середине грудной клетки, уже готов был вырваться крик отчаяния.

Нойс, не выпуская из рук железных прутьев, максимально отклонился назад, а голову вывернул так, что ухо оказалось на плече.

— Значит, ты никогда не покинешь этот остров.

Тедди промолчал.

Нойс зевнул, как будто то, что он собирался ему сказать, навевало на него сон.

— Его перевели из корпуса С. Если в корпусе А его нет, то остается только одно место.

Он ждал, когда до Тедди дойдет смысл сказанного.

— Маяк?

Нойс кивнул, и в этот миг погасла последняя спичка.

Целую минуту Тедди стоял, вглядываясь во тьму, а затем услышал скрип пружин, это Нойс снова улегся на койку.

Он повернулся, собираясь уйти.

— Эй!

Он застыл, стоя спиной к камере.

— С Богом.

На обратном пути он увидел, что его поджидает Эл. Тот стоял посередине гранитного коридора, встречая Тедди оценивающим взглядом.

— Поймали парня? — спросил Тедди.

Эл пошел с ним рядом.

— А то. Скользкий как угорь сукин сын. Но здесь далеко не убежишь.

Они шли по проходу, ближе к центру, а у Тедди в голове все крутились слова Нойса. «Как часто ты оставался здесь один?» Интересно, давно ли Эл наблюдает за ним. Тедди, мысленно прокручивая эти три дня на острове, пытался вспомнить хотя бы один момент, когда он действительно был в полном одиночестве. Даже когда он принимал душ, кто-то находился в соседней кабинке или поджидал у выхода.

С другой стороны, он с Чаком не раз оказывался на этом острове в одиночестве…

Он с Чаком.

Что, собственно, он знал про Чака? Он вспомнил, как тот, стоя на пароме, глядел на океан…

Отличный парень, сразу вызывающий симпатию, из тех, с кем хочешь находиться рядом. Из Сиэтла. Недавно переведен на новое место. Картежник-ас. Ненавидит своего отца — единственный диссонанс. Нет, было еще что-то, засевшее в мозгу, откуда Тедди пытался это «что-то» выудить… Ну-ка?

Неуклюжий? Гм. Впрочем, в Чаке нет ничего неуклюжего. Живчик от природы. Проворен, как гусиные какашки. Излюбленное выражение отца Тедди. Где ты в нем заметил неуклюжесть? И все же. Разве не было момента, когда это проявилось? Был. В этом у Тедди не было сомнений. Вот только подробности не мог вспомнить. В данную минуту. В этом месте.

Хотя, по большому счету, какое это имеет значение? Он ему доверяет. Чак залез в стол Коули.

А ты это видел?

В эти минуты Чак, рискуя своей карьерой, ищет личное дело Лэддиса.

Откуда ты знаешь?

Когда они достигли двери, Эл сказал:

— Поднимешься по лестнице и попадешь на крышу.

— Спасибо.

Тедди помедлил, чтобы проверить, не останется ли Эл караулить у дверей.

Но тот развернулся и двинулся обратно по коридору, что укрепило Тедди в его прежних мыслях. Никто за ним не шпионит. В глазах Эла он — всего лишь санитар. А у Нойса паранойя. Его можно понять — поставь себя на его место, — и тем не менее.

Проводив Эла глазами, Тедди повернул ручку двери — на лестничной площадке его никто не поджидал, ни санитары, ни охранники. Он был один. Совершенно один. Дверь за ним сама закрылась, он начал спускаться и на повороте, где они минут пятнадцать назад столкнулись с Бейкером и Вингисом, увидел Чака. Сжав сигарету между пальцев, он сделал несколько быстрых затяжек и, мельком глянув на приближающегося напарника, вдруг развернулся и чуть не побежал вниз.

— Мы ведь условились встретиться в зале, — заговорил с ним сверху Тедди.

— Они здесь, — сказал Чак, когда Тедди его нагнал. Они вступили в просторный зал.

— Кто?

— Смотритель и Коули. Не сбавляй хода. Нам надо поскорее убраться отсюда.

— Они тебя заметили?

— Не знаю. Я вышел из регистратуры двумя этажами выше и увидел их в дальнем конце зала. Коули обернулся, и я тут же вышел на лестницу.

— Так, может, они не обратили на тебя внимания.

Чак практически перешел на бег.

— На санитара в дождевике и ковбойской шляпе, выходящего из регистратуры на административном этаже? Да, нам, конечно, не о чем беспокоиться.

У них над головами несколько раз вспыхнул свет с таким треском, словно перемалывались кости. Донесшиеся издалека электрические разряды сопроводил взрыв воплей, свиста и завываний. Казалось, здание оторвалось от земли и затем опустилось на прежнее место. Звуки сирены пронеслись по каменным катакомбам.

— Восстановилась подача электроэнергии. Как вовремя, — сказал Чак, выходя на лестничную клетку.

Они спускались по лестнице, когда навстречу им протопотали четверо охранников, и им пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить их.

За карточным столом сидел все тот же тип, разговаривая по телефону. Он поднял на них слегка остекленевшие глаза, но потом взгляд прояснился.

— Секундочку, — сказал он в трубку и обратился к ним, как раз сошедшим с последней ступеньки. — Эй, вы двое, подождите-ка.

В вестибюле образовалась толпа — санитары, охранники, двое облепленных грязью пациентов в наручниках, — и приставы поспешили с ней смешаться, по дороге обойдя парня; тот вскочил из-за столика с кружкой кофе, и этой кружкой широким жестом чуть не заехал Чаку в грудь.

А первый охранник уже кричал:

— Эй! Вы двое! Эй!

Они не сбавили шаг, а люди уже оборачивались на крик, пытаясь понять, к кому взывает охранник.

Через пару секунд эти люди обнаружат объекты повышенного интереса.

— Я сказал — подождите!

Тедди толкнул дверь на уровне груди.

Она не подалась.

— Эй!

Он схватился за круглую медную ручку, этакий ананас вроде того, что был в доме Коули. Ручка оказалась мокрая от дождя.

— Мне надо с вами поговорить!

Ручка повернулась, Тедди распахнул дверь. Навстречу по ступенькам поднимались двое охранников. Тедди придержал дверь, давая выйти Чаку и пропуская охранника, который кивнул в знак благодарности. Когда оба вошли внутрь, Тедди отпустил дверь, и они с Чаком сбежали с крыльца.

Он увидел слева группу одинаково одетых мужчин: кто-то курил, кто-то пил кофе под дождиком,