Но их ждало жестокое разочарование. Еще до начала работы съезда Горбачев собрал членов подготовительной комиссии в конференц-зале на Старой площади. Случайных людей туда не звали: исключительно преданных коммунистов. Но когда стали обсуждаться будущие кандидатуры председателя, неожиданно прозвучала вдруг фамилия Ельцина. По иронии судьбы, ее назвал свердловский депутат Владимир Исаков, который вскоре станет одним из самых оголтелых противников российского президента, и в 1993 году поведет этот же самый Верховный Совет на борьбу с кремлевским супостатом.

От такой наглости генсек оторопел. Под возмущенный гул зала он скомкал мероприятие, и быстренько подвел его к завершению. Смутьяна Исакова в приличное общество больше не приглашали, а всю дальнейшую работу Горбачев начал вести в подчеркнуто конспиративных условиях, не стесняясь уже в выражениях.

«Говоря о Ельцине, Михаил Сергеевич все время ставил акценты на его непредсказуемости, капризности и невразумительности позиции, – свидетельствует Филатов. – Обычно заканчивал словами: “Ельцин – это война!”».

Честно говоря, я не перестаю удивляться наивности Горбачева. Неужели он, умелый, опытный аппаратчик, не мог, наконец, уразуметь, что старыми, дедовскими приемами Ельцина повалить невозможно. Если бы генсек выставил ему в противовес какую-то мощную, авторитетную фигуру, часть колеблющихся депутатов вполне могла бы пойти за ней. Но вместо этого на ринг был делегирован первый секретарь Краснодарского крайкома Иван Полозков: заскорузлый догматик с внешностью, достойной Ломброзо, да еще и с отчеством «Кузьмич» (привет Лигачеву!). Такое чувство, что из 1059 избранников ни одного достойного человека не нашлось.

Итог не замедлил себя ждать: голоса раскололись. В первом туре Ельцину отдали предпочтение 497 депутатов, Полозкову – 473.

Для победы этого недостаточно, и пару дней спустя вопрос выносится повторно.

И вновь нет ясного исхода. За Ельцина подано 503 голоса, за Полозкова – уже 458. Тенденция, как видно, налицо.

Обескураженный Горбачев вынужден резко менять на переправе коней. Вместо Полозкова был выставлен другой партократ – Александр Власов, бывший министр внутренних дел.

Самое поразительное, что у Горбачева хватило ума в день решающего голосования отправиться с официальным визитом в Канаду. «Летите со спокойной душой, – накануне уверили его заботливые соратники, – Ельцин не пройдет».

И пока Михаил Сергеевич расточал в Оттаве улыбки и собирал аплодисменты, в Москве полыхали жаркие схватки.

Существуй в природе термометр для измерения политической температуры, этот столбик зашкалил бы до предела. Нервное напряжение достигло апогея. Для того чтобы наговориться, депутатам не хватало целого дня. Голосования проходили ночью, причем большинство ельцинских сторонников по домам не расходились, дожидаясь итогового подсчета: спали на лестницах, лавках, столах.

За Кремлевской стеной, прямо на Красной площади, бушевали стихийные митинги. Тысячи москвичей пришли выразить поддержку своему любимцу.

Сам Ельцин старался демонстрировать стоическое спокойствие, хотя внутри него бушевали невиданные страсти. Окружение даже боялось, как бы не надломился он, не лишился разума. «Все ждали, – вспоминал его помощник Суханов, – кто первым не выдержит: Ельцин или съезд».

Вечером после одного из голосований, описывает тот же Суханов, вместе с патроном он отправился домой.

«Когда мы немного отъехали, он как жахнет кулаком по передней панели… Я уж думал – машина развалится… Смотрю, слезинка по щеке шефа покатилась…»

Но в итоге, после горячих дебатов, чуть не закончившихся рукопашной, эта порядком затянувшаяся история подошла к концу. 29 мая, с третьей попытки, новым председателем Верховного Совета РСФСР был избран Борис Николаевич Ельцин. Он набрал семь голосов сверху положенной отметки, а его соперник – Власов – не получил и того, что имелось прежде у Полозкова: 535 голосов против 467.

Хотя формат нашей книги и не предусматривает установку диагнозов для других персонажей, этот клинический горбачевский идиотизм все-таки тоже нуждается в медицинском освидетельствовании.

Чтобы там ни говорилось, но все политические победы Ельцина были одержаны им не вопреки , а благодаря . Ельцина вылепил именно Горбачев – своей близорукостью, нежеланием принимать резких решений, боязнью ответственности. Он и страну так же проспал – в бесчисленных вояжах и дефиле .

Слово – доктору (правда, не медицины, но какое это имеет значение), горбачевскому помощнику Георгию Шахназарову:

«Здесь проявилась одна из уязвимых черт Горбачева – беспечность. Оптимист по натуре, которому в жизни всегда везло, он неизменно был уверен в благополучном для себя исходе всякого дела и, соответственно, не готовился к худшему. Я почти не видел его в состоянии страха перед будущим или опасений, побуждающих принять дополнительные меры предосторожности».

Неправы те, кто считают, будто умные учатся на чужих ошибках, а дураки – на своих. Михаил Сергеевич Горбачев не то что на чужих – даже на собственных огрехах не думал учиться.

В открытую конфронтацию с Ельциным вступать он опасался. Но и шагов к сближению тоже не делал; точно по ленинской формуле: ни мира, ни войны. Как будто, если в упор, демонстративно не замечать проблемы, она станет от этого меньше.

Накануне выборов в Верховный Совет РСФСР советский посол в Англии Загладин откровенно спросил у Горбачева (дело происходило на встрече с послами – членами ЦК): «А не лучше ли вам поговорить с Ельциным и принародно помириться?»

«Посмотрел бы я на тебя, как ты повел бы разговор с Ельциным, когда он и его сторонники митингуют на площадях», – был ответ.

Кстати, с избранием Ельцина спикером генсек его так и не поздравил…