всего, такая его политика привела бы к социальному взрыву.
В действительности Троцкий демоном не был, более того, порой он оказывался дальновиднее других вождей партии. К тому же, как это ни странно, еврей Троцкий порой лучше понимал русского человека и его потаённые стремления, чем полурусский Ленин, чисто русский Бухарин и грузин-русофил Сталин. Впрочем, это не должно нас удивлять, так уж повелось исстари. Толковый словарь живого великорусского языка составил для нас обрусевший датчанин Владимир Иванович Даль, собрал русские былины немец Александр Фёдорович Гильфердинг, свою мечту об организации в Москве музея Андрея Рублёва осуществил грузин Давид Ильич Арсенишвили (для всех троих эти их занятия стали делом жизни). Только тот, кто не считается с фактами, может отрицать, что Троцкий был неплохим организатором, правда, только в чрезвычайных обстоятельствах, текущая организаторская работа была ему не по нутру. Без сомнения, Троцкий сыграл весьма важную роль в создании Красной Армии. Такой огромный авторитет, которым он пользовался в стране и особенно в рядах армии, невозможно было завоевать одними угрозами и расстрелами, которыми так любят попрекать Троцкого наши патриоты. Газет тогда народные низы почти не читали, а телевидение ещё не существовало.
Сталин высмеивал многие «фантазии» Троцкого, например, требование начать строительство Днепрогэса. Построить Днепрогэс, — говорил он, — это всё равно, что дать крестьянину иголки от патефона без самого патефона. И, тем не менее, многие высказанные Троцким идеи, как будет показано ниже, Сталин впоследствии воплотил в жизнь, иногда взяв их целиком, а иногда выделив, как принято говорить, содержавшееся в них «рациональное зерно». И всё же Троцкий был идеолог, но не реальный политик, для которого очень важно уметь налаживать отношения с людьми, идти на компромиссы, повседневно отслеживать обстановку, учитывать соотношение сил, если надо — выжидать, когда настанет момент для решающего удара. Этих качеств у него не было вовсе. Но роль Троцкого — это отдельная тема, которую я в данной главе не могу развивать.
Читатель может спросить, а почему же я не писал об этом в двух предыдущих главах данной работы? Потому что там об этом говорить было рано.
Первая глава была посвящена показу отступления Ленина от линии на строительство социализма к государственному капитализму и к нэпу. Троцкий видел метания Ленина от опыта Парижской Коммуны к народнической модели, вытекавшей из лозунга «Вся власть Советам!» (но эта «пирамида Советов» была абсолютно не способной к решению общегосударственных задач), от неё к «военному коммунизму», а затем к нэповскому капитализму. Он не был согласен с Лениным, но по этим коренным вопросам открыто не выступал против него, предпочитая дать бой по таким более выигрышным вопросам хозяйственного строительства, как, например, роль профсоюзов.
Во второй главе я рассматривал концепцию Бухарина, который довёл ошибки Ленина до логического конца. Троцкий полемизировал с Бухариным, но не выкладывал всех карт, возможно, полагая, что «по воробьям из пушки не стреляют». Бухарина он просто презирал. Известен его убийственный ответ на предложение о союзе с Бухариным против Сталина: «Со Сталиным против Бухарина — да. С Бухариным против Сталина — никогда».
В настоящее сражение Троцкий вступил только со Сталиным. Это предвидел ещё Ленин, который в своём «Письме к съезду» назвал двумя наиболее выдающимися вождями партии (после него самого) Троцкого и Сталина. А ведь формально выше Сталина в партийной иерархии стоял Зиновьев (к тому же глава Коминтерна), которому поручалось делать отчётные доклады ЦК на съездах партии, с которыми прежде выступал Ленин. Имя Зиновьева присваивали городам и предприятиям, издавались тома его сочинений. И если других своих оппонентов Троцкий упрекал в невежестве, в ошибочной политике в том или ином частном вопросе, то Сталину он бросил обвинение в «термидоре», а бюрократическом перерождении партии, в предательстве дела революции. Вот почему несколько слов о Троцком надо сказать именно в этой главе.
Пожалуй, более определённо можно говорить о том, что было бы со страной в случае победы Бухарина. Очевидно, по крайней мере, что власть в СССР оказалась бы в руках сторонников кулака, индустриализация шла бы черепашьим шагом, и к началу 40-х годов современной промышленности у нас бы не было. А вероятнее всего, скоро народные массы свергли бы режим таких «большевиков», которые пытались направить движение к социализму под лозунгом «Обогащайтесь!».
Я не касаюсь деятельности Сталина в партии до 1917 года. Перед Февральской революцией Сталин находился в своей последней, четырёхлетней, ссылке, в далёком станке Курейке далёкого Туруханского края. Пожалуй, это была самая трудная полоса в его жизни. Он подходил к своему 40-летию, не имея никакой специальности, не получив законченного образования, с подорванным, как у многих профессиональных революционеров, здоровьем. Дело революции, которому он посвятил себя с юных лет, казалось, отодвинуто мировой войной на неопределённо далёкое время. Товарищи на воле его почти забыли. Вначале Ленин присылал ему несколько раз некоторую помощь. Но затем, судя по одному из его писем, забыл даже фамилию того «чудесного грузина», который занимался марксистской разработкой национального вопроса.
Февральская революция освободила Сталина, как и всех политических заключённых. Вскоре он оказывается в Петрограде, входит в состав руководства столичной организации большевистской партии и в редакцию возрождённой «Правды», а уже на следующий день, отодвинув Молотова, по праву, как член ЦК, возглавляет их. До приезда Ленина Сталин фактически был первым лицом в партии.
Сталин встречает на площади Финляндского вокзала вернувшегося из эмиграции Ленина. С этого времени и до конца жизни Ленина Сталин входит в ближайшее окружение вождя. Не случайно именно Сталину Ленин, скрывавшийся вместе с Зиновьевым от ищеек Временного правительства, поручил выступить с отчётным докладом ЦК на VI съезде партии. И Сталину принадлежит немалая заслуга в преодолении гипноза евроцентризма в партии. На возражение, прозвучавшее на съезде, что, дескать, даже в передовых странах Европы марксистские партии не ставят пока вопроса о пролетарской революции, Сталин ответил: не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму.
До конца жизни Ленина Сталин относился к нему с глубоким уважением, да и позднее не покушался на его авторитет. Это не мешало ему подчас не соглашаться с вождём и даже подтрунивать над ним, а за отрыв от жизни называть его Лениным Ламанчским. Сталин мягко поправлял Ленина, видя, что тот, вернувшись из эмиграции, плохо представлял себе реалии российской жизни. Сталин не согласился с Лениным, требовавшим немедленного свержения Временного правительства, категорически выступал против «похода на Варшаву». Даже на праздновании 50-летнего юбилея Ленина Сталин отметил в качестве достоинств чествуемого вождя его способность признавать собственные ошибки, и напомнил два случая, когда Ленин, вопреки мнению практиков (к которым Сталин относил и себя), принимал ошибочные решения, но затем под давлением фактов соглашался со своими оппонентами. В дальнейшем, если того требовали интересы дела, Сталин отменял решения Ленина, которые считал ошибочными (например, постановление В.Ульянова о преследовании Православной Церкви), но не устраивал из этого всероссийского шоу.
В названных книгах Емельянова убедительно показано, что Сталин был «рабочей лошадкой» Советской власти и героем гражданской войны. Спасение населения городов Центральной России от голода, оборона Царицына и Петрограда, разгром Юденича, Колчака, Деникина — во многом заслуга Сталина. При этом он нередко находил необычные стратегические и тактические решения, умел найти решающее направление и сконцентрировать на нём все силы, разработал и осуществил план штурма фортов Красная Горка и Серая Лошадь с моря, повторив смелый опыт адмирала Ушакова («Корабли штурмуют бастионы»).
В это время Сталин — открытый человек, доброжелательный к окружающим, но непримиримый к тем, кого он считает врагами, весёлый, который не прочь рассказать анекдот, даже не всегда благопристойный. Он, член Политбюро ЦК и нарком, ходит по улицам Москвы без охраны, запросто общается с простыми людьми. И в то же время он — весь в работе, если не на фронтах Гражданской войны.
Позднее, столкнувшись с множеством актов предательства, закулисных интриг и прямых заговоров, Сталин стал более сдержанным, менее открытым, немногословным. После самоубийства его жены, которая находилась под сильным влиянием бухаринской оппозиции, он сделался ещё более жёстким. А когда Сталин остался по сути единоличным вождём партии и народа, он решил, что ему больше всего подходил имидж мудрого руководителя. А тип такого деятеля он обрисовал в своей речи о том, каким должен быть народный
