дочери везира. Падишах сказал ему:

— Везир, отдай свою дочь, о калыме потом сговоримся.

Средний сын вручил яблоко дочери векиля.

Падишах и векилю сказал:

— Отдай и ты свою дочь, о калыме после сговоримся.

Самого младшего сына звали Мирза Махмуд. Пустил он свою стрелу, поднялась она и полетела неведомо куда. Сел Мирза Махмуд на коня и поехал вслед за стрелой. Летит стрела, а Мирза Махмуд за ней. Уж выехал Мирза Махмуд за пределы города, а стрела все летит и летит. Наконец упала стрела на скалу.

Задумался Мирза Махмуд: «Старший мой брат женился на дочери везира, средний ― на дочери векиля, а моя стрела упала на скалу. Что же мне делать с этой стрелой?» Рассердился он, поднял свою стрелу, но вдруг раздался треск, грохот, скала раздвинулась ― и появилась обезьяна, вспрыгнула она на коня Мирзы Махмуда.

Он удивился:

— О, а ты, бессловесная тварь, куда собралась?

— Наши судьбы бог соединил. Я ― твоя судьба, ты должен взять меня с собой.

— Что ты, милая! Я человек, как я тебя повезу? Народ увидит, засмеет меня, ведь я сын падишаха и должен выбрать хорошую девушку. А что мне с тобой делать?

Обезьяна стоит на своем:

— Нет, наши судьбы теперь связаны, я поеду с тобой. Даже если ты убьешь меня, я все равно при тебе буду. Убьешь ― моя шкура поедет с тобой.

Видит Мирза Махмуд ― нет ему спасения от обезьяны, посадил ее на коня, укрыл буркой и привез в свой дом. Бросил он ей постель, закрыл дверь и ушел. Расстроенный, пошел юноша в город. Не дают ему мысли покоя. Что же теперь делать?

Наступил вечер. Вернулся Мирза Махмуд домой, смотрит ― пол подметен, стол накрыт, на нем разная еда. Очень он удивился: что за чудо, кто мог все это сделать? Ведь дверь же была заперта.

Сел он за стол, поел, приготовил себе постель, лег и уснул.

Прошло несколько дней.

— Передайте моим невесткам: пусть каждая из них своими руками приготовит мне подарок, ― велел падишах сыновьям.

Вернулся Мирза Махмуд домой грустный, сел и закурил трубку. Встала обезьяна перед ним, спросила его:

― Мирза Махмуд, о чем ты задумался?

— Ах, Маймун194, да поможет тебе бог, ну какой ты подарок сумеешь приготовить падишаху?

— Не горюй, седлай коня и поезжай к той скале, где ты меня встретил. Поздоровайся с ней, разомкнётся она, выйдет к тебе араб с золотым посохом на плече. Он спросит: «Повелишь мир разрушить или благоустроить?» Ответь: «Пусть мир благоустраивается, а мы в нем поживем». Тогда он даст тебе мое платье, которое я надевала каждую пятницу195, когда ходила в сад Торкри196. Ты возьми его и принеси мне.

— Хорошо, ― ответил сын падишаха, сел на коня и поехал к скале.

Исполнил он все, что велела обезьяна. Вышел араб и вручил ему платье.

Привез Мирза Махмуд платье, отдал обезьяне. А она и говорит:

— Это и есть подарок твоему отцу, отнеси ему в диван.

Понесли сыновья отцу подарки, приготовленные их женами.

Старшая невестка вышила для падишаха красивый платок, средняя связала ему талак197. И Мирза Махмуд положил перед отцом платье и сказал:

— А это прислала твоя младшая невестка.

Посмотрели падишах и приближенные на вещь, присланную младшей невесткой, и увидели, что нет в ней недостатков, не к чему придраться, будто не касались платья ни ножницы, ни игла. Сказал падишах своим сыновьям:

— Теперь унесите подарки, они нам очень понравились. Спасибо за них.

Прошло некоторое время. Падишах сказал жене:

— Ты должна пригласить своих невесток сюда. Я хочу взглянуть на них и наделить подарками.

Вернулся Мирза Махмуд домой, на душе у него тяжело. Спросила его Хатун198-Маймун:

— Что случилось, Мирза Махмуд?

— Завтра тебе надо ехать во дворец к падишаху, он хочет посмотреть на своих невесток. Как же я народу тебя покажу?

— Не печалься, Мирза Махмуд! Поезжай к скале, поздоровайся с ней, снова выйдет араб. Даже если ты будешь сердит, не говори, чтобы он мир разрушил, скажи: «Пусть мир благоустраивается, а мы в нем поживем». Скажешь ему, что Хатуи-Маймун велела послать то платье, которое надевала каждую пятницу, когда ходила в сад Торкри, и еще пусть пошлет сорок ее служанок, и пускай они сразу прибудут к ней со всеми нарядами.

Поехал Мирза Махмуд к скале, поздоровался с ней, вышел из скалы араб и спросил;

— Добро пожаловать, Мирза Махмуд, как поживает Хатун-Маймун, жива-здорова?

— Слава богу, все благополучно. Она молилась за тебя и велела прислать платье, которое она надевала каждую пятницу, когда ходила в сад Торкри. Еще просила отправить сорок служанок с их нарядами.

— Подожди немного, я все принесу.

Вошел араб в пещеру и через час вышел с двумя узлами, а каждый узел по пуду.

Затем появились сорок обезьян. Удивился Мирза Махмуд:

— О господи, что это такое?

— А это и есть служанки Хатун-Маймуи, а в узлах и ее одежда, и служанок, ― сказал араб и исчез.

Мирза Махмуд пришпорил своего коня и поскакал, за ним побежали все сорок обезьян.

Едет Мирза-Махмуд и думает: «Как же я с ними в городе покажусь? Они же как стадо овец. Что же делать? Подожду, пока стемнеет, тогда и поеду дальше».

Ночь спустилась на землю. Мирза Махмуд двинулся в путь, а за ним сорок обезьян. Они скачут, резвятся, то впереди коня бегут, то отстанут, потом догоняют. Прибыли домой.

Мирза Махмуд спешился и спрятался. А служанки подбежали к Хатун-Маймун, поцеловали ей подол, руки, ноги, поклонились. Она ответила на приветствие, затем обратилась к своей любимой служанке:

— Милая, сбрось с себя шкуру, оденься в платье.

Когда служанка скинула с себя шкуру и оделась, Мирза Махмуд подумал: «О, если бы с ней были соединены наши судьбы! Или хоть немного моя обезьяна была похожа на нее!»

Все сорок служанок сбросили с себя обезьяньи шкуры, сложили их и надели свои наряды. Встали все сорок служанок перед Хатун-Маймун, руки на поясе199, и стали просить:

— Хатун-Маймун, дорогая, и ты надень платье.

Сбросила она с себя обезьянью шкуру и превратилась в луноподобную красавицу, Не выдержал Мирза Махмуд, вышел из своего укрытия и обнял свою невесту. Хатун-Маймун остановила его:

— Мирза Махмуд, что ты делаешь, да благословит всевышний дом твой, ведь сорок служанок на нас смотрят. Уходи, а вечером возвращайся.

Мирза Махмуд ушел. Служанки накрыли столы, и пошел пир горой. Затем все сорок служанок разместились на ночь в одной комнате, а Мирза Махмуд и Хатун-Маймун ― в другой. Утром подъехали фаэтоны, вышли из них жены братьев и сказали Мирзе Махмуду.

— Пора ехать во дворец, там ждут твою жену.

Вышла Хатун-Маймун из дому, а за ней сорок служанок в красивых нарядах, сели в фаэтоны и поехали во дворец к падишаху. Смотрят ― жена падишаха одну невестку посадила на одно колено, а