упорного отрицания факта их установки вблизи американских берегов. Американцы давно уже поставили свои ракеты у нас под носом — в Турции. Но об этом факте знал весь мир, включая Советский Союз. А вот наша нарочитая (!) секретность сковывала действия советской дипломатии. Где и когда бы ни поднимался вопрос о Кубе, сразу же вставал другой: есть ли на Кубе советские ракеты? Прямое отрицание сразу же трактовалось, как ложь.

А в умах простых американцев все это срабатывало против нас. Недоверие к СССР и его действиям росло…»

И не только «в умах простых американцев». Представьте себе картину: вот в ООН американский представитель показывает всему миру фотографии, неопровержимо свидетельствующие о наличии на Кубе ракет. Спрашивают (в очередной раз) советского представителя: так есть ли там ракеты? А он, следуя строжайшим инструкциям, встает и в сотый раз говорит: «Нет!». Что тут можно о нас подумать?

Эта недостойная комедия длилась до того дня, когда один из чинов американской администрации позвонил Большакову:

— Ну, что, Джорджи, есть ваши ракеты на Кубе?

— Нет!

— Так вот, твой друг Бобби (Роберт Кеннеди. — А. Т.) просил тебе передать, что есть. Это сегодня сказал Хрущев (в беседе с каким-то американским бизнесменом!).

Это был гром среди ясного неба». («Коммунист Вооруженных сил», 1989, № 21).

Да, Хрущев не просто рассказал о ракетах, но и пообещал их вывезти, что и сделал с необычайной быстротой, демонстративно оскорбив Кастро, любезно предоставившего ему свою страну в качестве заложницы невиданного по возможным последствиям конфликта.

В чем смысл Карибского кризиса? По-видимому, он должен был стать поводом для развязывания войны.

Да-да, как же… мир на пороге ядерной катастрофы… и лишь в последний момент…

Да бросьте, какая там «ядерная катастрофа»! Просто на одной стороне стоял вооруженный до зубов блок НАТО, а на другой — только что аккуратно разоруженный в припадке миролюбия Советский Союз (марионеточный Варшавский договор не в счет). Начало военных действий в Европе (особенно при таком Председателе Совета Обороны СССР) вполне могло привести если не к разгрому СССР, то для начала — к ликвидации Варшавского Договора и выходу натовских войск на наши западные границы.

Нас спасло только то, что Америкой в то время управлял свой Хрущев — ирландец Кеннеди, видимо, искавший любые возможности подложить свинью англосаксам и нашедший союзника для этого.

Еще до начала истории с ракетами с упоминавшимся Большаковым вел разговоры Р. Кеннеди, который однажды попросил его выйти лично на Хрущева и под большим секретом передать ему, что в Америке есть силы, заинтересованные в дружбе с СССР, но они испытывают огромное давление со стороны «ястребов».

Вдохновленный ответственной миссией, Большаков, промаявшись без сна всю ночь, поспешил в Пицунду к Хрущеву. Там к нему «вышел загорелый и улыбающийся Никита Сергеевич. Он был одет в расстегнутую у ворота украинскую рубаху. Кто-то из сопровождающих подал ему соломенную шляпу».

Большаков, волнуясь, передал ему слова Кеннеди.

«Прибедняются, — заметил Хрущев. — Президент он или не президент? Если сильный президент, то ему некого бояться. Вся власть в его руках, да еще брат — министр юстиции». (Коммунист Вооруженных сил», 1989, № 20; см. «Новое время», 1989, № 4, 6).

Н-да, бедный Кеннеди…, А через некоторое время Дж. Кеннеди был убит. Ну, это понятно: американские «ястребы» не могли простить ему стремления снизить уровень международной напряженности и прорваться к «новому мышлению» — вот и убрали его. А что другой творец «нового мышления» — неужели не было никаких происков и против него?

Оказывается, «были». Сразу после трагедии в Далласе у нас были арестованы три молодых человека — прибалты или похожие на прибалтов: КГБ было поручено найти «литовский след». Они были быстро осуждены за «попытку покушения на Хрущева». Так что если бы кто-то вдруг спросил: а что это, одного миротворца убили, а на другого даже и захудалого покушения не было, то тут можно было торжественно предъявить узников: как же, очень даже было. Но вскоре Хрущева убрали другим способом (понятное дело, «силы, не заинтересованные в деле мира»), и надобность держать за решеткой несчастных отпала («Новое время», 1990, № 35).

Раз уж мы коснулись темы связных и посланников, давайте подумаем о такой загадочной фигуре, как Пеньковский. Он ведь удивил англичан тем, что сам вышел на них и стал настойчиво предлагать свои услуги. Одни говорят, что его выследили случайно; другие — что контрразведчики почему-то были долго уверены, что он выполняет «особо важное задание» (см. например, «Известия» от 29.05.93).

Член суда над Пеньковским предполагает, что следствие установило порядка 10 процентов его вредительской деятельности. Представитель ЦРУ недавно сказала, что США до сих пор пользуются данными, предоставленными им.

Создается впечатление, что Пеньковский был послан на Запад, и ему была создана очень надежная «крыша». Высказывалось даже предположение, что он был связным между Хрущевым и британской разведкой. Известно, что Советское правительство нередко использовало своих агентов для дезинформации противника.

В последнее время стали поговаривать о том, что англичане не приложили достаточных усилий, чтобы спасти Пеньковского. Но дело, возможно, не только в «отработанном материале» и «их нравах»; Пеньковского нельзя было очень уж спасать, так как след мог вывести на гораздо более высокую фигуру.

Как отмечали В.А.Лисичкин и Л.А.Шелепин в упомянутой выше книге, «каста идеологов КПСС, по сути враждебная своей стране, начала складываться задолго до 1946 гожа (то есть до начала «холодной войны, за которое принято считать речь Черчилля в Фултоне. — М.А.)… Уже перед войной оформившаяся каста идеологов заняла уникальное положение… Главное занятие — безудержное восхваление марксизма- ленинизма и существующего руководства. Идеологические кадры находились вблизи вершины пирамиды власти, в них вливались люди без принципов, малограмотные, ни за что не отвечавшие и стремившиеся сделать быструю карьеру. Шёл стремительный антиотбор кадров. Они стали заманчивой целью для внедрения агентов влияния. Так возникала ахиллесова пята советского государства…

В послевоенный период отнюдь не люди, прошедшие фронт и имевшие огромный опыт практической работы, определяли работу идеологической сферы… Эта бесчестная камарилья образовала при Хрущёве своего рода «мозговой трест» и стала управлять всей идеологической работой в стране… можно сказать об образовании новой касты жрецов…

Постепенно идеологи занимают как служители культа новой религии особое положение в обществе. У них появляется реальная власть; именно они судят — отвечает ли речь или публикация того или тного лица канонам…сформировавшаяся каста жрецов была по сути своей идеальной системой для использования в психологической войне против СССР…

Именно в хрущёвские времена люди разучились самостоятельно мыслить, анализировать и обобщать, разучились или вообще не приобрели навыка говорить с массами нормальным человеческим языком… Но главным итогом этого периода стало относительное закрепление пятой колонны в руководстве страной… Период «оттепели» сыграл значительную роль в утверждении у власти и создании имиджа группировки Хрущёва».

При Хрущеве началось создание сословия диссидентов — под видом «гонений» на них. «Каждая из составляющих этой системы выполняла свои, казалось бы, независимые задачи, но и те и другие действовали в интересах Запада под его диктовку. Создавалась лишь видимость противостояния: идеологи КПСС — диссиденты. На деле разыгрывался спектакль, действующие лица которого сознательно или бессознательно озвучивали свои роли. Идеологи КПСС получили возможность не только создавать