– Ничего особенного, – уклончиво ответил тот, разрезая курицу. – Просто я недавно был в Венеции и прекрасно провел там время.

– А как же твоя работа?

– Успею. Все будет готово к ноябрю.

– Я очень горжусь тобой и с нетерпением жду твоих новых творений.

– Я уже кое-что играл тебе из своего нового произведения, но сейчас пришлось все переписать.

– Ты сказал, что был в Венеции? – неожиданно встрепенулась Энн. – Как интересно! Моя лучшая подруга Николь тоже была там совсем недавно. Ты слышал, что в этом городе выставлялась ее работа?

– Не только слышал, но и видел ее.

– Правда? Расскажи мне о ней.

– О, это что-то необыкновенное! Монумент так гениально задуман и так прекрасно выполнен, что у меня даже дух захватило!

Энн долго слушала его, а потом подозрительно хмыкнула:

– Не думала, что ты такой любитель скульптуры. Кстати, ты там случаем не встречал Николь и Эдварда?

– Мама, – тихо проговорил Пол, осторожно положив вилку и отодвинув тарелку, – я должен сообщить тебе нечто такое, что, возможно, придется тебе не совсем по душе.

Мать внезапно насторожилась, какое-то чутье подсказывало ей, что ее сын влюбился по уши. Конечно, она уже давно была внутренне готова к этому, но очень опасалась, что это произойдет как-то глупо и опрометчиво: ну, например, она узнает, что от него забеременела какая-либо итальянская девушка.

– Ну что ж, рассказывай, – решилась наконец она.

– Я знаю, что тебя это удивит, но у меня случилось весьма романтическое приключение.

– Ничего удивительного, – резонно заметила Энн. – Ты уже вполне взрослый мужчина, вокруг которого беспрестанно вьются ровесницы.

– Да, у меня были такие, как ты выразилась, ровесницы, но ничего хорошего из этого почему-то не получалось. Они слишком легкомысленны и ветрены, если не сказать больше.

– Боже мой, Пол, ты, кажется, действительно втюрился в кого-то! Неужели все так серьезно? Насколько я могу судить, легкий флирт никому еще не помешал, а тем более тебе, талантливому музыканту и композитору. Стало быть, нечего стесняться случайной связи. Расскажи мне всю правду. Готова поспорить, что это была замечательная юная итальянка.

К ее удивлению, Пол не рассмеялся и не ответил шуткой на ее слова.

– Это была Николь Ди Кандиа.

– Что?! Что ты имеешь в виду?

– Я влюбился в Николь Ди Кандиа.

– Пол, о чем ты говоришь? – На перекошенном лице матери застыл дикий ужас, что заставило сына перейти в глухую оборону.

– Я люблю Николь и любил ее с детства, – упрямо повторил он. – И сейчас мы живем вместе, в ее студии.

Мать стала хватать воздух широко открытым ртом.

– Ты и моя лучшая подруга Николь Харрингтон… – простонала она. – Вы живете вместе в ее студии? Какой кошмар! Невероятно!

– Я знаю, что шокировал тебя, и очень сожалею об этом, – попытался успокоить ее Пол. – Пожалуйста, не расстраивайся.

– А где же Эдвард? – тихо выдохнула Энн, ничего уже не понимая. – Он живет вместе с вами?

– Нет, она бросила его.

– Это невозможно! – истерично завопила она, вытаращив глаза на сына. – Она обожает мужа!

– Николь оставила его, – еще раз повторил Пол. – Мы действительно любим друг друга.

– Любите! – холодно отозвалась Энн. – Да что ты знаешь о любви? Ты же еще ребенок! Ты и Николь – невероятно! Не могу поверить, что моя лучшая подруга способна на такое!

– Мама, послушай, пожалуйста, – кисло поморщился Пол. – Я понимаю, что это звучит странно, но мы действительно любим друг друга.

– Пол, – нетерпеливо прервала его мать, – ты не видел ее много лет. Вспомни тот концерт. Ты даже не узнал ее с первого раза.

– Если хочешь знать, без той встречи я ничего путного не написал бы.

– Какая ерунда!

– Мама, мы любим друг друга и намерены жить вместе. А ты, если по-настоящему желаешь мне добра, не вмешивайся, пожалуйста, в нашу жизнь.

– Боже мой, она же тебе в матери годится!

– Возраст здесь ни при чем, и ты это прекрасно знаешь. Мы близки духовно и не намерены расставаться.