Оказалось, что дед Иаллин возглавляет отряд, разыскивающий все тех же похитителей. Вот уже несколько месяцев, как в приграничных деревнях и городах начали пропадать дети-полукровки. Сначала этому никто не придал значения, да и связь между городами была не на том уровне. Но когда информация дошла до Светлого Леса, эльфы встревожились.
Отряд Олеандра гонялся за похитителями вот уже неделю, и наконец смогли застать их врасплох.
А одна шипящая особа — самих эльфов.
Вот и получалось — у меня единственная ниточка к истинному заказчику похищения детей.
И теперь она исчезла.
— Почему остановились? — тут же поинтересовался эльф.
— Заклинание перестало действовать.
Пока мы с Олеандром и оборотнем выясняли, почему действие заклинания могло рассыпаться (при том мы с кошаком выясняли очень громко — уши эльфа так и дергались), на горизонте объявился Сери. На время, когда нас вела Красная Нить, Змей предпочел вернуться в образ дракона и все как следует осмотреть.
— А вот и желтоглазый, — усмехнулся Мальгольм. — Волкодлак его покусай, никак не могу привыкнуть, что в этой ипостаси он такой здоровый.
— Для Алауэн они нормальные, а вот для обычного дракона слегка мелковаты, — поделился с нами знаток. Это я про деда нашего. Хотя… только сейчас его рассмотрела нормально, и оказалось, что посмотреть-то есть на что! Эльфийская кровь в нем не превратила утонченность в истонченность, и Олеандр оказался довольно крепким на вид мужчиной, с сильным телосложением и необычайной мощью, скрытой в отнюдь не хрупком организме. Белые волосы заплетены в длинную косу. Красивый.
Эх, только мне что-то последнее время на красивых мужчин не везет. То драконы, то оборотни, то вообще просто гады попадаются.
Образчик всего выше сказанного в одном флаконе наконец сел перед самыми лошадиными мордами. За что тут же и был покусан Бякой.
Красный дракон ощерил пасть… и мне тут же захотелось избавиться от строптивой лошадки. А мы только сошлись на почве ненависти к одному вредному гранатоволосому типу.
Правда он тут же успокоился и, обсудив обстановку на территории: — Да ни упыря тут никого нет! — повернул здоровую башку ко мне.
— Устала?
Почему-то в виде дракона он не казался мне таким уж страшным и злым, как обычно. И даже становился каким-то родным. Спихнув все эти невписывающиеся в наши обычные взаимоотношения чувства на память крови, я кивнула.
— Немного.
— Плечо опять болит, — хмыкнул он, тыкаясь носом мне в грудь. — Попроси Олеандра залечить. У них в отряде должен быть дельный лекарь. Я смог только слегка подлатать. А регенерация у тебя отвратительная.
— Интересно, почему мне досталось все самое плохое. И шипение, и чешуя, и даже язык, — продемонстрировала я змеиное чудо. — А вот ничего приличного от родителей так и не перепало.
— От кого? — опешил дракон. Громко и возмущенно фыркнув, он окончательно превратил мои волосы в воронье гнездо. Но затем осторожно коснулся когтем лица. Я непроизвольно поморщилась — все же синяк вышел просто загляденье. — Тот, кто это сделал, еще за все заплатит.
— Здорово! Значит, ключицу мне сломать можно, а по физиономии дать нельзя?
— Все наемники мертвы, Александрит. — Ух, какие мы сразу стали злые!
— По-драконьи, заключить договор, который обязательно будет нарушен.
— Есть такое правило, Андин, никто безнаказанно не может покуситься на то, что принадлежит дракону. И это сильнее любого договора.
— Рада что ты снова стал самим собой, Сери, — похлопала я его по морде. — А то я уже начала опасаться, как бы нам не того дракона подсунули. Бракованного какого-нибудь. Рыжего и пушистого.
Потоптавшись на месте, красный дракон наконец лег. Осторожно пододвинув к себе спящую девушку, он накрыл ее одним крылом.
— Змей, что вы с братом опять натворили? — посмотрел на него эльф.
— Олеандр, не спрашивай. Ведь знаешь — соврать тебе я не смогу, но правда не принесет ничего хорошего.
— Эта девушка… кто она?
— Моя!
— Кто твоя?
— Моя! — повторил дракон. — Красивая, правда?
— Да уж. Особенно с чешуей и клыками.
— Да, — довольно вздохнул дракон.
— Что же вы творите, дураки хвостатые? Если об этом узнаю ваши родственнички…
— Когда узнают, будет уже поздно. И сейчас поздно — она у меня уже есть.
Девушка завозилась, и Сери получше накрыл ее крылом и фыркнул теплым воздухом. Она успокоилась и, плотнее прижавшись к большому боку дракона, замерла.
— Ну вот. Знаешь, что самое интересное? В человеческом виде она меня терпеть не может, ненавидит, шугается, как от прокаженного. А тут спит.
Глава 8 «До рассвета»
Если Дракон, не желая вмешиваться в чужую игру, хочет за ней понаблюдать поближе,
то чем сильнее он приближается к игре, тем сильнее он начинает оказывать на нее влияние.
В результате, он уже наблюдает не первоначальную игру, а ту,
что получается в результате его якобы постороннего «наблюдения».
За прошлый день и целую ночь я так набегалась, что заснула еще до того, как голова коснулась земли.
Глаза же продрала, когда солнце перевалило за полдень.
В тени огромных елей, под которыми мы и расположились, царила прохлада, но по моим вискам стекали капельки пота. Так жарко! И… тяжело?
Ну и какого упыря происходит?
Повернув голову, я обнаружила спящего Сери, прижавшего меня своим телом к земле. Так, засыпала я где-то в тени здоровенного дракона, и, судя по всему, он подмял меня под себя уже в человеческой ипостаси, иначе и мокрого места не осталось бы.
Зашипев, ударила локтем в живот.
Сери охнул, вжал меня в постеленный на землю плащ, проснулся. Именно в такой последовательности.
— Ты чего дерешься?
— А ты чего тут разлегся? Помягче ничего не нашел?
— Ну не на эльфах же мне спать, — искренне изумился Змей. А затем, все так же прижимая меня к земле, потерся щекой о плечо. — Ты такая милая, когда не шипишь, не огрызаешься. Мне понравилось с тобой спать. А тебе?
