попятилась назад, творя про себя молитву.

Азиат тут же подскочил к ней и снова обнажил ее грудь.

– Сними с себя это и выброси. Третий раз повторять не буду.

В его словах и взгляде Ольга чувствовала неподдельную угрозу.

– Рашид, не забывай: это наша сестра! – Реваз опять сделал попытку вмешаться.

– Мразь она, а не сестра. И вы такие же мрази. Не возвратишь долги в срок – всех порежем. Ты нас знаешь.

– Так что, – он продолжал наступать на Ольгу, сверля ее колючим раскосым взглядом, – снимешь сама или тебе все же помочь? Выброси его – и можешь мотать в свой дом престарелых. Я тебя отпущу, даю слово мужчины.

– Сделай, о чем тебя просят! – крикнула уже из джипа Марина.

Ольга неожиданно рассмеялась, вспомнив, как те же слова Марина кричала ей, когда они были вчетвером на берегу реки.

– А ты и впрямь веселая монашка, – азиат дышал ей прямо в лицо.

Он резко дернул за шнурок, на котором держался крестик, порвал его и бросил в сторону.

– Я сейчас своими руками прибью тебя точно так же, как прибили твоего Бога. Клянусь, я сделаю это, как уже делал не раз!

Азиат уже не просто сверлил Ольгу своим колючим взглядом, а был действительно готов разорвать, растоптать ее на месте.

Ольга посмотрела в сторону Реваза, который стоял возле джипа, подняв воротник своей меховой куртки и потупив взгляд.

– Эй, лицо кавказской национальности, – окликнула она его, – заступился б за родственницу!

– Он теперь пусть за себя заступается, а с тобой отдельный базар будет, – азиат не говорил, а злобно шипел, сверкая глазами. – Где же твой Бог? В снегу? Под ногами? Почему Он тебя не защищает? Ну, давай, молись Ему, праведница, а я посмотрю на тебя и на твоего Бога!

Ольга молча нагнулась, подобрала блестящий крестик, зажала его в ладони и, не оборачиваясь, пошла к монастырю. Азиат вытащил из-под дубленки пистолет и прикрутил к стволу глушитель.

– Ты что?! – схватил его за руку Реваз. – Лишних разборок захотел? Лишней крови?

– Я одного хочу: чтобы ты заткнулся, – он оттолкнул руку и снял пистолет с предохранителя.

– Рашид, – взмолился Реваз, – как брата прошу: не делай этого! Зачем лишняя кровь? Она наша сестра, пусть идет. Весь базар я беру на себя! Зачем тебе ее кровь?

Азиат с усмешкой посмотрел на Реваза и вдруг резко приставил пистолет чуть выше его переносицы.

– Ты так и не понял, шакал?

– Что я должен понять? – Реваз стал бледнее снега. – Я же сказал, что весь базар беру на себя и бабки верну в срок.

– Дело не в бабках, – азиат с презрением смотрел в глаза Реваза. – Дело в другом: великая война только начинается. И кто не поймет, кому надо поклониться, будет уничтожен. Теперь ты все понял, шакал?

– Понял, – хриплым голосом выдавил из себя Реваз.

– Молодец. А она этого так и не поняла, – с акцентом сказал азиат и прицелился в затылок уходящей Ольге.

Но этого разговора между Ревазом и азиатом Ольга уже не слышала. Ветер, усиливающийся с каждой минутой, переходящий в снежную бурю, сбивал с ног, свистел в ушах. Не было слышно и выстрела, похожего на сухой щелчок. Ольга качнулась вперед, ощутив сильнейший удар в спину, прямо между лопаток. В последнее мгновение она подумала о том, чтобы случайно не выронить в снег зажатый в ладони крестик.