созданием вирусов, убивающих вредителей.

Она была приятно удивлена, узнав, что нервно-паралитический газ был изобретен создателями инсектицидов.

Вагон слегка качнуло, видимо, монорельс был не в порядке. В этом месте такое происходило всегда. Спенсер очнулась от своих мыслей и взглянула в окно. Скоро ей выходить. Транзитная станция Семнадцать.

Она вышла из вагона вместе с двумя пассажирами и встала на эскалатор.

Скоро Кэтлин почувствовала увеличение гравитации, двигаться стало труднее. Это происходило потому, что лаборатория располагалась далеко от центра орбитальной станции, и центробежная сила, создающая тяготение, была там больше.

Спенсер было наплевать, что ее лаборатория практически изолирована от жилых помещений Звездного Девона, расположенных ближе к центру. Периферию строители отвели для складов и системы жизнеобеспечения, освещение здесь было похуже и не имитировало весенний солнечный свет.

Спенсер иногда забавляла наивность строителей, посчитавших, что шлюзовая камера при входе в ее лабораторию в случае аварии сможет предотвратить распространение микроорганизмов по орбитальной станции.

Охранник внутри должен был узнать о приходе Спенсер, когда заработал эскалатор, но она все-таки надавила кнопку звонка и досчитала до трех. Шлюз не открылся. Ее рука потянулась к хрустальному амулету на шее — как всегда, когда она волновалась или была раздражена.

Дверь медленно открылась.

Внутренняя дверь тоже уже была открыта — охранник очень спешил.

— Добрый день, доктор Спенсер, — виновато произнес огромный детина. На лбу у него выступили капельки пота. Он знал, что его ждут неприятности.

— Хойер, где ты был? — бесстрастно спросила его Спенсер.

— Я… Там надо было передвинуть радиатор, и я…

— Ты опять заигрывал с Платтом, как всегда, — перебила его Спенсер. Охранник умоляюще смотрел на нее. — Когда ты не на работе, можешь устраивать сходки со всеми гомиками станции, — продолжала она, не меняя тона, — но в рабочее время ты обязан находиться на месте, пока я не разрешу тебе его покинуть. Я ясно выразилась?

Хойер кивнул. Его била мелкая дрожь.

Спенсер грозно смотрела на него какое-то время. Ее раздражение было вызвано не столько разгильдяйством охранника, сколько проклятым запросом, который не давал ей покоя. Впрочем, теперь Хойер может пригодиться. Она решила использовать его, еще когда сидела в кабинете директора. Охранник был силен, любил деньги, и ему можно было доверять в разумных пределах.

К сожалению, его любовник — техник третьего класса Платт из этих трех качеств обладал только одним — он любил деньги. Поэтому использовать его не имело смысла. Кроме того, если Спенсер поручит Хойеру что-нибудь деликатное, этот придурок немедленно разболтает все своему любовнику, а тогда о секретном поручении узнает вся станция. Что-то надо было придумать.

— Пришел человек из жизнеобеспечения? — спросила она, не меняя тона. Охранник даже не сразу понял, что казнь пока откладывается. Когда вопрос сквозь его толстый череп достиг мозга, он с готовностью ответил:

— Да, конечно, доктор. Де Кайпер у вас в кабинете. Что-нибудь не так с вентиляцией?

Спенсер прошла мимо него, ничего не сказав. В другое время она ответила бы колкостью, но сейчас была слишком занята своими проблемами.

Она направилась прямиком к себе в кабинет. Работники лаборатории здоровались с ней, но она молча шла дальше с каменным лицом. Платт предпочел скрыться с глаз подальше. Доктор Лоуренс, который тоже участвовал в секретной разработке, боязливо поздоровался со своим шефом. Лоуренсу было известно, кто такой де Кайпер на самом деле, но он не знал, зачем африканер явился к ним в лабораторию сегодня. Спросить об этом прямо он не решался.

Спенсер подошла к двери своего кабинета и почувствовала запах ингалятора, которым пользовался де Кайпер. На Земле табакокурение стало редкостью, а на орбитальных станциях не курил никто: это было бы самоубийством, учитывая повышенное содержание кислорода в искусственной атмосфере.

Ингаляторы получили не менее широкое распространение, чем сигареты в прошлом. Де Кайпер, как многие африканеры, использовал смесь с сильным ароматом табака и разных пряностей. Когда он выдыхал, его окружал довольно неприятный запах. И вот теперь он расселся в личном кабинете Спенсер, положив ноги на стол, откуда предварительно убрал настольную лампу, и глубоко вдыхал пары своей адской смеси.

Спенсер в ярости захлопнула за собой дверь, но удара не получилось — сработал амортизатор.

— Я, кажется, говорила вам, — прошипела она, — чтобы вы не пользовались этой вонючей штукой у меня в кабинете. И в моей лаборатории тоже.

Африканер вытащил ингалятор, имевший форму ручки с золотым ободком посредине, изо рта и посмотрел на него. Ноги со стола он не убрал.

— А я, кажется, говорил вам, милочка, чтобы вы не звонили мне. Было такое? — лениво произнес он.

Его холодные голубые глаза не выражали ничего, но когда де Кайпер заметил, что Спенсер потянулась к своему амулету, он встал и спрятал ингалятор во внутренний карман серого костюма.

— Ладно, — примирительно сказал он, боясь раззадорить эту сумасшедшую. — Вы позвонили мне, я приехал. В чем дело?

— Случилась неприятность, с которой лучше справитесь вы, чем я.

Спенсер обошла стол и уселась в свое кресло, которое до ее прихода занимал африканер. Сам де Кайпер остался стоять.

— Сообщите мне данные о… — начала говорить Спенсер в интерком. Номер она помнила наизусть, но все-таки решила удостовериться. Она открыла кейс и достала запрос. — …О проекте Нью-Йоркского университета номер тридцать два дробь сто сорок пять.

Искусственный мозг помедлил три секунды, потом монитор засветился и выдал запрос о Бэтоне, копию которого Спенсер держала в руке.

После этого на экране загорелись буквы: КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ. Это было все.

Спенсер вздохнула и прикрыла глаза ладонью.

Видя, что она сейчас не опасна, африканер осмелился спросить:

— Выходит, тут ничего нет? Зачем же вы вызвали меня?

Спенсер открыла глаза и убийственно холодным взглядом посмотрела на него.

— Я вызвала вас, потому что кто-то из ООН интересуется Родни Бэтоном.

Де Кайпер недоуменно пожал плечами.

— Это тот человек, который доставил препарат. Он работал в моей лаборатории, — раздраженно пояснила Спенсер. — И запрос неспроста. Дело здесь не в несчастном случае. Эта ерунда с университетским проектом придумана для прикрытия. Тут не простое совпадение.

— Не простое совпадение, — медленно повторил за ней африканер. Спенсер подумала, что его мозги работают так же медленно, как и язык.

Де Кайпер рассеянно вытащил из кармана ингалятор и принялся вертеть его в руках. Спенсер промолчала, так как понимала, что на этот раз он ее не дразнит. Просто он нервничал, а монотонные движения успокаивают. Она уже не испытывала к африканеру былой антипатии.

Они не были приятелями или союзниками, но в этот момент не могли обойтись друг без друга.

— Я доложу… — сказал африканер, не уточнив, что имеет в виду. По кабинету потек крепкий аромат табака.

— Они отменят проект? — с деланным безразличием спросила Спенсер.

Де Кайпер вынул ингалятор изо рта и принялся внимательно разглядывать его золотой ободок, словно хотел уличить ювелира в подделке. Потом поднял голову, и в его глазах сверкнула решимость. Он прекрасно понял смысл вопроса, заданного этой женщиной: на карту поставлена судьба его народа, риск велик, но все решают неведомые силы, стоящие за спиной африканера.