Метла сатиры, щетка юмора — были отложены.

Многое трагическое сейчас отошло.

Воскресло количество сатиры^*.

«Крокодил», «Красный перец», «Мухомор».

Редкий номер наших газет и журналов — без шаржа, без шутки.

К сожалению, качество сатиры чаще низкое.

Ищется смешной сюжет. Таких сюжетов нет.

Есть вещи, напрашивающиеся на издевательство: соглашатель (теща!), нэпач, эмигрант и т. д.

Вещи эти смешат и в малой обработке. Но если само слово не оттачивается ежедневно новым шилом — острота тупеет уже со второго раза.

Моя «Схема смеха» смешит только словесной обработкой.

Смех вызывается: выделкой хлыстов-рифм, приставучим распевочным ритмом, эксцентричностью выводов, абсурдным гиперболизмом.

В этом стихе — сознательная игра смеховыми приемами.

Если этот стих не интересен (чудовищное предположение!) потребителю, то для производителя это безукоризненная формула.

Надо вооружаться сатирическим знанием.

Я убежден — в будущих школах сатиру будут преподавать наряду с арифметикой и с не меньшим успехом.

Особенно шалящие и резвые ученики будут выбирать смех своей исключительной специальностью. Будет, обязательно будет — высшая смеховая школа.

Скольких сатириков отшибла от смеха свора бывших классных наставников, бия линейкой по лапам за невинное пускание бумажных «стрекозлов» в бороду какому-нибудь зудителю закона божьего!

Общая сознательность в деле словесной обработки дала моим сатирам силу пережить минуту.

Человеколюбие заставляет меня собрать воедино печатавшееся в «Новом сатириконе»^*, «Известиях», «Крокодиле» и других газетах и журналах и дать это отдельной книгой всем прослезившимся от радости читателям.

[1923]

Сегодня, 1-го мая, рабочие мира с песней в раскрашенные улицы выйдут миллиардной демонстрацией.

Пять лет ширящихся завоеваний.

Пять лет ежедневно обновляющихся и ежедневно осуществляемых лозунгов.

Пять лет побед.

И: —

Пять лет однообразия форм праздников.

Итог пятилетнего бессилия искусства.

Так называемые режиссеры!

Скоро ли бросите, вы и крысы, возиться с бутафорщиной сцены?

Возьмите организацию действительной жизни!

Станьте планировщиками шествия революции!

Так называемые поэты!

Бросите ли вы альбомные рулады?

Поймете ли ходульность воспевания только по газетам знаемых бурь?

Дайте новую «Марсельезу», доведите «Интернационал» до грома марша уже победившей революции!

Так называемые художники!

Бросьте ставить разноцветные заплатки на проеденное мышами времени.

Бросьте украшать и без того не тяжелую жизнь буржуа-нэпии.

Разгимнастируйте силу художников до охвата городов до участия во всех стройках мира!

Дайте земле новые цвета, новые очертания!

Мы знаем — эти задачи не под силу и не в желании обособившимся «жрецам искусства», берегущим эстетические границы своих мастерских.

1-го мая, в день демонстрации единого фронта пролетариата, мы зовем вас, формовщики мира:

Ломайте границы «красоты для себя», границы художественных школок!

Влейте ваши усилия в единую силищу коллектива!

Мы знаем, на этот зов не отзовутся эстеты старья, заклейменные нами кличкой — «правые», эстеты, возрождающие монашество келий-студий, ждущие нисхождения святого духа вдохновения.

Мы зовем «левых»^*: революционных футуристов, вынесших искусство улицам и площадям, производственников, давших вдохновению точный расчет, приставивших к вдохновению динамо завода, конструктивистов, заменивших мистику творчества обработкой материала.

Левые мира!

Мы плохо знаем ваши имена, имена ваших школ, но знаем твердо — вы растете везде, где нарастает революция.

Мы зовем вас установить единый фронт левого искусства — «Красный Искинтерн».

Товарищи!

Всюду откалывайте левое искусство от правого!

Ведите левым искусством: в Европе — подготовку, в СССР — укрепление революции.

Держите постоянную связь с вашим штабом в Москве (Москва, Никитский бульвар, 8, журнал «Леф»).

Не случаен выбор первого мая днем нашего обращения.

Мы знаем, только в спайке с рабочей революцией — расцвет искусства будущего.

Мы, пять лет проработавшие в стране революции, знаем: —

Только Октябрь дал новые огромные идеи, требующие нового оформления.

Только Октябрь, освободивший искусство от работы на брюхастого выцилиндренного заказчика, дал фактическую свободу искусства.

Долой границы стран и студий!

Долой монахов правого искусства!

Да здравствует единый фронт левых!

Да здравствует искусство пролетарской революции!

[1923]

Мы знаем прекрасно силу агитации. В каждой военной победе, в каждой хозяйственной удаче на 9/10 сказывается уменье и сила нашей агитации.

Буржуазия знает силу рекламы. Реклама — промышленная, торговая агитация. Ни одно, даже самое верное дело не двигается без рекламы. Это оружие, поражающее конкуренцию.

Наша агитация выросла в подполье; до нэпа, до прорыва блокады нам не приходилось конкурировать.

Мы идеализировали методы агитации. Мы забросили рекламу, относясь пренебрежительно к этой