огромного амфитеатра, располагающегося под нашими ногами. С двух противоположных сторон в амфитеатр вели ворота, которые стали медленно открываться, в то время как арена постепенно погружалась в сумерки. Из черноты открывшихся ворот показалось свечение, причем, справа оно было красным, а слева — желтым. Вслед за свечением, под мерное подрагивание земли, появились и его устрашающие источники. Два огромных китайских огненных дракона встали друг против друга, пригнув головы и издавая низкое глухое рычание. Они были почти одинаковые, страшные и красивые одновременно, с мощными когтистыми лапами и огромными зубастыми пастями. Только правый переливался красным, а левый желтым пламенем раскраски. Но вот прозвучал гонг и два чудовища с низким звериным рыком прыгнули друг на друга. Сцепившись сначала в огненный клубок, они с яростным криком отскочили в стороны. И тут началось настоящее неистовство: драконы расправили крылья и взмыли в воздух, сначала на уровень наших глаз, а затем, и выше. Они сталкивались в воздухе, пытаясь нанести раны друг другу. То один, то другой оказывался сверху, а его противник переворачивался спиной к земле. Дальше они выделывали вообще невероятные кульбиты. Мы, как и вся публика, вжимались в землю от страха и восхищения. Я не заметил, как судорожно схватил ладонь Нади. Мы вцепились друг в друга, чтобы только не удрать и досмотреть жутковатое, но красивое зрелище.
Но представление не кончалось, а развивалось дальше. Я не заметил, как к дерущимся присоединились еще два сияющих дракона: один изумрудный, а второй бирюзовый. В воздухе над нами стало тесно от развернувшейся драконьей баталии. Но нас ждало еще одно страшноватое испытание: драконы стали жечь друг друга струями огня выдыхаемого из их немалых ротиков. Самый страшный момент настал, когда они, гоняя друг друга, полетели по периметру перед нами и стали испускать потоки пламени прямо на нас. Мы, в ужасе обнявшись с Надей, пытались заслониться друг другом от потоков огня, прежде чем заметили, что пламя растекалось по невидимой прозрачной стене, ровно над желтой разделительной полосой аттракциона прямо перед нашими лицами. Только мы это поняли, как все драконы взорвались вспышками, соответствующими их цвету, и площадка осветилась, являя миру комичную картину: все зрители, сжавшись, сидели прямо на земле или стояли, вцепившись друг в друга. Часть, вообще, отбежала в сторону. Мы тоже недалеко ушли от остальных, найдя себя с Надей, трясущимися от страха в объятиях друг у друга. А Федька, так и вообще, держал вцепившуюся в него Аннушку на руках. И когда это она успела на него запрыгнуть? После мгновения мертвой тишины площадь взорвалась ликованием, в котором слышался вопли, хохот и свист восторженных людей. Мы тоже, смеясь, отпустили друг друга. Не знаю — как другие, но я сделал это с некоторым сожалением.
— Вот, смотрите, девушки, какая от нас польза! Не уверен насчет наших боевых качеств, но зато, мы всегда можем броситься обниматься при первой же опасности, — дал шутливый комментарий нашим действиям Федька.
— Настоящие душевные защитники! — подхватила шутку Надя.
— Зато, если нам и было суждено испечься, то получилось бы пара отличных грилированных бутербродов, — прокомментировал я возможную перспективу наших отношений.
Мы решили больше не испытывать свою психику на прочность и пошли поискать приключений поспокойнее. Федя предложил посетить небольшое отрытое блюз-кафе, в котором очень неплохо исполняли живую музыку. С площади мы уже отправились под ручку — спасибо представлению с драконами, которое очень ускорило процесс нашего сближения. Аннушка на Феде, можно сказать, уже висьмя висела.
Приятель уверенно вел нашу маленькую компанию к намеченной цели. Откуда он только успел разнюхать информацию о всех злачных местах в этом городке? Пройдя пару сотен метров параллельно набережной, мы услышали звуки неспешной музыки, явно исполнявшейся вживую. Свернув с дорожки в сторону моря, мы вышли к славному павильончику, в углу которого четыре красочно разодетых человека исполняли бесконечный вяжущий ритм то ли блюза, то ли медленного рэгги — в общем, что-то растаманское и ужасно очаровательное, пропитанное остывающей полуденной жарой прибрежных тропиков.
Самым колоритным из группы был старичок-хиппи с собранными в пучок седыми волосами, играющий на тамтамах и явно делающийся под описательный образ старика из известного произведения Хемингуэя. А может, это и был настоящий Хемингуэй или Старик из моря? Почем тут узнаешь, а спрашивать неприлично. Ресторанчик был наполовину пуст и только одна пара обнималась и слегка покачивалась в медленном ритме на танцевальном пятачке перед музыкантами.
Слушая музыку, я не заметил, как остановился и встал, словно вкопанный, плывя в лениво-тягучем наркотическом ритме простенькой, но волшебной мелодии. Только когда музыканты решили прерваться, я сообразил, что мы все так стоим и слушаем музыку, как бараны у ворот, вместо того чтобы зайти внутрь. Седой дяденька приветливо улыбнулся и сделал приглашающий жест.
Мы, очнувшись от этого тропическо-музыкального гипноза, радостно завалили в ресторанчик, захватив один из столиков недалеко от сцены. К нам тут же подкатил парнишка и разложил меню. Мы, не мудрствуя лукаво, заказали красного вина и морепродуктов на закуску.
И начался самый очаровательнейший вечер, какой только можно придумать. Вино, красивые девушки, и все это под магическую, расслабляющую музыку знающих свое дело музыкантов. Вместе с количеством потребленного алкоголя, музыка все больше усиливала свое волшебное действие. Если рэгги располагает к тропическому расслаблению, то блюз, определенно, является музыкой любви — может быть не такой летящей, как вальс, и не такой страстно-энергичной, как танго, но любви глубокой, несчастной и неистовой.
В результате, музыканты сделали свое дело и, сначала Федя с Аней, а потом и мы с Надей пошли танцевать. Сумерки и музыка создавали состояние полного улета. Я только видел перед собой карие бездонные глаза Нади, отблескивающие сполохами фонариков, и безвозвратно тонул в них. Как бы не копошились в моей голове тараканы, попискивая остатками сомнений — мол, не слишком ли быстро развиваются события, мои руки, чувствуя под собой теплое, упругое и стройное женское тело, забивали своими сигналами всякие рациональные мысли. И потом, как вы прикажете танцевать блюз? В конце концов, мы, как и многие другие пары, просто стояли, плотно прижавшись друг к другу. Надины руки обнимали крепко меня за шею, а мои ладони как-то само собой сползли с ее талии на более привлекательные места. Она вдруг подняла голову от моего плеча, призывно взглянула мерцающими в сумерках глазами и осторожно потянулась губами ко мне. Я, окончательно обалдев, поймал ее чуть приоткрытый рот, и мы дотанцовывали свой танец, слившись в долгом поцелуе.
С этого тропического танцпола мы, опьяненные вином и новыми отношениями, потянулись парами в разные стороны. Перед выходом, Федя шепнул мне на ухо не принимающим никаких возражений тоном:
— Я покажу Анечке наши апартаменты, а ты, как галантный кавалер, проводишь Наденьку!
Я только кивнул в ответ, и мы разбрелись в разные стороны. Несколько сот метров темных улочек я плыл как в тумане, обнимая и лаская по пути Надино тело, и останавливаясь каждые пять минут для жарких поцелуев. Когда мы подошли к входу в ее квартиру, очень напоминающую нашу, она даже забыла спросить, не желаю ли я чашечку чаю или еще какой-нибудь белиберды, а просто открыла дверь и маняще взглянула на меня. Я же, ничего не спрашивая, вломился в ее жилище.
Внутри мы тоже не стали размениваться на разговоры. Она молча взяла меня за руку и повела наверх в спальню, не включая свет. Поднявшись, я понял, что совсем съезжаю с тормозов, и набросился на девушку, как изголодавшийся хищник, вцепившись в ее губы страстным поцелуем. Мои руки проникли под ее платье, ухватив ее за упругие бедра и, одним движением вверх, обнажили восхитительное тело. Дальше, все утонуло в порыве страсти. Мы кувыркались в постели, вытворяя бог знает что…
Спасли меня, наверно, мои досадливые тараканы, которые притаились где-то на дне сознания, но не покидали его совсем. Когда мы окончательно слились и достигли полной кульминации, я почувствовал, как вместе с физиологическим единением, мое сознание стало сливаться с Надиным. Может быть, мы и совершили бы такое объединение в одно астральное существо, как Таша со Славой, но меня вдруг обдало холодом неизвестности и чужеродности души девушки.
Все насекомые моих сомнений, до этого тихонько копошившиеся в моей голове, сразу забили тревогу. Меня ведь неплохо выучили, что слияние душ возможно только при сильном обоюдном влечении и желании, а я никакого слияния душ еще не планировал. Да и как это вообще возможно, если я ничего о ней не знаю? И еще это, что-то чужое в ее душе до жути напугало меня. Так что вместо того, чтобы расслабленно упокоиться в постели рядом с Надей, я отскочил или, вернее, соскочил со своей новой подруги и испуганно уставился на нее.
