Зоя часами расшифровывала свои заметки, документировала находки и составляла как можно более подробные провенансы — эта задача облегчалась дотошностью нацистов, которые видели путь в Валгаллу вымощенным не только низшими расами, но и тщательной документацией на украденные сокровища.

Но Зою глодал червячок сомнения. Визиты Талии были нечастыми, и каждый раз она приносила книгу или записи. И никогда не засиживалась. Что-то тут не так.

— Ну, — осторожно начала Зоя, — за сегодня я не сильно продвинулась, так как обычно начинаю работу после еды.

— Так давай поедим, — воскликнула Талия с неподдельным энтузиазмом, обычно отводимым ею для великого искусства и еды любого класса. Впечатляюще высокая и крупная женщина, немного за сорок, с длинными рыжими локонами, обрамлявшими безмятежное лицо, Талия была дочерью почтенного минского арт-дилера, которого за долги сожрала на обед мафия московских ростовщиков. Они вопреки обычаю не стали ломать старику ноги, а втянули в свой бизнес, используя его некогда легальную торговлю для отмыва краденого антиквариата и произведений искусства; а эта тропинка в конце концов привела в Кройцлинген. Вся фактическая работа свалилась на плечи помощника старика — Талии.

Надзиратель вышел, закрыв за собой дверь. Задвинутый засов лязгнул с такой силой, будто это был последний и самый решающий аргумент.

— Ну что за отношение! — возмутилась Талия, бросив взгляд на дверь. Акцент у нее был скорее нью-йоркским, чем минским. Она медленно окинула взглядом комнату. — Вам определенно надо что-то сделать с этой конурой.

Большая часть семьи Талии была русскоязычными евреями, получившими выездные визы еще при администрации президента Джимми Картера. Остался только ее овдовевший отец. У него было слабое здоровье и сильная тяга к торговле искусством. Чтобы уехать, ему пришлось бы разориться на выездных поборах, взимаемых Советами. Вместо этого, он остался и отправил ее жить с кузинами и тетками в Нью- Йорк, оплатив ее обучение в Колумбийском университете. Позже выяснилось, что эти деньги он одолжил у московских ростовщиков, рассчитывая, что умрет раньше, чем придется отдавать деньги.

— Ты ведь пришла сегодня не о дизайне интерьеров поболтать, — сказала Зоя, подходя к столу.

Талия пожала плечами, сграбастала «мовенпиковский» пакет и сунула его Зое.

— Держи, тебе надо немного мяса на костях нарастить. — Она резко повернулась и подхватила свой. — Иди сюда! Садись, садись! — Она пододвинула единственный в комнате стул Зое и принялась выгружать свой обед. Чуть помедлив, Зоя придвинула стул так, чтобы лучше видеть Талию, и достала из своего пакета холодный сэндвич и пластиковую чашку с овощным супом. Поставила все на стол, открыла суп и отхлебнула.

Талия встала рядом с серебряным подносом и атлетически накинулась на такой же сэндвич. Комнату вновь наполняла механическая какофония. Талия оглянулась на дверь, положила сэндвич и подвинулась ближе к Зое.

— Это единственное место, где можно поговорить, — тихо сказала она. — В других местах они с нас глаз не спускают. — Зоя кивнула. — Они заставляют меня закругляться. Кто-то их дернул, и теперь они хотят свернуть лавочку как можно быстрее.

— Но почему?

— Мне почем знать? Может, у них полиция на хвосте? А может, и твой муж, если он настолько хороший детектив, как ты мне рассказывала.

Сердце Зои запело, когда она услышала, что Сет ее разыскивает. Как же она мечтала, что он появится в дверях ее тюрьмы.

— У нас много времени?

— Самое большее — неделя.

— Но нам же еще надо исследовать все фигурки богинь! — Совершенно неожиданно в добыче из Кройцлингена оказался чемодан, набитый сотнями статуэток, миниатюр и прочих фигурок Великой Богини — кто-то назвал их «Венерами», — делавшихся на протяжении более десяти тысяч лет, начиная с неолита или палеолита. То была самая удивительная находка из всей невероятной коллекции.

— Чтобы сделать все как следует, понадобится несколько месяцев, — возмутилась Зоя.

— У нас нет месяцев, — ответила Талия. — Более того, сейчас главный приоритет у подделок, которые ты обнаружила в других частях коллекции. Все страшно огорчились, когда выяснилось, как же их, по твоему мнению, много.

— Хрена лысого, — ответила Зоя. — Привыкнут. — И она сделала большой глоток супа, который при таком холоде быстро остывал. — Что еще они могут сделать? — Зоя промокнула губы салфеткой. — Они продают краденое тем, кто знает, что это краденое. Что сделают покупатели? Пожалуются в полицию?

— Не забывай, что кое-кто из них и есть полиция, — предостерегла Талия.

Зоя с сожалением помотала головой и допила суп.

— Может, они и воры, — продолжила Талия, — но они хотят и дальше продавать ворованное искусство тем же покупателям и тем же кураторам. Я так понимаю, у них есть лазейка в запасники Эрмитажа, где хранится многое из того, что Советы награбили, но не признаются.

— Логично, — мрачно ответила Зоя и откусила кусок сэндвича. Потом долго молча жевала, ощущая всей кожей металлический дребезг, заполнявший все пространство вокруг. А когда проглотила, ответила: — Что ж, есть и хорошие новости: среди импрессионистов и прочих «декадентов» подделок, судя по всему, больше нет. — Она сделала паузу. — Не было особого смысла подделывать то, что было объявлено нацистами вне закона. С другой стороны, я бы сказала, что добрая четверть всех произведений искусства, датируемых от Средневековья до начала XIX века, — либо фальшивка, либо отреставрирована так, что хоть в универмаге продавай.

— У них просто крыша поедет.

— Нет, если мы им не скажем, — улыбнулась Зоя. Талия озадаченно посмотрела на нее. — Я прошлась по большей части, — пояснила Зоя, — и проставила крошечную букву «ф» в правом нижнем углу каждой картины и в разных местах на скульптурах или реликвиях. В базе данных это тоже учтено — «ф» стоит в графах с описанием.

— Какое коварство, — сообразив, протянула Талия. — Если станет известно, что ом толкают фальшивки, никто у них никогда ничего больше не купит.

— В яблочко, — сказала Зоя. — Кроме того, тебе они не смогут ничего предъявить, потому что экспертом по фальшивкам была я. Мне нужно одно — выбраться отсюда, и ребята будут по уши в дерьме.

Лицо Талии вытянулось, когда до нее дошло, что Зоя может попросту не дожить до момента, когда ее план осуществится. Обеих охватило уныние.

Талия жила в отеле неподалеку; туда и обратно ее сопровождали тюремщики. В заложницах ее держали угрозами отцу. Ей ясно дали понять, что они с отцом будут долго мучиться перед смертью, если вдруг произойдет какой-нибудь неприятный сюрприз — сбежит Зоя, нагрянет полиция или кому-то что-то передадут без их ведома. Даже не по ее вине.

— Ну, жду не дождусь, когда увижу, как ты определяешь подделки. — Натянутый энтузиазм Талии прервал молчание. Она расчистила место и поставила две чашки с горячим чаем. — Надо приступать завтра, чтобы эти работы нам больше не мешали.

— Это будет неплохое дельце, — сказала Зоя, добавив себе в чашку молока и отхлебнув. — Я мало что понимаю в неолите и палеолите, в отличие от тебя.

Талия лишь скромно пожала плечами.

Женщины какое-то время пили чай молча — каждая предавалась невеселым мыслям о своем неопределенном будущем, которое никому из них не хотелось торопить.

— Чем быстрее мы вернемся к нашим богиням, тем лучше мне станет, — сказала наконец Зоя.

— Мне тоже, — согласилась Талия. — К сожалению, наши гениальные работодатели не слишком заботятся о судьбе… как они их назвали? «Черепков с жирной девкой».

Зоя допила чай и снова пробормотала себе под нос:

— Логично.

— Можно заняться ими вечером, — предложила Зоя.