поэтому плохо отражали свет. В чреве кита наверняка должно быть светлее.

Мы добрались до лестничной площадки, посмотрели по сторонам — но дом был темен, и я выругала себя за то, что не захватила хороший фонарик. Словно в ответ на мои мысли порыв ветра задул свечи, и где-то впереди хлопнула дверь. Мое сердце на мгновение застыло. Рочестер налетел на дубовый сундук и выругался. Я быстро снова зажгла свечу. В теплом ее сиянии мы увидели наши перепуганные лица, и Рочестер, понимая, что мой страх — отражение его собственного, укрепился сердцем и сосредоточился на нашей задаче. Он крикнул:

— Трус! Покажись!

И оглушительно выстрелил. Яркая оранжевая вспышка озарила уходящие вверх ступени.

— Здесь! Удирает, как заяц! Похоже, я зацепил его!

Мы поспешили на лестницу, но следов крови не нашли — только тяжелую свинцовую пулю, глубоко вошедшую в перила.

— Мы его поймали! — крикнул Рочестер. — Наверху выхода нет, только на крышу, а оттуда он не слезет, разве что по желобу, рискуя сломать себе шею!

Мы взбежали по лестнице и оказались в верхнем коридоре. Окна тут были повыше и пошире, но все равно внутри царила чудовищная темень. Мы резко остановились. Посередине коридора во мраке — лишь лицо озарял свет свечи — стоял Аид. Не в его обычае было бегать и прятаться. Он держал рядом с пламенем свернутый в трубку лист — это могло быть только стихотворение Вордсворта, в котором он заточил мою тетю.

— Будьте любезны, кодовое слово, мисс Нонетот!

— Никогда!

Он поднес свечу ближе к бумаге и улыбнулся.

— Кодовое слово, пожалуйста!

Внезапно его улыбка превратилась в мучительный оскал, он дико закричал, свеча и стихотворение упали на пол. Позади него с мрачной решимостью на лице стояла миссис Рочестер, сумасшедшая, родившаяся на Ямайке! Она безумно захихикала и провернула ножницы, вонзившиеся меж лопаток Аида. Он опять закричал и упал на колени. Пламя коснулось полированного воском бюро и с жадным гудением принялось пожирать мебель. Рочестер сорвал портьеру, чтобы затушить его. Но Аид уже был на ногах. Сила вернулась к нему, как только ножницы выпали из его тела. Он врезал Рочестеру кулаком в челюсть, Эдвард отлетел в сторону, тяжело рухнул на пол. Ахерон в радостном безумии схватил с серванта спиртовую лампу и швырнул ее в дальний конец коридора. Она вспыхнула, драпировки расцвели огненными языками. Аид бросился на сумасшедшую, которая с бешеным проворством атаковала его самого. Она ловко выхватила из кармана руководство Майкрофта и с демоническим ликующим криком пустилась наутек.

— Сдавайся, Аид! — крикнула я, дважды выстрелив ему в спину.

Ахерон споткнулся от сильного удара, но быстро восстановился и бросился в погоню за Бертой и руководством. Закашлявшись от густого дыма, постепенно заполнявшего коридор, я подхватила драгоценное стихотворение. Стены уже горели. Я помогла Рочестеру подняться на ноги, и мы погнались за Аидом. На бегу мерзавец поджигал другие портьеры и обивку.

Мы настигли его в большой дальней спальне. Я решила, что самое время открыть портал: кровать уже горела, а Аид с Бертой играли в жуткие кошки-мышки. Она сжимала ножницы и размахивала тетрадкой Майкрофта. Мне показалось, что временами Аид ее по-настоящему боится.

— Скажите слова, — велела я Рочестеру.

— Какие?

— Сладостное безумие!

Рочестер прокричал пароль. Ничего не случилось. Он крикнул громче. Ничего. Я совершила ошибку. Роман написан от первого лица. Все, что могут прочитать Безотказэн и Майкрофт, должна пережить сама Джен, а то, что происходит с нами в ее отсутствие, в книге не появляется и не появится.

— И что теперь? — спросил Рочестер.

— Не знаю. Смотрите!!!

Берта с дикой скоростью рванула мимо нас и выбежала из двери. За ней пронесся Аид, который так жаждал вернуть руководство, что на нас даже внимания не обратил. Мы бросились за ним по коридору, но лестничный проем превратился в стену огня и дыма, и мы попятились. С кашлем, со слезящимися от дыма глазами Берта выбралась на крышу. Аид и мы с Рочестером следовали за ней по пятам. После чада внутри дома свежий воздух показался мне благословением. Берта перебежала на свинцовую крышу танцзала. Мы видели, как огонь расползается по дому. Полированная мебель и полы щедро обеспечивали его пищей; через несколько минут огромный и сухой деревянный дом должен был превратиться в огненный ад.

Сумасшедшая томно кружилась в танце, придерживая полы ночной сорочки, — возможно, проснулись смутные воспоминания о той поре, когда она еще была леди, далекое эхо былого прокатилось над ее нынешним печальным и жалким существованием. Аид, ругаясь, стал умолять Берту отдать ему руководство. Она зарычала, как животное в клетке, замахнулась на Аида ножницами, а потом принялась дразнить его, размахивая тетрадкой перед самым его носом. Мы с Рочестером смотрели на все это среди треска пламени и звона разлетающихся стекол, пронзавших тишину ночи.

Рочестер, злой оттого, что ничего не получилось, и раздраженный зрелищем dance macabre в исполнении своей жены и Аида, выстрелил из второго пистолета.

Он угодил Аиду в задницу. Аид обернулся, невредимый, но разъяренный, и несколько раз выстрелил в Рочестера. Я успела укрыться за дымовой трубой. Берта воспользовалась моментом и всадила Аиду ножницы в плечо. Он завопил от боли и выронив пистолет, рухнул на колени. Берта с диким торжествующим хохотом заплясала вокруг него.

Стон заставил меня обернуться. Одна из пуль Ахерона попала Рочестеру в ладонь. Он достал платок, и я помогла ему наложить повязку.

Тем временем Аиду удалось выдернуть ножницы из раны. Он отшвырнул их — они упали недалеко от меня. Снова полный сил и разъяренный, как лев, он схватил Берту за горло и отобрал тетрадку. Затем поднял сумасшедшую высоко в воздух. Она сумела лишь испустить сдавленный стон, утонувший в треске пламени. На мгновение их четкие силуэты замерли на фоне ночного неба, затем Аид шагнул к карнизу и швырнул Берту вниз. Предсмертный крик оборвался глухим ударом о землю тремя этажами ниже. Ахерон отступил от карниза и повернулся к нам, сверкая глазами.

— Значит, «сладостное безумие»? — Он рассмеялся. — Джен — со своими кузинами, и ее повествование при ней. А руководство — при мне!

Он помахал им, сунул в карман и направил на нас пистолет.

— Ну? Кто первый?

Я спустила курок. Аид поймал пулю рукой. Открыл кулак — пуля расплющилась в маленький диск. Он усмехнулся, и позади него дождем рассыпались искры. Я снова выстрелила, и он снова поймал пулю. Затвор моего пистолета самопроизвольно вернулся в заднее положение: магазин был пуст и ждал новой обоймы. У меня она была, но я поняла, что это не поможет. Неизбежное ступило на сцену.

Что ж, это была хорошая погоня. Я пережила знакомство с Ахероном намного дольше, чем многие другие, я сделала все, что было в человеческих силах, но удача — дама капризная. Моя вот как раз решила отвернуться.

Аид улыбнулся.

— Выбор времени решает всё, мисс Нонетот. У меня есть кодовое слово, есть руководство и есть преимущество. Как видите, ожидание себя оправдало.

Он смотрел на меня торжествующе.

— Утешьтесь тем, что я решил оказать вам честь, сделав из вас Феликса-девять. Я буду вспоминать вас как величайшего своего врага, я преклоняюсь перед вами. И вы были правы — вы никогда не торговались.

Я не слушала его. Я думала о Тэмворте, Орешеке и других жертвах Аида. Я оглянулась на Рочестера, прижимавшего к груди искалеченную руку, — ему было не до сражений.

— Крым принесет нам миллионы, — продолжал Аид. — Сколько мы сможем получить на каждой плазменной винтовке? Пять сотен фунтов? Тысячу? Десять тысяч?

Я вспомнила своего брата. Он просил меня вернуться за ним, но я подвела его. На пути к нашим