опустив кулак на ониксовое древко топора, Уриэль бросился на эльдара, но тот умело уклонился от атаки капитана, скользнув вбок, и всадил топор ему в плечо.

Лезвие топора вырвало большой кусок из доспехов Уриэля и, уйдя вверх, зацепило край шлема. Капитан зашатался, почувствовав лёгкое головокружение, но вовремя поднял меч, парировав молниеносный повторный удар, нацеленный ему в голову.

В этот миг ещё один экскрент впился в ногу Уриэля, и он опустил тяжёлый бронированный ботинок на его голову, превратив череп в мешанину из костей и мозга. Вокруг капитана полыхали языки пламени, а воздух наполнили жуткие визги и зловоние палёной плоти — это Пазаниус обратил свой огнемёт против ужасающих тварей.

Иконка пилота в визоре шлема вспыхнула срочным вызовом.

Кешарк вращал топором с безумной скоростью, совершая им замысловатые петли и повороты, его лезвие превратилось в сверкающую серебряную сеть. Чужак медленно наступал на Уриэля, его безжизненное лицо продолжало оставаться совершенно неподвижным.

— Я был не прав, считая тебя достойной добычей, — проскрежетал Кешарк. — Кайерзак был глупцом, опасаясь тебя.

Уриэль совершил ложный выпад мечом, затем изменил направление удара, но Кешарк предвидел этот ход и отразил удар древком топора. Вернувшись, его лезвие вонзилось в бок Уриэлю, глубоко войдя в доспехи. Тело охватила жгучая боль, и Уриэль почувствовал, как из рваной раны хлынула кровь.

С уголков губ Кешарка свисали хлопья кровавой пены, но Уриэлю было не до того. Он взревел от боли и, выронив меч, ухватился за лезвие топора, вонзившееся в его бок, пока Кешарк пытался выдернуть его.

Уриэль выхватил из кобуры пистолет и направил его ствол в голову чужака.

Тот рванулся со сверхъестественной скоростью, но всей его изворотливости не хватило, чтобы увернуться от снаряда.

Болт прошил щеку Кешарка, вырвав кусок плоти, но расстояние оказалось слишком мало, и снаряд разорвался, уже выйдя из его головы.

Чужак взвыл от боли и отступил, выпустив из рук топор. Уриэль рухнул на колени, а Кешарк судорожно заковылял к своим воинам.

Сквозь какую-то пелену Уриэль почувствовал, как чьи-то руки обхватили его за наплечники. Слабеющими руками он поднял болтер, но тут же опустил его, увидев, что это Пазаниус. Огромный сержант ухватил топор чужака и вытащил его из бока капитана, а затем поднял Уриэля на ноги. Кровь из раны тут же забила фонтаном.

— Мы должны немедленно убираться отсюда! — прошептал Уриэль.

Кивнув, Пазаниус принялся отдавать приказы отделению. Наклонившись, Уриэль поднял меч Айдэуса и присоединился к своим воинам, которые начали отступать в сторону «Громового Ястреба». Тела погибших уносили с собой.

Уриэль знал, что они ни в коем случае не должны оставлять павших в этом нечестивом месте. Апотекарий Селенус удалит из их тел имплантированные железы, и драгоценное генное семя будет возвращено Ордену.

Никто из воинов-ксеносов не преследовал Космодесантников, и последним, кого увидел Уриэль, был их предводитель, уставившийся на него с бессильной ненавистью.

Ультрамарины быстро покинули «Всадника бури», и уже через несколько секунд «Громовой Ястреб» расстыковался с эльдарским судном. Пилот искусно развернул шаттл вокруг своей оси и летел теперь на двигателях малой тяги, пока не опустели топливные баки. Эльдарский корабль вскоре исчез во мгле, его двигатели быстро унесли судно от места боя.

Челнок плавал в пространстве ещё целый час, пока его не подобрал крейсер.

Всё это время Селенус занимался ранеными, а капеллан Клозель читал над погибшими Литанию Павшим.

Аппаратура крейсера уловила след корабля чужаков. Несмотря на всю мощь своих двигателей, крейсер Ультрамаринов не мог сравняться с эльдарским судном в скорости, но когда сервиторы рассчитали его курс, то оказалось, что им это и не понадобится.

Корабль чужаков шёл прямым курсом на Павонис.

Стрелок Харлин Морган провёл рукой по крылу большого шестидесятитонного танка и улыбнулся, представив себя едущим во главе колонны таких же могучих боевых машин. Это был танк «Леман Русс» модели «Завоеватель». Справедливости ради следует сказать, что толщина брони и некоторые другие технические характеристики этой машины, произведённой на Павонисе, были несколько хуже, чем у танков, изготовленных на производственных мощностях мира-кузницы Грифон IV. Это признавал, правда с большой неохотой, и Харлин Морган. Но все равно «Завоеватель» был грозной боевой машиной.

Командир танка майор Уэбб развалился, покуривая вонючую сигару, на башне механического гиганта, а заряжающий Маппин варил для экипажа кофе в походном котелке. Механик-водитель Парк лежал под брюхом танка, пытаясь отремонтировать протекающий топливопровод, так что из-под бронированных свесов торчали только его ноги.

Через камуфляжную сеть, натянутую над головами экипажа, проникал солнечный свет, и, несмотря на то что дело происходило высоко в горах, было ещё тепло. Морган протянул продпаек майору. Тот, поблагодарив его кивком, вскрыл фольгу упаковки, и лицо его исказила гримаса отвращения.

Морган сел, положив ногу на ногу, и, откинувшись на земляной бруствер траншеи, в которой был укрыт танк, бросил пару пайков на землю между Маппином и Парком.

— Долго же ты копался, — проворчал Маппин.

— В следующий раз попрёшься за пайком сам, — ответил Харлин и с наслаждением принялся за еду. Паек состоял из хлеба, сыра и какого-то мясного изделия, выглядящего подозрительно несвежим. Настолько несвежим, что нельзя было определённо сказать, что это за мясо. Морган понюхал продукт и его физиономию тоже перекосило.

Тем не менее Маппин и Морган с энтузиазмом принялись за свои пайки. Последним паек взял Парк: он наконец вылез из-под танка и поднял с земли свой пакет, но с брезгливой миной осмотрел его и отшвырнул в сторону.

— Именем всего святого, я был бы чертовски рад двинуть отсюда и раздобыть где-нибудь настоящей еды, — проворчал он, откручивая крышку помятой плоской фляги, извлечённой из недр промасленного комбинезона.

— Ты когда-нибудь прекратишь ныть? — спросил Маппин, прожёвывая добрую порцию хлеба и липкого коричневого «мяса», которыми он щедро набил себе рот. Парк глотнул из своей фляги и предложил её Маппину, который укоризненно покачал головой, флягу не принял, зато подобрал с земли паек Парка.

— Нет. А ты когда-нибудь перестаёшь жрать? — ответил вопросом на вопрос Парк. — Ускавар — всё, что мне нужно, чтобы протянуть очередной бестолковый день.

— Да, мы знаем, — рассмеялся Морган, — видели мы, как ты водишь.

Танкист Парк сделал двумя руками похабный жест, состроив при этом из пальцев правой неприличную комбинацию, и сказал:

— Вот вам, ребята. Еда в любом случае для легковесов.

Морган жестом пресёк добродушную перебранку своих товарищей по экипажу — этот ритуал сопровождал каждый их обед — и обратил свой взгляд на комплекс остальных убежищ на Оусен Хиллз. Отсюда маскировка танков выглядела неубедительной, но стрелок полагал, что с воздуха или снизу, из пыльных равнин, танки должны быть незаметны постороннему глазу. Никто же их, в конце концов, до сих пор не обнаружил, так ведь?

Башенное орудие танка было обращено к сельскому имению их героического предводителя, но сейчас имение увидеть было невозможно — оно расположилось далеко внизу. Однако, если выйти из-под камуфляжной сетки, можно было рассмотреть группу облицованных мрамором зданий, свидетельствующих о таком богатстве их хозяина, которое Моргану трудно было даже представить. По угодьям имения носились стада рогатых оленей, а под покровом ночи там, похоже, так и кипела развесёлая жизнь. Одолжив у Парка инфракрасные очки, Морган наблюдал за тем, как по сельской местности рассредоточиваются войска.

Он благоразумно не сообщил об этом майору.