Пускай, полусытый, доволен я нынче: так, может, и кончусь, голод не видя, — к нему я ненависть в сердце вынянчил, превыше всего его ненавидя. Подальше прочую чушь забрось, когда человека голодом сводит. Хлеб! — вот это земная ось: на ней вертеться и нам и свободе. Пусть бабы баранки на Трубной* нижут, и ситный лари Смоленского* ломит, — я день и ночь Поволжье вижу, солому жующее, лежа в соломе. Трубите ж о голоде в уши Европе! Делитесь и те, у кого немного! Крестьяне, ройте пашен окопы! Стреляйте в него мешками налога! Гоните стихом! Тесните пьесой! Вперед врачей целебных взводы! Давите его дымовою завесой! В атаку, фабрики! В ногу, заводы! А если воплю голодных не внемлешь, — чужды чужие голод и жажда вам, — он завтра нагрянет на наши земли ж и встанет здесь за спиною у каждого!

[1921]

Стихотворение о Мясницкой, о бабе и о всероссийском масштабе*

Сапоги почистить — 1 000 000. Состояние! Раньше б дом купил — и даже неплохой. Привыкли к миллионам. Даже до луны расстояние советскому жителю кажется чепухой. Дернул меня черт писать один отчет. «Что это такое?» — спрашивает с тоскою машинистка. Ну, что отвечу ей?! Черт его знает, что это такое, если сзади у него тридцать семь нулей. Недавно уверяла одна дура, что у нее тридцать девять тысяч семь сотых температура. Так привыкли к этаким числам, что меньше сажени число и не мыслим. И нам, если мы на митинге ревем, рамки арифметики, разумеется, у́зки — все разрешаем в масштабе мировом. В крайнем случае — масштаб общерусский. «Электрификация!?» — масштаб всероссийский. «Чистка!»* — во всероссийском масштабе. Кто-то даже, чтоб избежать переписки, предлагал — сквозь землю до Вашингтона кабель. Иду. Мясницкая*. Ночь глуха. Скачу трясогузкой с ухаба на ухаб. Сзади с тележкой баба. С вещами на Ярославский* хлюпает по ухабам. Сбивают ставшие в хвост на галоши;
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату