К.У.: Юнг установил, что сознание современных людей способно спонтанно порождать буквально все основные образы мифологических религий мира — в сновидениях, в активном воображении, в свободных ассоциациях и так далее. Из этого он сделал вывод, что базовые мифологические формы, которые он назвал архетипами, являются общими для всех, они наследуются всеми, а их носителем является то, что он назвал коллективным бессознательным. Затем он выдвинул тезис, согласно которому — я цитирую: «Мистицизм есть переживание архетипов».

На мой взгляд, такой подход вызывает определенные сомнения. Разумеется, это правда, что сознание, даже современного человека, может спонтанно порождать мифологические образы, по сути сходные с образами мировых религий. Как я уже говорил, доформальная стадия развития сознания, особенно дооперациональное и конкретно-операциональное мышление по своей природе склонны порождать мифы. Поскольку все современные люди в детстве проходят эти стадии развития, совершенно естественно, что все они могут непроизвольно обращаться к мифопорождающим структурам, особенно в снах, когда примитивным уровням мышления легче оказаться на поверхности.

Но все это не имеет никакого отношения к мистицизму. Архетипы, по определению Юнга, — базовые мифологические образы, лишенные содержания, в то время как чистая мистика — это сознание, не основанное на образах. И между ними нет точек соприкосновения.

Далее. Сомнительно то, как Юнг использует слово «архетип», заимствованное им у таких великих мистиков, как Платон и Блаженный Августин. Ведь Юнг придает ему иное значение, чем мистики; кроме того, и само это понятие мистики всего мира толковали иначе. У мистиков — Шанкары[80], Платона, Блаженного Августина[81], Экхарта, Гараба Дордже[82] и других — архетипы — это первые, слабовыраженные образы, которые возникают, когда мир проявляется из бесформенного и внешне не явленного Духа. Архетипы — это модели, на которых основаны любые последующие формы выражения; от греческого «arche typon», то есть изначальная модель. Это слабовыраженные, трансцендентные формы, которые являются первообразами любого внешнего проявления — физического, биологического, интеллектуального или любого другого. В большинстве мистических направлений архетипы — всего лишь светящиеся структуры, сгустки света, броская иллюминация, причудливо окрашенные образы радуги, состоящие из света, звуков и вибраций, — а уже из них, если можно так выразиться, сгущается материальный мир.

У Юнга же под этим термином понимается определенная базовая мифологическая структура, являющаяся общей для всякого человеческого опыта, — например, трикстер, тень, Мудрый Старец, эго, персона, Великая Мать, анима, анимус[83] и так далее. Все они не столько трансцендентны, сколько экзистенциальны. Это всего лишь грани опыта, приобретенного в повседневной человеческой практике. Я согласен с тем, что эти мифологические образы коллективно наследуются человеческим сознанием. И я полностью согласен с Юнгом в том, что человек должен уметь обращаться с этими мифологическими архетипами.

Если, к примеру, у меня возникают психологические сложности в общении с матерью, если у меня развился так называемый «материнский комплекс», то очень важно осознать, в какой степени этот эмоциональный груз связан не конкретно с моей матерью, а с Великой Матерью — мощном образе из моего коллективного бессознательного, образе, который, по сути, является квинтэссенцией всех матерей. Дело в том, что в душе изначально «вмонтирован» образ Великой Матери, подобно тому как «вмонтированы» в нее рудиментарные формы языка и восприятия, а также различные инстинкты. И если образ Великой Матери активизирован, то, следовательно, мне приходится иметь дело не просто с моей родной матерью, а с тысячелетним человеческим опытом, связанным с матерями. Это значит, что образ Великой Матери несет с собой психологический груз и способен причинить вред, намного более серьезный, чем это смогла бы сделать моя родная мать. Осмысление образа Великой Матери, достигаемое изучением мировых мифологий, — хороший способ справиться с этой мифологической формой, вывести ее на уровень сознания и таким образом дистанцироваться от нее. В этом отношении я полностью согласен с Юнгом. Но все эти мифологические образы не имеют никакого отношения к мистицизму, чистому трансцендентальному пробуждению.

Попробую объяснить проще. На мой взгляд, главная ошибка Юнга в том, что он смешивает коллективное с трансперсональным (или мистическим). Из того, что мой ум наследует определенные коллективные образы, вовсе не следует, что эти образы являются мистическими, или трансперсональными. Мы коллективно наследуем, к примеру, по десять пальцев на ногах, но если я чувствую, что у меня десять пальцев, это ведь не является мистическим опытом! Юнговские «архетипы» не имеют никакого отношения к подлинно трансцендентальному, мистическому, трансперсональному сознанию; это скорее коллективно наследуемые образы, в которых сконцентрированы некоторые из самых основных, повседневных условий экзистенциальной человеческой ситуации — жизнь, смерть, рождение, мать, отец, тень, эго и так далее. Во всем этом нет ничего мистического. Коллективное — да, но не трансперсональное.

Существует коллективное доперсональное, коллективное персональное и коллективное трансперсональное, но Юнг не проводит даже минимально необходимых разграничений между этими элементами и тем самым искажает общую картину духовного процесса. Таково мое мнение.

Таким образом, я согласен с Юнгом в том, что очень важно научиться разбираться с образами, которые содержатся и в индивидуальном, и в коллективном мифологическом бессознательном, но ни то, ни другое не имеет отношения в настоящему мистицизму, задача которого — сначала обнаружить свет, скрытый за формой, а потом — то, что лишено формы, за этим светом.

Э.З.: Но столкновение с архетипическим содержанием в собственной душе может стать очень мощным, поразительным опытом.

К.У.: Да, потому что архетипы коллективны, их сила намного больше, чем сила отдельной личности, они обладают силой, накопленной за миллионы лет человеческой эволюции. Но коллективное — не обязательно значит трансперсональное. Сила «настоящих архетипов», трансперсональных архетипов — в том, что они являются первоначальными формами вечного Духа; сила юнгианских архетипов — в том, что они являются древнейшими формами в человеческой истории.

Как осознавал даже Юнг, необходимо отстраняться, дистанцироваться от архетипов, освобождаться от их власти. Этот процесс он называл индивидуацией. Повторю: здесь я полностью с ним согласен. От архетипов в понимании Юнга нужно дистанцироваться.

Но при этом надо приближаться к настоящим архетипам, трансперсональным архетипам, стремиться в конечном счете совместить свою идентичность с этой трансперсональной формой. Разница в этом. Один из немногих юнгианских архетипов, по природе своей трансперсональных, — это Самость, но даже эти его описания, на мой взгляд, серьезно испорчены тем, что ему не удалось как следует подчеркнуть абсолютную недуалистичность этого архетипа. Следовательно…

Э.З.: Хорошо, я думаю, здесь все понятно. Теперь, я полагаю, мы можем вернуться к первоначальной теме. Мне хотелось бы спросить…