Однако ельцинский пресс-секретарь Костиков на голубом глазу увещевал журналистов: «Капитал здоровья Б. Н. Ельцина вполне позволяет ему надежно и уверенно осуществлять руководство страной». По официально озвученной версии, президента вновь свалила простуда.
В декабре 1994 года – новая госпитализация. На этот раз ему делали операцию на носовой перегородке.[30]
Уже с начала 1994 года Ельцин практически не занимается текущими делами. Теперь он уезжает с работы сразу после обеда, ломая все графики и отказываясь от встреч. Все хозяйственно-экономические вопросы полностью перепоручены отныне премьер-министру Черномырдину.
«Приходя к нему в кабинет, я нередко заставал его за пустым столом в глубокой и грустной задумчивости», – вспоминает пресс-секретарь Костиков.
Если раньше за здоровьем президента следили всего-навсего двое врачей, причем основной из них – Анатолий Григорьев – по специальности был терапевтом, то теперь в медцентре вынуждены были сколотить целую бригаду из восьми человек: для постоянного контроля и наблюдения. Был создан и научный консилиум, куда вошли крупнейшие медицинские светила: академик Воробьев, профессора Мартынов, Гогин, Шмырев.
Ведущим лечащим врачом стал зам.главврача ЦКБ Владлен Вторушин. Он находился с президентом постоянно, каждый день. Кроме того, остальные врачи и медсестры должны были работать посменно – сутки через трое.
К приходу Вторушина состояние Ельцина было уже изрядно подорвано. Его мучили непрекращающиеся головные и сердечные боли, перепады давления. Президент плотно сидел на лекарствах. Ежедневно он пил горстями таблетки: клофелин и коренфар.
Все увещевания врачей, однако, на президента не действовали. Он не желал ломать привычный образ жизни, продолжая, как ни в чем ни бывало, выпивать чуть ли не каждый день.
Доходило до того, что Коржаков прятал от него в Кремле спиртное, а потом раздобыл даже специальное приспособление для закручивания водочных пробок и нещадно разбавлял напитки, подаваемые к столу. (Это называлось «Операция “Закат”».) Ельцина такой «Закат» очень удивлял. Он искренне возмущался тем, что современная водка пьется, оказывается гораздо легче, чем стародавняя, советская.
«Разучились, что ли, делать?» – сокрушался Борис Николаевич…
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ
«Король ужасов», знаменитый режиссер Альфред Хичкок, узнав о смертельном диагнозе свей жены, практически потерял над собой контроль и начал постепенно спиваться. Его не останавливала даже болезнь сердца и наличие вшитого ранее кардиостимулятора. Напившись, Хичкок расстегивал рубашку и демонстрировал всем четырехугольный предмет, вмонтированный в грудную клетку.
Жизнь окружавших его людей со временем превратилась в настоящий хичкоковский кошмар. Они все время боялись, что он ум-рет от сердечного приступа, прятали от него все спиртное, а иногда просто разбавляли алкоголь водой.
В массовом сознании словосочетание «Ельцин и алкоголь» стали такой же идиомой, как, к примеру «Ленин и печник».
Если Сталина мы представляем исключительно с трубкой, а Горбачева с Раисой Максимовной под ручку, то Ельцина – непременно с рюмкой.
Кажется, он и сам в какой-то момент это понял, потому и перестал гневно отметать упреки в дружбе с зеленым змием.
В румяной агитационной брошюре, отпечатанной миллионными тиражами к президентским выборам (она называлась «57 вопросов избирателей Президенту»), я обнаружил дивный пассаж.
«Правда ли, что вы злоупотребляете алкоголем?» – задается как будто Борису Николаевичу вопрос.
Ответ:
«Скажу “да” – это будет неправдой. Скажу просто “нет” – тоже покажется неубедительным, у нас ведь пока сами не проверят, все сомневаться будут да еще скажут: “Какой же ты русский мужик, если выпить не можешь?” Так что скажу одно: выпить могу, но не злоупотребляю”».
Этот гениальный по своей изворотливости тезис напоминает мне формулировку, изобретенную много лет назад многоопытными кадровиками КГБ. Брать на службу в органы людей непьющих – считалось зазорным (либо больной, либо придуривается). Пьющих – подавно. Тогда и родилось блестящее определение: выпить может много, но с отвращением и не пьянеет…
Говорили старому Билли Бонсу: «Ром – это смерть!» Билли не слушал мудрого доктора, поэтому и хватил его удар.
Борис Николаевич чем-то неуловимо походил на знаменитого пирата. У него тоже были проблемы и с сердцем, и с ромом…
Если бы не постоянное присутствие врачей, Ельцина давно бы не было уже в живых. Факт этот – никаких сомнений не вызывает. Именно своим придворным экскулапам Борис Николаевич обязан жизнью, о чем, правда, никогда он теперь не вспоминает.
Летом 1995 года у Ельцина случился первый инфаркт. Точнее, первый
Об этом страна, правда, так и не узнала. Как не суждено ей было узнать и о том, что случилось летом 1995 года.
В тот день, 10 июля, Ельцин пригласил на обед в Кремль двух ближайших соратников – Коржакова и Барсукова, – чтобы объявить последнему о принятом решении: назначить его директором ФСБ. (Замечу в скобках, что Барсуков назначению этому долго и упорно противился.)
Застолье, как водится, сопровождалось усиленной выпивкой. По самым скромным прикидкам, президент в одиночку осушил литровую бутылку сорокаградусного ликера «Куантро», каковой попробовал тогда впервые, придя от напитка в восторг.
