Бэгзвил засмеялся:

— Мы встретились вчера на рынке.

— Неужели?

Лицо стража затуманилось.

— Не говори, что ты забыл. Иначе мой визит напрасен.

Твизл щёлкнул и свистнул:

— Напомните мне. На мне столько висит в последнее время.

— То же самое ты говорил вчера, — сказал Бэгзвил и снова рассмеялся. — Я искал колбасу из тильдера. Ты был столь любезен, что помог мне. Было приятно видеть доброе лицо из родных Дремучих Лесов.

Твизл внимательнее присмотрелся к плоскоголовому. Его антенны колыхались.

— Припоминаю, — сказал он. — Что я могу для вас сделать?

— Скорее, я могу для вас что-то сделать, — ответил Бэгзвил. — Долг платежом красен. Ты говорил мне, что твой хозяин плох, и вообще. Кажется, у меня есть решение твоей проблемы.

— Неужели?

— Конечно. Едва расставшись вчера с тобой, я встретил друга, Сефа, вот он.

— Очень приятно познакомиться, — сказал серебряный нос и вытащил из складок своей одежды гранёную бутыль с густой тёмно-зеленой жидкостью. — Я принёс вам прекрасный здоровиковый настой, — сказал он. — Самый чудодейственный эликсир во всех Дремучих Лесах для поднятия на ноги любого больного. Сам всегда им пользуюсь.

Паук закачал антеннами, с интересом уставился на бутыль, но не сделал движения, что бы её взять. Сзади раздался стук в дверь главного входа.

— Берите, — сказал тип в капюшоне, шагнув к пауку. — Творит чудеса. Попомните мои слова.

— Вы очень добры, — сказал Твизл, — но я опасаюсь давать хозяину то, чего сам не испытал…

— Совсем чуточку перед сном, — присоединился Бэгзвил. — Сразу заметишь разницу, Твизл. Твой хозяин станет новым человеком.

— Всё равно. — начал Твизл. Снова раздался стук в главную дверь, громче и настойчивее.

— Знаю, знаю, — понимающе кивал Бэгзвил. — Ты прав, что осторожничаешь. — Он обратился к попутчику: — Я говорил тебе, что он хороший слуга, — потом опять к Твизлу: — Конечно, твой хозяин, как небовед, считает, что он знает лучшие способы лечения. Но куда ему до нас, Твизл! Мы в Дремучих Лесах знаем, как лечат корни и травы.

Паук слегка кивнул угловатой головой.

— Может быть, я дам ему капельку, — согласился он.

— Конечно! Отдай бутыль, Сеф.

Твизл взял бутыль в свои клещи и внимательно рассмотрел. В этот момент стук в главную дверь возобновился с такой силой, что его услышали и посетители.

— Тебе лучше открыть, Твизл, — сказал Бэгзвил.

— Но настой… Сколько я должен вам?

— О, не беспокойся, — сказал Бэгзвил. — Подарок земляка земляку.

— Очень щедро, — сказал Твизл.

— Не стоит благодарности. Ты бы открыл ту дверь, чтобы не было хлопот. Мне можешь не говорить, что это значит — служить у требовательного хозяина.

Твизл отступил.

— И дай мне знать, как будет себя чувствовать твой хозяин.

— Конечно, — ответил старый паук.

Когда дверь защёлкнулась, Бэгзвил повернулся к попутчику с широкой улыбкой:

— Я же говорил, что он клюнет. Этот простофиля слопал мою историю, вершки и корешки.

— Да, хорошо сработано, Бэгзвил. Хотя я бы предпочёл, чтобы ты не называл моего имени, «Сеф», надо же! Надеюсь, он не догадается о моём полном имени.

— Слишком осторожничаешь! — сказал Бэгзвил. — Там достаточно яда реющего червя на целую школу академиков. Без запаха, без вкуса. Раз — и готово, Линиус Паллитакс раздуется, как пузырь трока. Это сработает лучше идеи с цепью. Завтра в это время я буду начальником стражи Санктафракса, а ты — Высочайшим Академиком.

Серебряный нос затрясся от смеха своего хозяина.

— Твоими бы устами да мёд пить, Бэгзвил. Пойдём, ещё многое надо подготовить.

— Иду, иду, — проскрипел паук, отпирая переднюю дверь. За ней стояла разозлённая Марис, вся в пятнах и с плотно сжатыми губами.

— Что, во имя Неба, тебя держало так долго? Мы сто лет ждали!

— Примите мои извинения, госпожа, — сказал Твизл. — Я был несколько нездоров.

— Это очень не вовремя, — сказала Марис, скорее капризно, чем сердито. — У нас важные вопросы к отцу.

Паук повернул голову в сторону незнакомца в ободранных одеждах, стоявшего рядом с Марис.

— И кто, смею спросить, желает иметь аудиенцию у Высочайшего Академика? — вопросил паук.

— Никто, Твизл, — сказала Марис, отодвигая изумлённого слугу и таща за собой Бунгуса.

— Сама отведу его к отцу.

Паук возмущённо защёлкал.

— Но, госпожа! — запротестовал он. — Так не принято! Моё положение не позволяет мне разрешить вам…

Но Марис уже неслась по лестнице в сопровождении таинственной фигуры в капюшоне. Твизл вздохнул. Он ничего не мог сделать. Его лапы были уже слишком стары для гонок по Дворцу. А молодая госпожа так своенравна! Пока он доберётся до спальни профессора, она и этот бродяга уже будут сидеть рядом с кроватью, болтая о своих делах.

— Ну и молодёжь нынче пошла! — ворчал он. — Ни этикета, ни чувства протокола, ни приличий.

Ещё бормоча себе под нос, он вернулся в кухню. Вот теперь он поближе ознакомится с принесённой гранёной бутылкой.

Добежав до второй площадки, Марис и Бунгус услышали возбуждённые голоса со следующего этажа. Марис озабоченно повернулась к Бунгусу:

— Кто бы это мог быть? И почему они спорят?

— Пойдём и посмотрим, — сказал Бунгус.

Они одолели оставшиеся ступени. Голоса стали яснее.

— Как вы смеете? — гремел один.

— Вы что, не понимаете серьёзности ситуации? — ревел другой.

— Небо сразит вас, если с ним что-нибудь случится! — бушевал третий.

— Вы можете орать сколько хотите, — послышался четвёртый, более скрипучий, чем все остальные, но подчёркнуто спокойный.

— Это Вельма, — пыхтела Марис, пробегая с Бунгусом вдоль коридора, — моя старая няня.

— Я сказала нет — значит, нет. Никто из вас не войдёт.

— Мадам, вы знаете, кто я?

— Мне всё равно, пусть хоть сам профессор Тьмы, — вызывающе сказала Вельма.

— Но… но я и есть профессор Тьмы! — последовал возмущённый ответ.

— Я же сказала. Мне всё равно.

За молчанием послышались возмущённые голоса всех троих сразу. Марис обогнула угол, таща Бунгуса, лицо которого было скрыто капюшоном.

— Вельма, что происходит?

— Вот ты где, Марис, — строго сказала Вельма. — Твоя постель не тронута. Где ты была всю ночь?