Отстояв вечернее богослужение,  Огнев  смиренно  прошел в свою келью, где жил с еще с тремя послушниками и долго молился.

        Он просил Господа о ниспослании благодати  страждущим, прощении ему грехов и наставлении на истинный путь.

        Всю ночь послушник не спал,  и, лежа на жестком ложе, думал о сделанном  ему предложении.  За истекший год   его душа так и не обрела покоя, хотя  внутренний мир изменился. Огневу все больше нравилась жизнь в обители, соблюдение церковных канонов, долгие беседы с наставником и  размышления наедине. В этом было что-то новое,   выгодно отличающееся от мирских соблазнов и суеты.

        Однако встреча со старыми друзьями  снова всколыхнуло все то, отчего так хотелось освободиться. Бывший полковник не приемлел  несправедливости, лжи и обмана, мучительно переживал за страну и ее обездоленный народ.

        Он понимал, что помочь всем невозможно, но то, что сказал Душман, заставило  Юрия задуматься. Можно было сделать действительно благое дело,   для тех немногих, которым в случае удачи они могли помочь хоть чем-то, а еще отдать дань памяти героям, погибшим в тундре. Ведь ценой жизни они сохранили то, что принадлежит народу.

        После утренней литургии[5] он направился в ризницу, где находился игумен и испросил разрешения побеседовать с ним.

        - Присаживайся брат Юрий, - кивнул отец Иосиф на стоящую у стены лавку. - Слушаю тебя.

        И Огнев рассказал настоятелю  историю своей жизни. Вплоть до сегодняшнего дня и предложения Душмана.

        - Да, - весьма печальна твоя история, -  задумчиво перебирая в руках четки, сказал после долгого молчания игумен. - Как, впрочем, и многих здесь.

        - И чего же ты от меня хочешь?

        - Отпусти меня на время из обители, отец. Я хочу добыть то золото и обратить в пользу страждущих. А еще построить  храм и увековечить память убиенных. Тех, которые  его сохранили.

        - Сие будет не просто, -  пытливо взглянул игумен на Юрия. - Найдешь ли в себе силы?

        - Найду отец, - склонил тот голову. - Ведь это благое дело.

        - Ну что же, тогда иди. А я буду молиться за тебя. И осенил Юрия крестным знаменем.

        В полдень, когда серебристый шар солнца стоял в зените,  теплоход, огласив окрестности грустным криком, плавно отошел от причала и взял курс в открытое море.

 На его палубе, в корме, стоял Огнев с  Зингером и Душманом,   и неотрывно смотрел на исчезающие в голубой дали  купола  церквей.

        Для начала друзья решили навестить Виктора и, по прибытии в Петрозаводск,  сразу же отправились на кордон.

 Первым, кто их встретил, была   пушистая хаска[6], весело взлаявшая и дружелюбно замахавшая хвостом.

        - Здорово, Альфа,  - потрепал ее по загривку Зингер, - не забыла нас?

        На лай в доме открылась дверь, и на крыльцо вышел Виктор.

        - Здорово, Витя, - прогудел  Душман, ставя на траву сумку. - А вот и тебе   «привет».   Так сказать, обратный. И хлопнул по плечу Огнева.

        - Юра?  - сбежал с крыльца бывший егерь. - Наконец-то нашелся!

        Огнев молча шагнул вперед, и они  крепко обнялись.

        - Живой, Витька, живой, - растроганно шептал Юрий, - просто не верится.

        - Ну ладно, хозяин, приглашай в дом, - а то мы прямо с вокзала, - улыбаясь, сказал Зингер. - Надо, так сказать, вспрыснуть встречу!

        Спустя полчаса вся компания   сидела за столом  и усиленно подкреплялась.

        - Ну что, еще по одной и перейдем к делу, - разлил по стаканам вторую бутылку Зингер.

        Все, кроме Огнева выпили  и задымили сигаретами. Альфа дробила под столом очередную кость.

        - Значит так, парни, - обвел взглядом присутствующих Душман. - Предлагается следующий план. 

        Мы с Зингером, - кивнул на приятеля, - финансируем все изыскания и беремся сбыть золото. У нас в Ростове есть надежный канал.

        Ты, Витек, купишь в Архангельске  бульдозер  с санями, вездеход и все, что нужно для  работ.

        Ну а ты, Юра, - наклонился к Огневу, - как и раньше, возьмешь на себя общее руководство. Идет?

        Лебедев с  Огневым  переглянулись  и  молча кивнули головами.

        - Заметано, -  пристукнул ладонью  по столу Душман.

        - А теперь еще, чтобы не было недомолвок.

        Из той суммы, что выручим, покупаем в Ростове пару заводов, а здесь, в Архангельске, леспромхоз. Ну и строим церковь, в месте, где укажет Юрий. В память о тех парнях, что лежат в тундре. Остальное пускаем на благотворительность. Ну, как, принимается?

        - Да, - ответил за всех Огнев. - Это будет по справедливости.

        - Золото, я думаю, мы найдем, -  щурясь от дыма, произнес  задумчиво Лебедев. - Вопрос в том, сможем ли  сбыть? - вопросительно обвел он всех взглядом.  - В прошлый раз это плохо кончилось.

        - Сможем, - решительно ответил Душман. - Мы с Витькой гарантируем.

        Потом все помылись в бане, и Душман с Зингером  завалились спать на сене, а Огнев  с Лебедевым   присели на крыльце дома.

        - Какие красивые здесь зарницы, - глядя  на пурпур заката, задумчиво произнес Юрий.

        - Красивые, - откликнулся Виктор. - Ты ни о чем не хочешь меня спросить?

        - Хочу.  Как поживает Зея?

        - Все также, расширяет бизнес и растит Димку. Я работаю у нее в охране. Кстати, Зея тебя любит.

        - И я ее, - жуя травинку, сказал  Огнев.  - Давно.

        - Так в чем вопрос? Вам нужно быть вместе. 

        - Нужно, - согласился Юрий. - Но еще не время.

        Вечером все снова собрались в горнице и обсудили детали операции, а рано утром Душман с Зингером  и Лебедев, отправились на его «Уазе» в город.

 Ростовчане - получить в банке   необходимую для изысканий сумму, а Виктор на поиски техники и снаряжения.

        - Ну что, Альфа, остались мы с тобой одни? - потрепал по загривку  загрустившую собаку  Огнев, когда машина скрылась за увалом. - Давай, займемся  по хозяйству.

        Когда над кордоном снова запылали зарницы, вдали послышалось комариное жужжание, потом оно  стало нарастать, и  к дому, пофыркивая,  подкатил «Уаз».

        - Как поездка? - поинтересовался Огнев, принимая из рук Зингера  туго набитую   спортивную сумку и рюкзак.  

        - Все путем, - помогая Лебедеву  выгружать из машины  какие-то ящики, мешки и свертки, - довольно прогудел Душман. -  Деньги из Ростова нам перечислили, начинаем делать закупки.

        Затем вещи занесли в дом, прибывшие умылись,  и  все сели обедать.

        - Царская уха, - опорожняя вторую тарелку,  довольно изрек Зингер. -  Только не пойму, что за рыба?

        - Семга, -  подрезая   хлеба, - ответил Огнев. - Виктор  презентовал.

        - Ценный презент, -  констатировал Душман. - В Дону такой не водится.

        Потом ели жареную картошку с мясом,  пили, закусывая морошкой, чай из самовара и потели.

        - Хороший из тебя повар, Юрок, - сыто рыгнул Зингер. - Благодарствуем.