Руди и Старк очень остро ощутили присутствие в комнате автоматов.
– Да нет, не больше, чем обычно. До завтра.
Руди торопился закончить разговор, зная, что Кияби обычно не стеснялся в выражениях, когда говорил о революционерах. Он не одобрял неповиновения, не одобрял фанатизма Хомейни и просто ненавидел, когда все это нарушало работу их нефтяного комплекса.
– Погодите минутку, Руди. Мы слышали, в Абадане новая волна беспорядков. И до нас доносились звуки стрельбы в Ахвазе. Вы не знали, что вчера американец-нефтяник и один из наших собственных людей попали в засаду и были убиты недалеко от Ахваза?
– Да, Томми Стэнсон. Гнусное дело.
– Очень. Да ниспошлет Аллах проклятье на всех убийц! Туде, моджахедин, федаин – всех, кто бы они ни были, будь они прокляты!
– Извините, Босс, надо бежать, увидимся завтра.
– Да. Хорошо, поговорим завтра. Иншаллах, Руди. Иншаллах!
Рация замолчала. Руди с облегчением выдохнул. Он, кажется не услышал того, что могло бы повредить Кияби. Если только эти люди не были тайными членами Туде – или одной из других экстремистских сект, – а не сторонниками Хомейни, как они утверждали. «Все наши экстремисты используют мулл в качестве ширмы, или стараются их использовать, – говорил ему Кияби. – К сожалению, в большинстве своем муллы – бедные, тупоумные крестьяне и оказываются легкой добычей для подготовленных подстрекателей. Да будет проклят Хомейни…»
Руди почувствовал, как у него вспотела спина.
– Один из моих людей полетит с вами, и на этот раз вы не станете забирать магазин его автомата, – сказал Затаки.
Нижняя челюсть Руди выдвинулась вперед, а атмосфера в комнате сгустилась.
– Я не полечу с вооруженными людьми. Это противоречит правилам моей компании, правилам полетов и в особенности распоряжениям Иранского управления гражданской авиации. Нарушение распоряжений Управления влечет за собой отзыв наших лицензий, – сказал он, глядя на них с открытой неприязнью.
– Может, мне пристрелить одного из ваших людей, если вы не подчинитесь? – Затаки в ярости смахнул чашку со стола, и она запрыгала по комнате.
Старк выступил вперед с тем же выражением гнева на лице. Автомат Затаки повернулся в его сторону.
– Разве сторонники аятоллы Хомейни убийцы? Разве таков закон ислама?
Какое-то мгновение Старк думал, что Затаки сейчас нажмет на курок, потом со своего места поднялся мулла Хусейн.
– Я полечу на вертолете. – Мулла повернулся к Руди. – Вы клянетесь, что не будете хитрить и вернетесь сюда без всяких уверток?
После недолгой паузы Руди нервно пробормотал:
– Да.
– Вы христианин?
– Да.
– Поклянитесь Богом, что не обманете нас.
Снова пауза.
– Хорошо, – сказал Руди. – Клянусь Богом, что я не обману вас.
– Как можно ему верить?
– Я не верю, – просто сказал Хусейн. – Но если он обманет Бога, Бог накажет его. И его спутников. Если мы не вернемся, или он привезет с собой беду… – Мулла пожал плечами.
Абердин. Поместье Гаваллана. 19.23. Они сидели в комнате с телевизором и смотрели на большом экране запись сегодняшнего перенесенного матча по регби между сборными Шотландии и Франции – Гаваллан, его жена Морин, Джон Хогг, обычно пилотировавший их 125-й, небольшой реактивный самолет, принадлежавший компании, и еще несколько пилотов. Счет был 17: 11 в пользу Франции, время шло к середине второго тайма. Мужчины разом застонали, когда шотландец не удержал мяч, французский форвард перехватил его и продвинулся на сорок ярдов.
– Ставлю десять фунтов, что Шотландия все равно выиграет! – объявил Гаваллан.
– Идет, – откликнулась его жена и расхохоталась, увидев выражение его лица. Она была высокой, рыжеволосой, в элегантном зеленом платье в тон ее глаз. – В конце концов, я наполовину француженка.
– На четверть. Твоя бабушка была нормандкой,
Оглушительный взрыв ликования прокатился по комнате, заглушив его остроту: шотландский полузащитник схватки завладел мячом, перебросил его крыльевому, тот – следующему игроку, который оторвался от кучи, сшиб со своего пути двух соперников и устремился к зачетной зоне в пятидесяти шагах впереди, уворачиваясь, с фантастической ловкостью меняя направление, вот он споткнулся, но каким-то чудом удержался на ногах и метнулся вперед в последнем волнующем, великолепном броске, чтобы нырнуть за линию – и тут же быть погребенным под кучей тел и громом рукоплесканий. Попытка! Счет теперь 17:15. А успешная реализация доведет его до ничейного.
– Шотландия вперрре-о-о-о-о…
Дверь открылась, появился слуга. Гаваллан тут же поднялся с места, с болезненным нетерпением проследил за ударом, который принес нужные очки, и облегченно выдохнул.
– Удвоим ставку, Морин? – крикнул он поверх бури воплей и заторопился из комнаты.
– Идет! – выкрикнула она ему вдогонку.
Придется-таки ей расстаться с двадцаткой, подумал он, крайне довольный собой, пересек коридор большого, беспорядочно выстроенного старого дома, который был обставлен добротной мебелью со старой кожей, хорошими картинами и прекрасным антиквариатом – многие предметы были привезены из Азии, – и вошел в свой кабинет напротив. В кабинете его шофер, а также заряжающий на охоте и человек, пользовавшийся его полным доверием, поднял трубку одного из двух телефонов.
– Извините, что прерываю, сэр, мне…
– Вы дозвонились до него, Уильямс? Здорово… счет ничейный, семнадцать-семнадцать.
– Нет, сэр, сожалею, все линии по-прежнему заняты… но я подумал, что этот звонок достаточно важен… Сэр Иэн Данросс.
Разочарование Гаваллана мигом улетучилось. Он взял трубку. Уильямс вышел и закрыл за собой дверь.
– Иэн, как здорово, что ты позвонил, вот уж приятный сюрприз.
– Привет, Энди, ты не мог бы говорить погромче? Я звоню из Шанхая.
– Я думал, ты в Японии, тебя я слышу хорошо. Как идут дела?
– Великолепно. Лучше, чем я ожидал. Послушай, мне нужно спешить, но у меня тут прозвенел один звоночек, даже два. Первый: тайпэну срочно нужен какой-нибудь финансовый успех, чтобы вытащить себя и «Струанз» из дыры в этом году. Что у нас с Ираном?
– Все утверждают, что там все успокоится, Иэн. Мак контролирует ситуацию, насколько это возможно; нам пообещали передать все контракты «Герни», поэтому со своей стороны мы дадим все и даже больше, даже удвоим прибыль, если только не случится какого-нибудь форс-мажора.
– Наверное, тебе следует исходить из того, что может и случиться.
Приподнятое настроение Гаваллана тут же испортилось. Раз за разом его старый друг частным образом передавал ему какое-нибудь предупреждение или информацию, которая позже оказывалась поразительно точной – он так и не узнал, откуда Данросс берет эти сведения или от кого, но ошибался он крайне редко.
– С этой минуты я так и буду действовать.
– Следующее. Я только что узнал, что отдано тайное распоряжение – на очень высоком уровне, возможно, даже уровне кабинета – о перестановках, как финансовых, так и административных, в «Импириал Эйр». Это вас как-то коснется?
Гаваллан помедлил с ответом. «Импириал Эйр» была владельцем «Импириал Хеликоптерз», его главного
