говоря, до прилета вертушек пара часов, а вот банда догонит самое большее через полчаса-час. Перебираются через ручей. Тут сапер откалывает номер и говорит, чтоб ему оставили пулемет с огрызком ленты, там патронов десять, чтоб все гранаты отдали. Он чехов встретит. Как вы знаете, он может быть весьма убедительным. Так убедил, что даже раненый свою заветную гранату отдал. Хотела пара парней с ним остаться, но Крокодил на полном серьезе предупредил, что, кто за ним пойдет, он тому ногу прострелит. И поверили. Крокодил, значится, обратно с гранатами и пулеметом за ручей, остальные – дальше трюхать из последних сил к точке рандеву. А дальше у них за спиной минут через пятнадцать – двадцать длинная пулеметная очередь на весь остаток ленты, пальба из автоматов в полтора десятка стволов, тут же гранатные взрывы как-то очень невнятно почти разом, так не покидаешь, автоматы один за другим затыкаются – и все, тишина. И только одиночные выстрелы неторопливые, такие, добивающие. Изредка. Вертушки прибыли, тут же с новыми силами разведгруппа обратно, благо недалеко. Шли осторожно, хотя боевой винтотряс прикрывать взялся. Добрались до ручейка – на том берегу сидит на камушке Крокодил, глыкает что-то из чужой фляжки. Коньячок, понятно, нашел хороший, любит он хороший коньячок. И горка оружия рядом, аккурат те стволы, что у погони на вооружении состояли. Стали спрашивать, смотреть – чехи все готовые. Понятно, в чем хитрость была?
– Нет! – совершенно искренне в один голос с курсантами говорю я.
– Чехов сгубила именно выучка. И то, что сапер знал, как они будут действовать. Потому он их и подловил качественно. Когда он из пулемета по ним влупил, они решили, что нормальная пулеметная засада. И сработали, как положено, – одни давят огнем пулеметный расчет, другие справа-слева обтекают – и все, кончается пулемет. А Крокодил аккуратно там, куда они должны были кинуться, свои растяжки и развесил. И чуток не так, как обычно вешают. Всучил вместо ожидаемой пулеметной засады саперную. Они когда преследовали, следили, чтоб на растяжку не наскочить, а тут у них времени не было, вляпались всеми четырьмя лапами. А сам сапер пулемет тут же бросил и вкругаля дернул, уже чехам выйдя в тыл. Звук у «калашей» похож, не поняли они после того, как под взрывы попали, кто откуда стреляет. Вот такая героическая повесть выходит.
– Да, прям боевик.
– Дальше больше. Это то, что по первому, тык скыть, приближению. Ан за кадром остается такая деталька, что вместо Героя России получил сапер за все это только орден Мужества, и то, можно сказать, повезло сильно. Мог попасть под раздачу, потому как одиночные выстрелы – это он как раз раненых чехов добивал. А в составе разведгруппы был еще человек из другой совсем артели. Ну кто понял – молодец, кто не понял – и не надо. И в своем отчете этот офицер так и написал, что после добивания недобитых сапер еще и поотрезал по ичкерийскому же образцу у убитых всякое разное, ровно так же, как эти бандосы с нашими делали. Только он у мертвых резал, а они по живому мясу старались. Вот теперь и думай, что рассказывать. А чего не стоит. И утверждать не берусь, но о-о-очень сильно подозреваю, что была еще причина – сапер из них был самый старый и должен был замудохаться куда сильнее, чем те, кто помоложе. Вот он и решил сработать впоперекосяк, поскольку уже ноги не волок, а так и группу разгрузил, себе пулемет и гранаты забрав, да и дело выиграл в итоге. Так теперь и смотрите, чего стоит рассказывать и кому.
– Ну все равно как-то несимпампонисто выходит.
– Людям свойственно ошибаться. Причем всем и сильно. Иначе мы бы с вами не в машине сидели в Кронштадте, а жили бы своей жизнью, выслушав по радио и ТВ что-нибудь этакое. – Майор голосом Левитана величественно декламирует: – …Через сутки после начала катастрофы в Санкт-Петербург вошли превентивно моторизованные патрули на броне, медики получили четкую ориентировку от Комитета по здравоохранению, и мэр обратилась к жителям с четким и внятным обращением. После этого ряд появившихся зомби был тут же отловлен сетками и арканами, и в дальнейшем жителям города по спискам военнообязанных раздали оружие, увеличив одновременно штат судмедэкспертизы, что позволило тут же определять – стреляли по зомби или сводили счеты с живыми. И в отличие от Москвы, жалко и глупо погибшей от пустяковой в общем-то проблемы, северная столица стала главой обновленной России – единственной страны в мире, устоявшей перед напастью!
Мы грустно ухмыляемся. Дорого бы мы дали, чтоб оно было именно так. Ан нет…
Дома меня ждет сюрприз – пахнет чем-то горелым. Одноглазое Лихо вместе с щенком удрали в комнату Нади и отсиживаются там. Сама она возится на кухне, вид у нее виноватый. До меня доходит, что она в кои веки попыталась кулинарить и провалила, судя по всему, это начинание эпично. Действительно, угольки какие-то на столе в блюдо уложены. Оказывается, по рецепту Дарьи взялась приготовить какое-то печенье, но то ли рецепт о чем-то важном умолчал, то ли еще что, но «зепсин ху, сгорели сапоги, Василь Иваныч!»
Ладно, пробовать все равно надо, видно ж, что старалась. Потому останавливаю ее порыв ссыпать угольки в ведро и кусаю первый попавшийся под руку комочек. Ничего, даже жевать можно. Опять же местами сладко.
– Немного пригорело сверху, – извиняющимся тоном замечает Надежда и смотрит выжидательно.
Прожевав, отвечаю:
– Как сказал в подобной ситуации известный антрополог и ученый, командор нескольких орденов и академик ряда академий Тур Хейердал: «Ничего, зато внутри совсем сырое!» [57]
– Это который на всяких папирусных лодках плавал?
– Он самый. До этого еще на плоту по океану рассекал. «Кон-Тики» плот назывался.
– Не слышала. А что, он и впрямь так говорил? Действительно сырое?
– Говорил, говорил, я слово в слово его процитировал… Он своей жене устроил свадебное путешествие в глухое место Полинезии – пожить первобытной жизнью. Вот она и осваивала там кухню каменного века. Не переживай, вполне печенюшки годные, сконсумирую[58] с удовольствием. Чай есть?
Чай есть, но не про мою честь – вызывают из больницы. Ночное дежурство надо прикрыть, у коллеги семейные обстоятельства какие-то образовались, просит подменить. Очень не хочется. Но я ей должен два дежурства, никуда не денешься. Грустно смотрю на Надежду, сгребаю печеньки в пакет и ползу в больницу. Спохватившись, спрашиваю:
– Может, печеньем поделиться, а то я сгоряча все забрал?
Боевая подруга так мотает головой, что мне становится страшно, как бы там у нее что-нибудь не отвинтилось. Заодно решаю проверить подогнанный мне уже пару недель тому назад автомобиль. Вовка расстарался, доставил непривычных очертаний «реношку», «Кенгуру» вроде называется. Обычная легковушка, только кузов высокий, кубиком, удобно мне с моим ростом. Все руки недоходили, а тут уже вечереет, не хочется как-то пешедралить… Вот и еду, как английская королева: она когда была в Питере с визитом, как раз на чем-то похожем рассекала. Даже сподобился ее близенько лицезреть – в двух шагах стоял. Стыдно, но почему-то хотелось похлопать ее ласково ладошкой по нелепой шляпке и сказать доброжелательно: «Не журыся, Лизавета!» Так мне и непонятно, с чего в голову пришли такие мысли при виде аж цельной английской королевы.
Ночка заладилась с самого начала дежурства веселая и бойкая. Сперва пришлось разбираться с идиотом, который ухитрился так разбить себе башку, что первые несколько секунд я всерьез прикидывал, а не зомбака ли мне привезли, больно уж этот голый, кособокий и уродливый субъект, залитый с головы (естественно!) до ног кровищей, походил на нежить. Только его забинтовал и принял, как началась почечная колика у другого пациента – с пневмонией. Хоть и знаю, что как дежурство начнется, так оно и пойдет, но после того, как мужик с коликой пережил приступ, я всерьез рассчитывал, что смогу поспать. Но это я зря так губу раскатал.
Уснуть-то я уснул, а только тут же и разбудили телефонным звонком из порта.
Мутно поглядывая на листок с инструкцией, предписывающей отвечать на звонок чеканным: «Дежурный по приемному отделению больницы двадцать шесть врач такой-то» с приписками карандашом ниже «врач Какой-то», «Никакой врач-то», «Лена, прекратите отвечать: Алло, милый!» и прочим юмористическим творчеством дежурантов, отвечаю хрипловато, но, в общем, по форме.
Оказывается, сейчас притащат американца с огнестрелом. Перехватили его посудину в нескольких сотнях километров от Кронштадта, сейчас на подходах. Огнестрел старый, состояние у пациента так себе, но держался в общем нормально. Что у них там на посудине произошло, бог ведает, не спрашивали толком, но
