— Сколько вам было лет, когда умерла мать?

— Десять, — буркнул Бичем, не глядя на лорда Прита. Он до сих пор не мог поверить, что позволил себе так распустить язык. Но слово не воробей. Взять сказанное обратно нельзя. Поэтому он стал ждать ответа.

Лорд Прит откинулся на спинку стула.

— Мне очень жаль, мальчик мой.

Лорд Бичем резко повернулся к будущему тестю. Впервые за много лет он позволил накопившемуся в душе мраку выйти наружу, исповедался перед посторонним человеком. Теперь лорд Прит поймет, что он ни как не подходит в мужья любимой дочери. Горечь и поздние сожаления переполняли его. Он не стоит такой чистой, высоконравственной, умной и красивой женщины. Единственной, которая заставила его отказаться от данной много лет назад клятвы и просить ее руки. Но он ее не достоин. И сейчас как никогда ясно понял это.

Он молча дожидался, когда вынесут приговор и упадет топор.

— По крайней мере вас нельзя назвать коротышкой, — изрек наконец лорд Прит. — Это говорит в вашу пользу. Хелен неизменно отвергает коротышек.

Лорд Бичем захлопал глазами. Лорд Прит рассуждает о его достоинствах? Гнусная исповедь не восстановила его против кандидата в женихи?

Он откашлялся:

— Нет, я на два дюйма выше Хелен. Она пытается сделать вид, что это не так, но повторяю: два дюйма, возможно, даже с четвертью.

— У вас должны быть великолепные дети. Как вы хорошо знаете, мальчик мой, предотвратить зачатие весьма трудно. Надеюсь, вы не собираетесь убить мою дочь непрерывными родами?

— Нет, — покачал головой лорд Бичем, вспомнив, что у Хелен не может быть детей. Она бесплодна. На мгновение он ощутил резкую боль, но только на мгновение. В конце концов, титул можно передать двоюродному брату, капитану, жившему в колониях, в странном месте, называемом Балтимор, или кому-то из его детей. Он хороший парень и не опозорит герба Хизерингтонов.

Но по правде сказать, Спенсеру было совершенно все равно, что за человек его кузен. Он хотел Хелен, и хотел се навсегда. С ним действительно творится что-то непонятное! Он стоит в столовой лорда Прита, а Флок, вероятнее всего, маячит в тени, боясь двинуться из страха, что кто-то обнаружит его присутствие, и это совершенно не важно. Он чувствовал себя великолепно, словно выздоровел после тяжелой болезни.

— Я стану защищать Хелен даже ценой жизни. Я не нищий. Она будет иметь все. У меня в Девоне прекрасное загородное поместье, Пейлдаунс. Ей там понравится: меловые скалы, синее море, зеленые долины, исполненные дикой красы…

Спенсер осекся. Кажется, он дошел до того, что говорит стихами! Совершенно растерял остатки разума! Нет, нужно собраться с мыслями и объяснить глубину своих чувств коротко и остроумно.

Спенсер снова раскрыл рот, и оттуда полилось такое…

— Я никогда не встречал леди, подобную вашей дочери. Она восхитительна, сэр! Поверить не могу собственной удаче. Мне так повезло, когда она бросилась на меня в Гайд-парке и сбила с лошади…

Он снова замолчал. Опять его понесло!

— Ах, Пейлдаунс, сэр! Она будет счастлива там. И в Лондоне тоже. У меня еще три дома, разбросанные по северному побережью. Она, вне всякого сомнения, одобрит и их. Если же нет, пусть наказывает управляющих, как пожелает, и меняет вещи по своему вкусу. Я стану боготворить се, сэр, до последнего смертного часа.

— Вам не стоит так волноваться, мой мальчик, — преспокойно заявил лорд Прит. — Моя Нелл способна свить гнездо везде, куда бы ни занесла ее судьба. Ваш дом показался мне самым подходящим местом для нее. Знаете, теперь, по некотором размышлении, я вспомнил, что моя девочка кажется какой-то странно притихшей, когда вас нет рядом. Неужели она грустит? Флок, ты все еще здесь? И твои уши так же остры?

— Да, милорд, но я смотрел на вазу, что стоит посреди стола, соображая, как лучше почистить все эти завитушки на виноградной лозе, и почти не прислушивался к разговору.

— Прекрасно. Итак, ты тоже думаешь, что мисс Хелен грустит, или это слишком сильное слово?

— Она переживает так же сильно, как я, милорд. Возможно, последовала моему примеру — ведь я места себе не нахожу.

— Да-да, совершенно верно. Кроме того, она невероятно рассеянна. Я часто видел, как она застывает на месте и смотрит в никуда. Один из конюхов прохлопал вора, укравшего несколько уздечек с конюшни. Она наказала разиню, но как-то вяло, без всегдашней увлеченности. И кроме того, похудела, что ей совсем не идет, поскольку раньше она была самим совершенством.

— Вы правы, сэр.

— Хм-м-м, — промямлил лорд Прит, выпил шампанского и загляделся на натюрморт, изображавший связку кроликов, свисавших с веревки в старинной кухне. Он терпеть не мог подобных картин, украшавших почти каждую столовую в Лондоне. Они неизменно отбивали у него аппетит. — Буду с вами честен, мальчик мой, — продолжал лорд Прит. — Она далеко не идеал, хотя вы, кажется, совершенно не замечаете ее недостатков. Нелл — женщина самостоятельная, даже чересчур. Кое-кто мог бы посчитать ее упорной, а некоторые осмелились бы даже назвать упрямой. Надеюсь, я не слишком резко выразился?

— Наоборот, сэр, возможно, вы, как любящий родитель, чересчур снисходительны.

— Она привыкла поступать так, как пожелает, и сильна не только физически, но и морально. Воля у нее железная. Я как-то видел, как очередной поклонник, имевший дерзость чем-то оскорбить мою дочь, летел из одного конца комнаты в другой от ее оплеухи. К счастью, он ничего себе не сломал, но неделю ходил с подбитым глазом. У нес на все свое мнение, мальчик мой, и при этом не всегда совпадающее со взглядами ее дорогого отца. Ее интересы весьма разнообразны; впрочем, вы сами это знаете. Сейчас она способна говорить только о лампе. И знает толк в наказаниях. Ее работники на задних лапках перед ней ходят, и не дай Бог не угодить хозяйке! Следует немедленная и неотвратимая кара. Признаться, они иногда молят, чтобы их приструнили, но Нелл справедлива и не часто соглашается на такое. Она ни за что не позволит вам вытирать об нее ноги. Словом, моя маленькая Нелл — истинное наказание Господне, совсем как дорогая усопшая Матильда.

— Совершенно верно и точно подмечено, милорд, — констатировал дворецкий.

— Спасибо, Флок.

— А вы когда-нибудь видели кого-то из ее конюхов в колодках? — не удержавшись, поинтересовался лорд Бичем.

— Разумеется. Остальные жители городка берут их у Нелл напрокат, когда хотят кого-нибудь наказать. Она считается у них богиней правосудия. Жены обожают Нелл, потому что она не позволяет мужьям напиваться в своей гостинице.

— Она больше чем богиня. Гораздо больше! — воскликнул лорд Бичем. — И должна принадлежать мне, милорд.

— Понимаю, прекрасно вас понимаю. Хорошо, считайте, что получили мое разрешение. Надеюсь, вы знаете, на что идете, и вами не руководит истинно мужская похоть, которая, как известно, слепа к тем почти безумным выходкам, на которые бывает способна Нелл?

— Руководит, конечно, но не совсем, и у меня хватит разума, чтобы узнать о ней и ее выходках все, но в ближайшие пятьдесят лет. Возможно, я при случае еще раз женюсь на ней.

— Очаровательно, мальчик мой, очаровательно! Шампанского, Флок! Новую бутылку! А для моего будущего зятя это отвратительное пойло — бренди. Не хотим же мы, чтобы его вырвало прямо на туфли Хелен!

Джорди просыпал двадцать фунтов овса в огромную грязную лужу и теперь, страшась наказания,