и сила, поддерживавшая его так долго — все годы, что он провел на башне маяка, — неудержимо утекают, как горсть песка сквозь пальцы.
— Он не вернется, господин Крей, — со слезами на глазах ответил наконец мальчик. — Роланд больше не вернется.
Старый смотритель будто не понимал ни единого слова. Потом он наклонил голову и снова обратился лицом к морю в надежде, что внук появится из воды, чтобы воссоединиться с ним. Шторм постепенно утих, волнение улеглось, и на горизонте зажглись гирлянды звезд.
Роланд не вернулся.
Глава 18
На другой день после разрушительной бури, разразившейся над побережьем в ночь на 23 июня 1943 года, Максимилиан и Андреа Карвер вернулись в дом на пляже с младшей дочерью. Малышка Ирина была уже вне опасности, но предстояло пройти неделям, прежде чем она поправится окончательно. Ураганный ветер, обрушившийся на городок незадолго до рассвета, оставил след в виде поваленных деревьев и столбов электролинии, кораблей, выброшенных из моря на берег, и разбитых почти во всех домах окон. Алисия и Макс сидели на террасе и молчали. Едва Максимилиан Карвер вышел из машины, доставившей их из города, по выражению лиц и порванной одежде детей он понял — случилось что-то ужасное.
Но он не успел задать вопрос: во взгляде Макса он прочел, что с объяснениями, если когда-нибудь до них дойдет, лучше повременить. Однако какая бы беда с ними ни произошла, Максимилиан Карвер понял без всяких слов (иногда, хотя и очень редко, для понимания слова не нужны), что за печалью в глазах детей кроется конец важного этапа в их жизни, который больше не повторится.
Прежде чем войти в дом, Максимилиан Карвер заглянул в бездонные омуты глаз Алисии, безучастно смотревшей на горизонт. Она словно ожидала найти там решение всех вопросов — вопросов, на которые ни отец и никто в мире больше не мог дать ответ. Внезапно, без лишних разговоров, часовщик осознал, что его дочь выросла и однажды, уже скоро, пойдет своей дорогой в поисках собственных ответов.
Железнодорожный вокзал тонул в облаке пара, поднимавшегося из трубы локомотива. Припозднившиеся пассажиры спешили сесть в вагон и попрощаться с родственниками и друзьями, провожавшими их на перроне. Макс покосился на старые часы, отсалютовавшие ему в честь приезда в город, и удостоверился, что их стрелки остановились навсегда. Носильщик приблизился к Максу и Виктору Крею с раскрытой ладонью, явно намереваясь получить чаевые:
— Чемоданы уже погружены, сударь.
Старый смотритель маяка протянул ему деньги, и он удалился, пересчитывая монеты. Макс и Виктор Крей обменялись улыбками, как будто маленький эпизод их повеселил и в их прощании не было ничего необычного.
— Алисия не смогла прийти, потому что… — начал Макс.
— Это не обязательно. Я понимаю, — прервал его смотритель. — Попрощайся с ней за меня. И береги ее.
— Обязательно, — пообещал Макс.
Начальник станции дал свисток. До отправки поезда оставалось всего ничего.
— Вы не скажете, куда едете? — спросил Макс, кивнув на поезд, замерший на рельсах.
Виктор Крей улыбнулся и протянул мальчику руку:
— Куда глаза глядят. Моя душа навсегда останется здесь.
Прозвучал второй свисток. Из всех пассажиров на перроне остался только Виктор Крей. Проводник ждал его на ступеньке открытого вагона.
— Мне пора, Макс, — сказал старик.
Макс прижался к нему, и тот крепко обнял его.
— Кстати, у меня для тебя есть подарок.
Макс принял из рук смотрителя маленькую коробочку. Он осторожно потряс ее — внутри что-то зазвенело.
— Откроешь? — поинтересовался старик.
— Когда вы уедете, — ответил Макс.
Смотритель маяка пожал плечами и направился к вагону. Проводник подал ему руку, чтобы помочь подняться на подножку. Старик стоял уже на последней ступеньке, когда Макс внезапно бросился к нему.
— Господин Крей! — крикнул Макс.
Тот обернулся и с любопытством посмотрел на него.
— Я был счастлив с вами познакомиться, господин Крей, — сказал Макс.
Виктор Крей улыбнулся ему в последний раз и легонько ударил себя в грудь пальцами.
— И я тоже, Макс, — ответил он. — И я тоже.
Поезд медленно тронулся, и вскоре шлейф пара растаял вдали. Макс стоял на перроне до тех пор,
