высоким потолком, добрым десятком разнообразных ламп, торчащих из всех возможных мест, двумя огромными кроватями, двумя же письменными столами, мраморной ванной, как минимум, на четверых, и большим балконом, с которого, правда, за темнотой ничего кроме нескольких невнятных огоньков видно не было, так что любование окрестностями отложили до утра.

Получаса, чтобы раскидать вещи и ополоснуться, им хватило с лихвой, так что в столовую входили без опоздания. Итальянцы были уже на месте – примерно половина столиков в потрясающей красоты зале с огромными яркими люстрами и окнами во всю стену уже была занята незнакомыми и, следовательно, итальянскими личностями, а вот из советских они оказались чуть не первыми. Так что столик выбрали прямо у окна, за которым на тот момент, правда, была сплошная чернота, но впоследствии ожидался вид на это самое Лаго ди Гардо. На столе стояли закуски – разные там сыры, колбасы и маслины блюдо с хлебом. В середине стола располагались две бутылки – одна уже откупоренная 0.75 с красным вином и вторая маленькая – то ли 0.25, то ли 0.3 – с отвинчивающейся, но еще неотвинченной пробкой и надписью на скромной белой этикетке: “Граппа”, то есть виноградная водка или, в более привычном выражении, чача.

- И что, это нам на четверых на весь ужин? – поинтересовался Толик.

Высказать свои опасения, что оно именно так и есть, Игорь не успел, поскольку соотечественники хлынули в зал гурьбой. Надо было махать Саше с Семеном. Те сориентировались быстро. Остальные тоже расселись. Прокопенко с группой товарищей постарше и возрастом и чинами оказался за соседним столиком. Все тоже начали осматриваться. Вопрос, который минуту назад задал Толик, похоже, просто витал в воздухе. Во всяком случае, Игорь расслышал примерно такие же реплики, как минимум, за еще тремя столиками. Более того, расположившийся в пределах слышимости знакомый профессор из Питера отчетливо предложил:

- Что, может пора за своими запасами подняться? Как раз с дороги и за приезд!

Слышавший все Филимоныч мгновенно отреагировал и поползновения пресек:

- Вы что, товарищи! В каком виде вы советских ученых представить хотите. Раз столько поставлено, значит столько здесь положено. А в чужой монастырь, сами знаете... Тем более, что свою водку мы все везли для подарков. Устроим какой-нибудь русский вечер и выставим. С икоркой – тоже ведь кое у кого найдется. Вот так давайте и держать.

Народ несколько сник. Но поскольку официанты уже потащили горячее, а и вино, и граппа оказались самого высшего качества, то с суровой действительностью пришлось примириться. В общем, откушали неплохо. И направились по номерам на отдых. Игорь с Толиком немного еще потолкались на балконе, старательно вдыхая горный итальянский воздух, но дорожная усталость сказывалась. Вырубились мгновенно.

Утром Игоря растолкал Толик.

- Вставай, ты, любитель Италии! Ты что, дрыхнуть сюда приехал?

- А сколько времени-то?

- Сколько, сколько... Уже семь!

- Ты что, в своем уме? На хрена нам в семь вставать, если начало в девять, а завтрак внизу! До восьми спокойно могли бы из койки не вылезать!

- Ладно, не звезди! Вчера легли – еще одиннадцати не было. Тебе что, как грудничку – по девять часов спать надо? Ты лучше выйди на балкон – посмотри, где мы!

Сна уже не было, противостоять напору Толика все равно не получилось бы, так что Игорь вылез из-под одеяла и, не заходя даже в ванну, вышел на балкон... И остолбенел... Такой красоты он еще не видал...

Прямо перед ними – только узкая полоска густой зелени отделяла его от балкона – лежало озеро... Нет – Озеро! Все что только можно было вообразить о горном озере, было тут. И безукоризненной гладкости вода густо-синего цвета, и несколько маленьких скалистых, но покрытых деревьями островков в километре- другом от берега, и уже подсвеченная утренним солнцем гряда гор, обрамлявшая синюю воду, и голубое без единого облачка небо, и... и... И завершая все это, прямо на берегу, чуть левее их балкона стояло огромное, усыпанное белым цветом дерево...

- Твою мать! – только и мог произнести потрясенный Игорь.

- А я что говорил! Ну, что вы скажете, студент, на этот пейзаж? – произнес Толик с такой гордостью, как будто он лично все это Игорю приготовил, - Может пойдем, окунемся? Ну или хотя бы воду попробуем. Все- таки у нас еще почти час есть, а?

Тут же и пошли, захватив и встреченного в коридоре Рамаза.

- Давай, Рамаз, - сказал тому Игорь – Тебе, небось, блондинки с грудями всю ночь снились, так что полезно охладиться перед рабочим днем.

- Клянусь, какая женщина! - по кавказски прорычал Рамаз, но необходимость холодной ванны оспаривать не стал.

До берега через сад не было и сотни метров. А на самом берегу оказалась узкая полоска песчаного пляжа, так что даже по камням прыгать не пришлось.

- Слушай, какая черешня цветет! – с удивительной нежностью в голосе проговорил Рамаз, показывая на замеченное ими с балкона дерево в белом – У нас таких больших не бывает!

Вода была такая красивая и гладкая, что в нее и заходить было как-то неудобно. Вроде как портили вид. Однако, зашли. Франко был прав. Теплой воду назвать было никак нельзя, но общая ажитация от всех окружающих красот наполнила их такой энергией, что холод был им нипочем, и плавали они от души добрых минут двадцать. Как оказалось, за их заплывом наблюдали со своих балконов и некоторые из проснувшихся итальянцев, которые встретили их аплодисментами, когда вернувшись на виллу, умывшись и переодевшись они вошли в столовую.

- Вот теперь мы понимаем, что такое русские медведи и какие у них привычки! – прокомментировал сидевших недалеко от дверей Франко.

- Если ты про меховой покров, то самый волосатый из нас как раз не русский, а грузин! – ответил Толик, указывая на польщенного Рамаза, который был явно доволен, что красивая переводчица была в числе аплодировавших.

Впрочем, их купание заметили не только итальянцы.

- Вы бы, все-таки, сначала посоветовались, прежде чем в воду лезть, - назидательно порекомендовал Прокопенко – а то неровен час...

- Вы бы, Николай Филимонович, нам бы уж сразу печатные памятки подготовили на предмет того, по каким вопросам личной гигиены нам с вами советоваться надо, - откровенно хамским тоном проговорил Толик – А то попадем ненароком впросак, потом век не оправдаемся!

Филимоныч предпочел сделать вид, что хамства не заметил. С другой стороны, конечно, группой профессуры командовать, это не на закрытом объекте парторгствовать – так что, может быть, он считал, что его дело свои соображения до сведения поднадзорных довести, а уж там, как получится. Так сказать, его дело прокукарекать, а там хоть не рассветай! Ну, да Бог с ним...

А пока что позавтракали со сказочным видом на озеро и горы, и начали симпозиум. И пошла работа, как работа – сначала все представились, потом слушали доклады, потом задавали вопросы, потом спорили, потом опять слушали, опять задавали, и опять спорили, как бывало на всех симпозиумах до этого и будет на следующих. И так до самого ланча. А там все по новой – и засиделись чуть не до самой вечерней трапезы, так что осталось только несколько минут, чтобы хоть за пределы виллы выглянуть и посмотреть на миленький маленький городок, живописно расползшийся по приозерным холмам. В пределах видимости находился даже какой-то торговый центр. Так что решили прогуляться по итальянской глубинке вечером после ужина. После чего на этот самый ужин и направились.

VI

И ожидала их та же самая картина, что и в предыдущий раз – стол с закусками, бутылкой вина и чекушкой чачи, то есть, граппы. Подзабывшееся за обилием свежих положительных впечатлений давешнее разочарование объявилось снова. Так что вскоре после начала трапезы, когда стало ясно, что и во второй вечер оттянуться в привычном российском масштабе не удастся, Толик, с естественной тоской глядя на уже пустую чекушку из-под какой-то новой затейливой граппы и почти пустую всего навсего поллитровую бутылку ошеломительно ароматного белого - тоже выпивка для четырех здоровых советских ученых,