Ливерпульский собор — даже в его нынешнем виде — несомненно представляет собой самое крупное здание в городе. Как я уже сказал, сооружение собора продолжается двадцать лет, и по некоторым прогнозам, продлится еще не менее полувека. Хотя о соборе много написано, думаю, самое интересное выяснится где-нибудь в 3000 году, когда люди призадумаются, как и почему подобное строительство случилось в индустриальной Англии двадцатого столетия.

Это действительно пример самого грандиозного церковного строительства со времен раннего Средневековья. Проект поражает своим размахом. В завершенном виде собор превзойдет размерами и Вестминстерское, и Йоркское аббатства. Думаю, по величине он будет уступать лишь знаменитому собору Святого Петра в Риме.

Надо сказать, это третий по счету собор, который возводится в Англии после Реформации. Два других — лондонский собор Святого Павла и собор в Труро. Последний строился шестнадцать лет. Что же касается Святого Павла, то после Великого пожара храм восстанавливался и перестраивался на протяжении тридцати пяти лет. Я знаю еще только один собор, который можно назвать результатом трудов целого поколения — Солсбери. Изначально он был возведен на вершине ныне опустевшего холма Олд-Сарум, а позднее, в тринадцатом столетии, заново отстроен на прилегавшей к холму равнине. Но даже Солсбери можно считать спринтером по сравнению с Ливерпульским собором: ведь он строился всего сорок лет!

Коли уж речь зашла о рекордах Ливерпуля, то следует упомянуть и тот факт, что два его самых больших здания были спроектированы совсем молодыми людьми, не достигшими и тридцати лет. Величественный Сент-Джордж-холл построил Харви Лонсдейл Элмс, которому тогда исполнилось двадцать четыре года. Конкурс же на строительство кафедрального собора выиграл и вовсе юный архитектор. Ныне его зовут сэр Джайлз Гилберт Скотт, и недавно ему стукнуло сорок семь лет. Боюсь, что лишь к девяноста семи годам Скотту удастся завершить строительство, которое он начал в возрасте двадцати одного года.

Витражи на окнах Капеллы Девы Марии посвящены женской тематике — на них увековечены жизнь и деяния великих женщин. Здесь можно увидеть и Еву, и королеву Викторию, и таких различных женщин, как дочь смотрителя маяка Грейс Дарлинг и Кристина Россетти! Разглядывая витражи, я поразился смелости и решимости их авторов. С именами святых из молитвенного календаря все более или менее ясно, но вот выбор реальных исторических персонажей меня, мягко говоря, удивил. С другой стороны, кто возьмется назвать два десятка величайших женщин в истории Англии? Так или иначе, но ливерпульцы сделали свой выбор. Их витражи посвящаются:

¦ Блаженной Юлиане Нориджской и всем, кто искал внутреннего озарения.

¦ Сюзанне Уэсли и всем преданным матерям.

¦ Элизабет Фрай и всем сострадательным женщинам.

¦ Джозефине Батлер и всем, кто являл собой образец чистоты и добродетели.

¦ Шарлотте Стенли, графине Дерби, и всем непоколебимым женщинам.

¦ Королеве Виктории и всем великим королевам.

¦ Анджеле Бардетт-Коуттс и всем подающим милостыню во имя Царя Небесного.

¦ Екатерине Гладстон и всем преданным женам.

¦ Кристине Россетти и всем сладкозвучным певцам.

¦ Элизабет Баррет-Браунинг и всем, кто познал бесконечность сущего.

¦ Леди Маргарет Бофор и всем покровительницам священного учения.

¦ Анне Клаф и всем истинным учителям.

¦ Маргарет Годольфин и всем, кто сохранил себя незапятнанными в нашем испорченном мире.

¦ Матери Цецилии и всем любящим и великодушным в своих суждениях.

¦ Луизе Стюарт и всей армии благородных мучеников.

¦ Доктору Элис Марвал и всем, кто положил жизнь за своих сестер.

¦ Анне Хиндерер и всем пионерам миссионерства.

¦ Грейс Дарлинг и всем отважным девушкам.

¦ Китти Уилкинсон и всем бедным помощницам неимущих.

¦ Агнес Джонс и всем преданным сиделкам.

¦ Мэри Роджерс, стюардессе со «Стеллы», и всем верным слугам.

Не знаю, многие ли из моих соотечественников досконально знакомы с приведенным выше списком. Меня, честно говоря, некоторые имена поставили в тупик. Взять хотя бы Маргарет Годольфин! Наверняка ее слава добродетельной женщины основывается на том факте, что она сумела сохранить добрую репутацию при скандальном дворе Карла II! Джон Ивлин запечатлел имя этой дамы в своих «Дневниках».

Я долго (и безуспешно) разыскивал дорогие моему сердцу имена. Увы, мне так и не удалось отыскать посвящения такого рода:

¦ Эдит Кавелл и всем неустрашимым женщинам.

¦ Флоренс Найтингейл и всем женщинам, привносившим свет в самые мрачные места нашей планеты.

¦ Екатерине Арагонской и всем несчастным женам.

¦ Леди Джейн Грей и всем незаслуженно пострадавшим женщинам.

И почему здесь нет посвящения «Королеве Елизавете и всем деловым женщинам»?

Гигантское здание недостроенного храма — вклад Ливерпуля в монументальное зодчество Англии. Я думаю, его не стыдно было бы предъявить людям, построившим Йоркминстер и Вестминстерское аббатство. Восхищения достойно то, с какой органичной легкостью использовал готический стиль человек двадцатого столетия, века небоскребов и умных машин. И уверяю вас, он создал не рабскую копию, а настоящее порождение человеческого гения!

Здание выглядит совершенным не только в целом, но и во всех своих деталях. Подобно всем английским соборам, оно является драгоценным даром католичества протестантской вере. Мне показалось вполне закономерным, что автор проекта получил образование в основанном иезуитами Бомонтском колледже!

Достаточно заглянуть в наполовину достроенный неф, который пока заканчивается глухой стеной, чтобы осознать: вы находитесь в одной из величайших в церквей мира. Полагаю, ее следует показывать всем гостям Ливерпуля как самую выдающуюся достопримечательность Англии.

Собор хорошо виден с вершины Лайвер-билдинг — он так же безусловно господствует над Ливерпулем, как и собор Святой Софии над Константинополем. Место для собора выбрано не менее удачно, чем в Дарэме или Линкольне. Наверняка, это здание из красного песчаника — первое, что видит моряк любого корабля, входящего в дельту Мерси. И наоборот, последнее, за что цепляется взор любого ливерпульца, покидающего дом и уплывающего на запад.

И если даже через тысячу лет ливерпульский порт перестанет существовать (маловероятно, конечно, но ведь подобное уже случалось в английской истории), то и тогда люди будут приезжать в Ливерпуль со всех уголков земного шара, чтобы полюбоваться на единственный собор, построенный в двадцатом столетии.

Мы повстречались на подвесной железной дороге. Он был рыжеволосым парнем лет двадцати с небольшим. Я сразу отметил его белую сорочку с университетским галстуком и необычайную привязанность к тому, что сам он называл «реалиями жизни». Молодой человек поведал мне, что приехал сюда, дабы увидеть настоящую, реальную Англию. Мне показалось, что он просто помешан на «реальности».

— На что мне сдались эти мертвые города! — говорил парень. — Пусть моя сестренка осматривает ваши соборы, ей это нравится! А я хочу увидеть людей за работой, хочу понять, как они живут. Мне интересно увидеть те места, где производится что-то реальное — хлопчатобумажные фабрики Ланкашира и все такое. Мне кажется, народ в Англии… как бы это сказать… сбился с пути. Куча людей слоняется без дела, повторяя бредни вашего Эдуарда Исповедника. Вы уж не сердитесь, но все это попахивает мертвечиной. А здесь… Вы только посмотрите, тут повсюду кипит жизнь! Все время что-то происходит… я хочу сказать, что-то по-настоящему важное. Ух ты! Вы только взгляните туда!

В этот миг наш поезд прогрохотал под фермами моста, пронесся мимо высокой стены и выехал на открытое пространство. Слева открывался вид на многочисленные корабли, выгружавшие из своих трюмов грузы; а справа — примерно на восемь миль — тянулась портовая дорога. Я указал парню на эту дорогу как