возбужденные голоса и музыка, то в первом было мрачно и гулко отдавалось эхо. Ангар был переполнен: истребители, обычно находившиеся в первом ангаре, на время вечера переместили сюда.

— Ну, в чем дело? — спросил Джордж, оглядываясь по сторонам. — Что это за выдумки с музыкой?

— Дядя Джордж, ради Бога, прекрати! — крикнула Джослин, выхватила у него бокал и швырнула об пол. По полу разлетелись осколки. — Ты же хозяин вечера, и я не позволю, чтобы ты напивался в стельку еще до начала танцев! Разве хозяину пристало пить вино, когда гости еще не покончили с кофе? Подумай, какой грубостью показалась им твоя выходка! Подобные манеры у капитана корабля — это…

— Боюсь, я больше не капитан, дорогая, — мягко прервал ее Джордж. — Впрочем, ты совершенно права, запретив мне напиваться так рано. Это никуда не годится.

Джослин похолодела.

— Что значит — ты уже не капитан?

— Полагаю, официально кораблем командую пока я. Но старина Сэм Уитмор только что предупредил меня, что с моей стороны было бы любезно провозгласить тост за моего преемника — не правда ли, удачный способ сообщать товарищам дурные вести?

— О Господи… — пробормотала Джослин, моментально позабыв про раздражение. — Дядя Джордж, мне так жаль! Должно быть, капитаном назначили этого колобка Торп-Перона? Мне следовало догадаться, почему он так упорно расспрашивает меня! — Вскинув руки, она крепко обняла дядю. — Будь прокляты эти ублюдки! Ведь это несправедливо!

— Тише, тише, детка. Командирам не пристало обниматься с капитанами ни при каких обстоятельствах. — Джослин улыбнулась, а дядя Джордж потрепал ее по плечу. — Ну, успокойся. Должен признаться, меня эта новость не удивила. Почти целый год я ждал, когда меня отправят в отставку. Старику «Бесу» нужен молодой, инициативный капитан — такой, как этот Торп-Перон, а не дряхлый алкоголик вроде меня. Ну, ну, не надо возражать! И позволь напомнить тебе, что этот твой колобок — отличный офицер. Ну перестань же, Джослин…

Голос Джорджа прервался, и он отступил от Джослин в тень ангара.

— Черт бы побрал такую жизнь! — крикнул он в тишине. — Всю жизнь я был всего-навсего сторожем, придерживал место для других, грел это место — до тех пор, пока оно не понадобится кому-нибудь! Меня выслали из Англии за пьянство — они думали, что заслать человека в медвежий угол значит вернуть его на путь трезвости! Я решил смириться, осел здесь навсегда, согласился на эмиграцию. Я видел, как Британника превращается в пристойное место. Я сам помогал ей в этом, исправно нес службу, долгие годы трудился на том посту, который мне доверяли, считая, что там я не принесу вреда. Эта развалина была моим первым кораблем. Я заботился о нем десять долгих, одиноких лет и не жаловался, получая считанные гроши капитана резервного судна.

Но я добросовестно выполнял свою работу. Сам проверил каждый дюйм этой посудины, узнал, какие детали уже готовы рассыпаться от старости, а какие еще могут послужить, выяснял, что понадобится в скором времени, и постоянно обновлял эту информацию. Когда год назад меня спросили, что потребуется, чтобы подготовить корабль к боевым действиям, у меня были готовые ответы — прямо под рукой, во всех подробностях. Мой экипаж — все восемь человек — удивлялись, почему я так хлопочу над кораблем, который уже никому не пригодится, но, черт побери, он был готов к бою на год раньше, чем предполагалось — только потому, что я позаботился об этом заранее!

А теперь корабль отняли у меня и отдали какому-то мальчишке-сопляку, который благодаря блату в командовании как по ровной дорожке докатится до адмирала!

Голос Джорджа был переполнен горечью и гневом.

— Дядя Джордж, — повторяла Джослин, — мне жаль… Мне так жаль…

— И теперь все повторится заново, — продолжал Джордж. — Меня назначат туда, где, как им кажется, я не принесу вреда. И все будут следить за мной и ждать, когда я вконец сопьюсь…

— Капитану срочно пройти на мостик, — прогрохотал в ангаре голос. — Боевая готовность! Всем занять свои места. Корабль подвергся атаке. Это не розыгрыш. Капитану срочно пройти на мостик.

Джордж застыл, вскинув голову к динамику.

— Атака? Но какого дьявола…

Первое столкновение они скорее услышали, чем ощутили, — гулкий рокот и качку, сбившую их с ног. Свет погас.

В кромешной темноте Джослин поднялась на ноги. Она уже собиралась позвать дядю, спросить, все ли с ним в порядке, но тут услышала еще один звук.

Это шипение опасается услышать каждый, кто оказался на борту космического корабля. Через переборку первого ангара доносился леденящий свист воздуха, вырывающегося в космос. Вопли, плач, вой сирен — все эти звуки постепенно затихали, сменяясь еще более страшным молчанием по мере того, как воздух, проводник звука, исчезал в космосе.

— Боже мой! — воскликнул Джордж. — Боже мой, удар пришелся по первому ангару! — В его голосе сквозил шок, ощутимый даже в абсолютной темноте. — Все, кто был там, погибли!

Джослин едва успела подняться и тут же вновь опустилась на четвереньки. Не было никакого смысла падать еще раз, ударяться о что попало в темноте, ждать очередного удара. В мрачном красноватом свете вспыхивающей аварийной лампы Джослин увидела, что Джордж решительно направился через ангар к шлюзу с кормовой стороны — ближайшему пути на мостик. Теперь, получив возможность осмотреться, она осторожно встала, придерживаясь за стену, и сбросила туфли на шпильках — Джослин не собиралась ковылять на них в корабле, подвергшемся атаке.

В этот момент раздался оглушительный грохот, словно взорвался боем самый громадный из колоколов, и палуба задрожала. Джослин вновь упала, но тут же поднялась. Что-то — по-видимому, так и не взорвавшаяся ракета — ударилось об обшивку корабля. Послышался еще один невыносимый треск, а за ним — густой, низкий рокот воздуха, выходящего в космос. Звук доносился откуда-то из глубин корабля.

Вновь завыли сирены, и пилоты начали вбегать в ангар со стороны кормового шлюза. Ангар наполнили крики и лихорадочная деятельность, пока механики и пилоты готовились к бою. Джослин с радостью увидела, что работа осуществлялась быстро и точно. Именно она добилась, чтобы пилотов и механиков разместили поблизости от ангаров — так экономилось время, а сейчас им была дорога каждая секунда.

Истребитель Джослин, «Супервомбат», находился на противоположной стороне ангара. Босиком, в безнадежно испорченном вечернем платье, с развевающимися волосами, Джослин начала пробираться сквозь бурлящую толпу.