и один протянул Шмакову.

        - Выпьем за встречу, майор.

        - Выпьем, - ответил Шмаков и выплеснул содержимое бокала в рот.

        - Закуси, в СИЗО наверное оголодал.

        - Спасибо, не хочу.

        - Тогда кури, -   кивнул Князев на открытую пачку «Мальборо»  и лежащую рядом с ней зажигалку.

        Шмаков с наслаждением закурил   и выжидательно уставился на хозяина.

        А тот извлек откуда-то  пластиковую папку с документами и протянул ее собеседнику.

        - Что это?

        -  Посмотри, увидишь.

        В папке были ксерокопии протоколов обыска  и допросов секретаря и бухгалтера  фирмы.

        Из них следовало, что в сейфе Шмакова были обнаружены десять тысяч «черного нала» и семьдесят пять  граммов  героина, которые, со слов допрошенных, принадлежали генеральному директору и использовались им в личных целях.

        - Я еще раз, заявляю, что это грязная провокация. Никаких  долларов и героина в моем сейфе не было.

        - Были, майор, были. Мы это  элементарно докажем  и загремишь ты  лет эдак  на семь  туда, куда меня в свое время пытался определить. Но есть и другой вариант. Если договоримся.

        - Какой же это?

 - Ты продаешь свою фирму компании, которую я тебе назову и мы прекращаем дело.

        - Этого никогда не будет.

        - А ты не спеши майор, подумай, время у тебя есть. Ведь мы можем пойти дальше и заняться твоей азиаткой, она мне, кстати, очень нра…

        Закончить фразу  Князев не успел.

        Шмаков сгреб со стола хрустальную вазу с фруктами и изо всей силы метнул ее  полковнику в голову.

        На звон разбитого стекла и вопли  начальника, в комнату ворвались охранники   и через минуту, бешено матерясь и  пытаясь освободиться  от наручников, Шмаков, лежал на полу.

        - Ну, тварь, -  прижимая к рассеченному лбу салфетку, заявил Князев, - ты у меня до суда сгниешь в камере.  В СИЗО его!

        Обратный путь Шмаков проделал лежа на полу микроавтобуса с целлофановым пакетом на голове.Затем его, багрового от удушья  и мучительно кашляющего, поместили в другую камеру.

        В отличие от первой, она была значительно меньше, с  одноярусными, застеленными одеялами нарами и  небольшим телевизором  на столе.

        - Проходи, мент, - прозвучало с нар, на которых, дымя сигаретами,  играли в карты четверо бритоголовых  парней. 

        - Я не мент, - прохрипел Шмаков и обессилено присел на крайнюю постель.

        - Пшел! -  пнул его ногой один из играющих, и Шмаков свалился на пол камеры.

        - Ату, его  Кувалда!  -  захохотали остальные.

        - Тебе кто, разрешил садиться,  гнус?- прошипел  Кувалда и, встав с нар, по кошачьи мягко, двинулся к  поднимающемуся   новичку.

        Предвидя дальнейший ход событий, Шмаков не стал ждать и  снизу саданул  нападавшего кулаком в солнечное сплетение, а  когда всхлипнув, тот повалился на пол, сцепленными в замок руками  нанес ему сверху резкий  удар по затылку.Но выпрямиться не успел - сокамерники Кувалды   навалились  на него скопом и сбили с ног.   

        - Шустрый мент, - хрипел кто-то над ухом, до хруста в суставах, выворачивая жертве руки.

        Затем сопротивляющегося Шмакова швырнули лицом на нары, и стали срывать    джинсы.

        - Ну держись Саша, щас будешь Машей!  -  осклабился держащий его за горло золотозубый  крепыш.

        - Давай, Кувалда,  ты первый!

        Неимоверным усилием  Шмаков сбросил с себя насильников, подмял под себя крепыша и впился ему зубами в горло. 

        Последнее, что он почувствовал - солоноватый привкус заполнившей рот крови  и сокрушительный удар, потрясший все его тело  …

    А в это время  бывший   полковник и заключенный  Юрий Иванович Огнев, буром  пер по ночной  тундре в сторону, противоположную лагерю.

        Когда, инсценировав падение за борт, он оказался в ледяной воде и отпустил     мешок, то сначала едва не выскочил на поверхность. Однако, через мгновение, пришел в себя и, сбросив с ног тянущие ко дну ботинки, поплыл под водой  в сторону дебаркадера. Ему повезло - вынырнул как раз в узком промежутке между бортом посудины и  осклизлыми сваями пристани.

        Быстро оглядевшись, и заметив краем глаза, как охрана мечется у сходни баржи, Огнев ухватился руками  за почти касающуюся воды леерную стойку, подтянулся и оказался на палубе. Затем, оставляя за собой мокрый след, ужом пополз  к  надстройке и перевалив через высокий комингс, скрылся в темном проеме двери.

        Щелкая от холода зубами, он нырнул в полумрак  чрева посудины  и довольно быстро нашел обширную душевую, с  десятком ржавых кабин  в ней. В самой последней, в углу, лежал туго набитый рюкзак.  В нем оказался комплект зимнего камуфляжа с обувью, несколько банок тушенки и консервов, упаковка галет, фляга со спиртом  и блок сигарет.  А в  пришитых сбоку карманах - вороненый «ТТ» с двумя запасными обоймами, финка, несколько одноразовых газовых зажигалок и карта Кольского полуострова. 

        - Ну, Леха, молодец, с этим можно и на Полюс двигать, - растроганно бормотал  посиневший Огнев, сбрасывая с себя  лагерное шматье и облачаясь в привычный камуфляж.

        Затем он отхлебнул из фляги, и, крякнув, стал рассовывать по карманам  оружие,  сигареты и спички. Во внутреннем наткнулся на бумажник с несколькими отечественными купюрами   и  зеленой американской сотней…

        Когда над осенней тундрой стало  нехотя подниматься тусклое солнце, Огнев был уже далеко от лагеря. В неглубоком распадке, поросшем  багульником,  он устроил свой первый привал.  Вскрыл финкой банку «Китайской стены» и ополовинил ее, закусывая пресными галетами. Затем  черпнул изо мха горсть зрелой клюквы и с наслаждением сжевал вяжущие рот ягоды.

        Закончив  трапезу, Огнев закурил, достал из рюкзака карту и,  цедя сквозь зубы     «полковника никто не любит, полковника никто не ждет…» принялся ее изучать.

        Его сразу же привлек красный пунктир железной дороги, пересекающий Кольский полуостров в сторону Карелии. По расчетам беглеца, он находился примерно в сотне километров от нее. Если выйти к «железке», по которой  следовали грузовые составы с рудой в центральную часть страны, то можно без особых усилий добраться до  Санкт-Петербурга или Москвы. Отсутствие документов его не смущало. Главное, что имелись оружие и деньги. А с ними Огневу был не страшен и сам черт.

        Однако все оказалось не так просто.

 На третий день пути, в россыпи сопок, его заметил   подвижной  наряд   Арктического погранотряда, патрулировавший этот участок тундр.  Пограничники - их было двое, с собакой,  начали  преследовать незнакомца, а когда тот наддал ходу, спустили на него овчарку.

        Зная по опыту, что от нее не уйти, Огнев залег за ближайший валун и  из «ТТ»   третьим выстрелом, почти в упор, свалил летящего на него громадного пса.