можно было посчитать живым человеком лишь условно, хоть он с похвальной бодростью и объяснял умопомрачительные преимущества загадочных многослойных сковородок. Очень скоро японец так распалился от собственных речей, что сначала порвал на себе всю одежду, а затем, прыгая и потрясая эрегированным мужским достоинством, провозгласил, что только владелицы многослойных сковородок смогут заполучить себе такого классного самца, как он. Я поморщился. Ничего не имею против эротики в рекламе, но мне кажется, что в данном конкретном случае местные рекламщики переборщили. Впрочем, какие могут быть претензии к умирающему миру? Его часы сочтены, и уровень культуры кохонов в самом скором времени будет интересовать исключительно историков.

Попытка отдать экрану мысленный приказ ничего не дала. Японец продолжал верещать и даже призвал в кадр сразу двух голых японок, которые, похоже, тоже пылали нешуточной страстью к многослойным сковородкам. Я отыскал аппарат, генерирующий непристойное изображение, и наугад нажал первую попавшуюся кнопку. Канал сменился. Новости. Прямая трансляция с улиц Киева. Уже знакомая мне по Москве картина: бегущие люди, трупы на газонах. Оператор стойко не сходил с места до тех пор, пока объектив его камеры не ткнулся в асфальт. За кадром был отчетливо слышен чей-то предсмертный хрип. Комментатор хладнокровно докладывал о потерях и о варварском оружии, примененном злыми пришельцами против белых и пушистых туземцев. Его слова звучали слишком четко и воинственно для произносимого им слезоточивого монолога. Грузовики, заполненные мертвыми солдатами, сменялись на экране изображением самолетов с трупами летчиков в кабинах. Особенно меня порадовали танки, замершие на обочине шоссе. Огромные тяжелые машины наделали много бед в моем мире. Снова передача из Киева. На этот раз был показан общий план с трехсотметровой высоты. Над городом вспухали сразу три ядерных гриба. Спустя секунду ударная волна смела камеру, и диктор уже из студии начал торопливо вещать о гибели Киева и заградительных карантинных отрядах, сжигающих беженцев из огнеметов.

— Недобитые коммунистические орды, к которым мы отнеслись с излишней гуманностью, коварно нарушили безмятежную жизнь наших граждан, потревожили наш мир, оплот счастья, свободы и демократии, – с осуждающей строгостью поведал телевизионный голос, – Применение варварского оружия погубило несчетное количество жизней, а также несколько тысяч особей третьего и четвертого рангов. Великой трагедией для всего человечества стала безвременная смерть ста тридцати четырех подданных Европы и восьми американцев, в их числе было шесть чистокровных афроамериканцев. В ответ на дерзкую вылазку безумных медведей министерство обороны Соединенных Штатов Земли предприняло массовые бомбардировки городов противника.

На экране появилось искаженное животной яростью лицо жандарма. Были ясно видны нашивки с символикой Солнечной Системы и черепами алма-атинской жандармерии. Только вел себя боец как-то очень странно. Схватив за ствол винтовку незнакомой мне системы, он яростно колотил прикладом по голове лежащей у его ног женщины. При этом он подпрыгивал, сучил ногами и подвывал. Бред какой-то! Дальше пошел общий план с ползущим по пыльной дороге модулем противометеоритной обороны, парящими в небе антигравами и шустрыми маленькими человечками, которые споро монтировали генераторы силовых полей вокруг растущих прямо на глазах бункеров. Голос за кадром вещал о том, что бравые солдаты Соединенных Штатов все как один готовы сложить головы за идеалы демократии и свободы и что лучшее во Вселенной оружие непременно сокрушит кровожадного и глупого противника.

Отягощенный новыми знаниями, я продолжил свой бег. Очень скоро за малоприметной пластиковой ширмой мне попалась тесная пожарная лестница. Теперь до искомой посадочной площадки было рукой подать.

Я быстро преодолел несколько пролетов и уже пребывал в предвкушении скорого успеха, когда запертая дверь преградила мне путь. На жестяной табличке красовалась гордая большая надпись на английском: «airstop», чуть ниже и мельче, но не менее гордо, на мове: «посадковий майданчик» и в самом низу фломастером от руки почти по-русски: «пасатачная плащатка». Буквы «о» и «д» русскоязычные туземцы, похоже, утратили в ходе эволюции. Тестовый удар кулаком показал, что металл, из которого изготовлена дверь, очень толстый.

Жаль было тратить батарейку на выжигание по железу.

Озадаченно отступив на шаг назад, я уперся пяткой во что-то мягкое. Рядом со ступенями лицом в пол лежал вахтер, выряженный в смешную пеструю униформу.

Он был мертв. Почему я не заметил его, когда поднимался по лестнице? Неужели нетренированное тело оказывает на меня столь сильное влияние? Я склонился над трупом. Белый пластмассовый ключ почти сразу отыскался на поясе, и мне не пришлось шарить по карманам. Карабинчик брелка легко расстегнулся, и я снова повернулся к двери. Ключ мягко вошел в замочную скважину, раздался щелчок. Дверь приоткрылась.

— Ты кто? – спросил хриплый голос у меня за спиной.

— Конь в пальто, – автоматически ответил я.

— Руки за спину, – приказал тот же голос.

Я медленно сложил дрожащие ладони сзади. Сердце снова бешено колотилось в груди, все тело покрылось холодным потом. Каждую секунду я ожидал ощутить, как лазерный луч сокрушает мой позвоночник. Прошло пять секунд. Дрязг в коленях пропал. Сердце забилось ровно и сильно. Проклятый Светозар Ломакин едва не погубил меня. Парализующий липкий страх принадлежал, безусловно, трусливому щенку, воскресшему из недр моего подсознания. Ведь из нас двоих только Ломакина можно было напугать направленным в спину лучеметом. Когда же этот сосунок сдохнет окончательно?! Какие могут быть вообще страхи? Ситуация абсолютно стандартная. Можно расслабиться и получать удовольствие. Для вахтера обстановка тоже привычная. Он не ожидал никаких сюрпризов и поэтому не нервничал.

Скосив взгляд в сторону, я хладнокровно вычислил местоположение противника по его тени на стене. Зазвенели наручники. Холодные кольца сомкнулись на моих запястьях. Сначала на правом, потом на левом.

Мой трофейный лучемет исчез у меня из-за пояса. Я невозмутимо дождался, пока вахтер сделает все свои дела.

Наконец ствол, направленный мне в спину, сдвинулся в сторону. Мою персону больше не считали опасной. Резкий разворот на месте позволил мне выиграть полсекунды времени и уйти с линии огня. Не ожидавший нападения противник так и не сообразил, что произошло. Понимание пришло, когда я проломил ему переносицу.

Голова – оружие не очень быстрое, но изумительно сокрушительное. Мой крепкий лоб раз за разом опускался на его лицо, грудь, шею. Скованные за спиной руки мне совершенно не мешали. Надо отдать ему должное: он пытался сопротивляться. Даже разок нажал на курок и прострелил себе ступню. Я слегка попинал поверженного врага, а потом поставил ногу ему на горло.

— Ты здесь один?

— Не знаю, – голос вахтера был тих и жалобен. – Я себя плохо почувствовал. – Его испачканные кровью губы задрожали. – Потом стало темно, и появился ты. Что случилось?

— Смерть пришла в твой мир, – провозгласил я с загадочным видом.

— Мне нужен врач, – простонал он. – Мне нужен врач!

— Ключ от наручников, – потребовал я.

Он сунул палец в нагрудный карман, и браслеты на моих руках мгновенно распались. Похоже, у наручников имелся пульт управления. Удобная придумка.

Я потер запястья с таким видом, будто провел в кандалах не менее пятидесяти лет. Все хорошо, что хорошо кончается, но каким образом этому человеку удалось выжить в эпицентре эпидемии? Почему я, несмотря на весь свой опыт, принял его за мертвеца? Впрочем, не стоило идеализировать свои способности. После длительной амнезии я и от манекенов шарахался, и под дулом лучемета потел. В таких условиях каждый мог обознаться, но все же почему он не умер? Я поднял с пола свое оружие. Вахтер побледнел и уставился на меня с предсмертным ужасом. Стрелять не хотелось, но оставлять за спиной недобитого вражеского бойца хотелось еще меньше.

— Мне нужен врач.

Я молча нажал на курок, удовлетворенно оценил большое черное пятно, образовавшееся на месте головы, и, толкнув плечом дверь, вышел на «посадковий майданчик». Поверхностный осмотр территории показал, что к аппаратам с реактивной или комбинированной тягой майданчик не подходил из-за большого