запотевшей бутылкой пива «Кирин» в руке.

– Прошу вас, извините меня, но вот, держите, – с угрюмым лицом произнес Касиги, протягивая ему бутылку. – Ожоги и на меня действуют так же. Меня тоже вырвало. Я… я спустился в операционную, чтобы посмотреть, как там раненые, и… и меня вырвало.

Скраггер благодарно припал к горлышку. Холодная, со вкусом хмеля жидкость, ядрено пузырясь и пощипывая язык и горло, вернула его к жизни.

– Господи Иисусе, до чего же хорошо-то. Спасибо, приятель. – И, раз произнеся это слово, он почувствовал, что ему легче повторить его снова. – Спасибо, приятель.

Касиги слышал его оба раза и счел это большой победой. Они посмотрели на матроса, спешившего к ним с листком переданного по телетайпу сообщения. Он вручил его Касиги, который подошел к ближайшему фонарю, надел очки и всмотрелся в наклеенные строчки. Скраггер услышал, как японец громко втянул в себя воздух, и увидел, как его лицо еще больше посерело.

– Плохие вести?

Помолчав секунду, Касиги произнес:

– Нет, просто… просто проблемы.

– Я могу чем-нибудь помочь?

Касиги ему не ответил. Скраггер ждал. Он читал смятение в глазах японца, хотя на лице оно не отражалось, и был уверен, что Касиги сейчас решает, говорить ему или нет. Потом Касиги сказал:

– Нет, не думаю. Это… это касается нашего нефтехимического завода в Бендер-Деламе.

– Это тот, который строит Япония? – Как и почти все в Персидском заливе, Скраггер слышал об этом огромном предприятии стоимостью в три с половиной миллиарда, которое по завершении строительства легко станет крупнейшим нефтехимическим комплексом во всей Малой Азии и на Ближнем Востоке. Сердцем комплекса был завод по производству этилена мощностью триста тысяч тонн. Строительство велось с 71-го года и было почти, на восемьдесят пять процентов, закончено. – Да уж, завод так завод!

– Да, только строит его частный японский бизнес, а не правительство Японии, – заметил Касиги. – Завод «Иран-Тода» финансируется из частных средств.

– А, – кивнул Скраггер, увидев теперь связь. – Транспортная компания «Тода», «Иран-Тода»! Вы – одна и та же компания?

– Да, но мы только часть японского синдиката, который предоставлял деньги и техническое консультирование шаху… Ирану, – поправился Касиги.

Пусть все боги, большие и малые, проклянут эту землю, проклянут всех, кто на ней живет, проклянут шаха за то, что он создал все эти нефтяные кризисы, проклянут ОПЕК, проклянут всех в дурной день зачатых фанатиков и обманщиков. Он снова взглянул на сообщение и с удовольствием отметил, что руки у него не дрожат. Послание было написано их личным кодом и пришло от председателя правления его компании Хиро Тода.

Оно гласило: «СРОЧНО. Вследствие абсолютной и продолжающейся непримиримости сторон в Иране я наконец отдал распоряжение прекратить все строительные работы в Бендер-Деламе. Суммарные затраты на сегодняшний день превышают пятьсот миллионов долларов США и, вероятно, возрастут до одного миллиарда, прежде чем мы сможем начать производство. Выплаты процентов по кредитам составляют на сегодня четыреста девяносто пять тысяч долларов ежедневно. Из-за подлого тайного давления со стороны „Сломанного меча“, наш План чрезвычайных мер номер четыре был отвергнут. Немедленно отправляйтесь в Бендер-Делам и представьте мне ваш личный доклад. Главный инженер, член совета директоров Ватанабэ ждет вас. Пожалуйста, подтвердите получение».

Попасть туда невозможно, подавленно размышлял Касиги. И если План номер четыре отвергнут, нам конец.

План чрезвычайных мер номер четыре предполагал обращение Хиро Тода к японскому правительству с просьбой о предоставлении низкопроцентной ссуды, чтобы покрыть дефицит денежных средств, и одновременно, в частном порядке, попросить премьер-министра объявить комплекс «Иран-Тода» в Бендер- Деламе национальным проектом. Статус национального проекта означал, что правительство официально признает жизненную необходимость предприятия и обязуется проследить за его завершением. «Сломанный меч» в их шифре означал личного врага и главного соперника Хиро Тоды Хидзэёси Исиду, который возглавлял чрезвычайно могущественную группу торговых компаний под общим названием «Мицувари».

Пусть все боги проклянут этого завистливого, лживого сына грызуна-вредителя, думал Касиги, произнося тем временем вслух:

– Моя компания лишь одна из многих в синдикате.

– Я как-то пролетал над вашим заводом, – сказал Скраггер, – по пути с нашей базы в Абадан. Я перегонял машину, перегонял 212-й. У вас там проблемы?

– Кое-какие временные… – Касиги замолчал и уставился на него. Разрозненные кусочки плана соединились в общую картину. – Кое-какие временные проблемы… серьезные, но временные. Как вам известно, у нас с самого начала проблем было более чем достаточно, и все не по нашей вине. Сначала был февраль 71-го, когда двадцать три страны, производившие нефть, подписали ценовое соглашение ОПЕК, образовали свой картель и вдвое подняли цену до двух долларов шестнадцати центов… потом война Судного дня в 73-м, когда ОПЕК ввел эмбарго на поставку нефти в США и поднял цены до пяти долларов двенадцати центов. Потом катастрофа 74-го, когда поставки нефти из ОПЕК возобновились, но по цене опять выросшей более чем вдвое, до десяти долларов девяносто пяти центов, и в мировой экономике начался спад. Почему Соединенные Штаты позволили ОПЕК пустить под откос экономику всей планеты, когда они одни обладали достаточной мощью, чтобы раздавить ее, мы никогда не узнаем. Баш! А теперь мы все в вечной кабале у ОПЕК, когда в Иране, нашем крупнейшем поставщике, революция, нефть идет почти по двадцать долларов за баррель, и нам приходится платить эти деньги, приходится платить. – Он сжал кулаки, чтобы ударить ими по ограждению борта, потом разжал, испытывая к себе отвращение за недостаточное владение собой. – Что касается компании «Иран-Тода», – произнес он, заставляя себя выглядеть спокойным, – как и все остальные, мы обнаружили, что с иранцами стало очень… очень трудно иметь дело в последние годы. – Он показал на листок с сообщением. – Мой председатель правления попросил меня поехать в Бендер-Делам.

Скраггер присвистнул:

– Да, это вам не раз плюнуть… сложно то есть.

– Да уж.

– А это важно?

– Да. Да, это важно. – Касиги оставил эту фразу висеть в воздухе, уверенный, что Скраггер предложит решение. На берегу пропитанная нефтью земля вокруг взорванного вентиля продолжала гореть ярким пламенем. Противопожарная установка теперь заливала ее пеной. Они увидели рядом с ней де Плесси, он беседовал с Леграндом.

Скраггер заговорил:

– Послушайте, старина, вы ведь важный клиент для де Плесси, а? Он может устроить для вас чартерный рейс. У нас есть запасной 206-й. Если он согласится, а все наши машины переданы по контракту «Иран Ойл», но на самом-то деле ему, возможно, мы могли бы получить разрешение службы управления полетами и доставить вас вверх по побережью – или, если бы вы смогли бы пройти паспортный и таможенный контроль в Ленге, может быть, мы смогли бы перебросить вас через залив в Дубай или Эль-Шаргаз. Там вам, возможно, удалось бы договориться о перелете в Абадан или Бендер-Делам. В любом случае, старина, он мог бы разрешить нам помочь вам начать это путешествие.

– Думаете, он стал бы это делать?

– Почему нет? Вы для него важная фигура.

Касиги думал: разумеется, мы для него очень важны, и он это знает. Но я никогда не забуду эту ужасно несправедливую надбавку в два доллара за баррель.

– Простите? Вы что-то сказали?

– Я говорю, а зачем вам вообще было начинать этот проект? От дома далеко, и он, должно быть, приносил с собой одни проблемы. С чего все началось?

– С мечты. – Касиги очень хотелось закурить сигарету, но курение на борту разрешалось только в