истории, когда нам довелось жить, а если посмотреть на историю пошире, наверное, найдётся немало деятелей, которых евреи считают самыми большими своими недоброжелателями (например, тех, кто разрушил Иерусалим и храм Соломона, обрёк евреев на рассеяние по всему миру и пр.).

И вот дальнейшее развитие религиозной темы:

«Ленин, опережая время, вольно или невольно пытался сыграть роль нового мессии, то есть, отвергая христианство, намеревался исполнить именно религиозную, ветхозаветную мечту — устроить «землю обетованную» на территории Российской Империи… Потому-то столь жестоко насаждалось коммунистическое мировоззрение в России, что идея коммунизма — это, в первую очередь, идея религиозная. Просто здесь имела место другая религия, противостоящая, противоречащая христианству, противоборствующая с христианством и прежде всего — с Православием…».

Эти утверждения также представляются мало обоснованными. Во-первых, всякое настоящее общественное движение, а тем более — ожесточённая гражданская война, — это явление религиозное (или квазирелигиозное, воспринимающееся как религиозное, как борьба за святое дело). Во-вторых, гражданские войны обычно по своей ожесточённости, по жесткости, проявляемой обеими сторонами, превосходят войны с внешними врагами. И наша Гражданская война не представила исключения из этого правила.

Впрочем, это относится не только к войнам. В статье журналиста Сергея Ожиганова «Философия кока-колы» («Завтра», № 34, 2004) есть такие строки:

«Жёсткость объективных причин религии, коммунизма, фашизма и либерализма… всякий раз из нетерпимости превращается в агрессию. У Николая Бердяева эта позиция определяется как максимальность вражды и ожесточения, приносимой в мир идеей единства. Героически и изначально благородные попытки оправдать существование человека объективными истинами, ни одна из которых не выдержала проверку временем, пролили столько человеческой крови (во имя великих идей!), что поиск новой совершенной истины всякого разумного человека, хоть сколько-нибудь знакомого с историей, ставит перед страшными вопросами».

Ещё Константин Леонтьев пророчески писал: «На розовой воде и сахаре не приготовляются такие коренные перевороты: они предлагаются человечеству всегда путём железа, огня, крови и рыданий!».

Многое из того моря жестокости, что сторонники теории еврейского заговора ставят в вину тому или иному деятелю или той или иной политической силе, в действительности определяется особенностями человеческой природы. Люди, увы, всегда руководствовались и, наверное, долго ещё будут руководствоваться идеологией, которая представляет собой искажённое восприятие мира, и во имя этого своего неадекватно понятого представления о мире будут убивать друг друга. Тут уж — либо застрелиться, либо принимать человека таким, каков он есть, и всё-таки участвовать в борьбе за то, что считаешь справедливым. Почему Маркс и писал, что исследователю, если он хочет понять смысл происходящего, нужно изучить, «какова человеческая природа вообще и как она видоизменяется в данную историческую эпоху». К сожалению, примеры такого изучения пока отсутствуют. Обходят стороной эту тему и христианские богословы, хотя, может быть, в этом и заключается их главная задача.

А вот уже воистину максималистское истолкование религиозной темы:

«Гражданская война в России была на самом деле войной с христианским богоносным народом за утверждение новой религии. Большевики бросили прямой, открытый вызов христианскому Богу, но не в качестве борьбы с религией как таковой, а в качестве исправления «религиозного заблуждения», в качестве изменения человеческого пути, не ведущего к земному «раю», обещанному иудеям их многочисленными ветхозаветными пророками и их племенным богом Яхве. Здесь происходила не метафизическая, не метафорическая, не символическая, а самая прямая, настоящая, кровавая битва богов, а точнее говоря, битва двух глобальных и непримиримых сил, олицетворяющих Бога и дьявола. То есть гражданская война в России была войной исключительно религиозной. (Иудейский атеизм — это не отрицание, это борьба с реальным христианским Богом.)».

На самом деле Гражданская война была вооружённой борьбой «белых» и «красных». Представлять «белых» как христианский богоносный народ — значит не считаться с фактами. Ко времени Гражданской войны обе борющиеся стороны были весьма далеки от идеалов христианства, что засвидетельствовали и видные священнослужители, в том числе иерархи Православной Церкви.

Епископ армии и флота у белых в Крыму (впоследствии митрополит) Вениамин (Федченков) говорил Врангелю: «Наша армия героична, но не крещена». И добавлял впоследствии: «Авторитет Церкви вообще был слабый. Необходимо сознаться в этом. Голос наш дальше храмовых проповедей не слышался. Да и всё движение добровольцев было, как говорится, патриотическим, а не религиозным. Церковь, архиереи, попы, службы, молебны всё это для белых было лишь частью истории России, прошлого старого быта неизжитой традиции и знаком антибольшевизма, протестом против безбожного Интернационала. А горения не было ни в мирянах, ни даже в нас, духовных».

Видный русский религиозный философ протоиерей Сергий Булгаков в своей работе «У стен Херсониса» (СПб. 1993), написанной в 1922 году в Ялте, перед его высылкой за границу, назвал «мечтательную идею народа-богоносца» «безответственной фразой, слишком долго мутившей наши головы». Зачем же повторять её спустя 80 лет?

Вообще до прихода Антихриста ни одно земное общественное движение не может быть ни чисто Божественным, ни полностью сатанинским, и наклеивать на них такие ярлыки не следует.

А вот как оцениваются итоги Гражданской войны:

«Внешне, на поверхностный взгляд, победу в той войне одержали большевики-марксисты (носители ветхозаветно-талмудической идеи), но это было только внешне, пропагандистски. Реального Бога победить нельзя. Самозванный «мессия» кончил жизнь мучительной смертью — от сифилиса мозга. Его ближайшие соратники — Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев и многие другие ушли из жизни насильственно».

Значит, победа «красных» над «белыми» была только внешней, пропагандистской, и вожди большевиков были как бы наказаны свыше. А если бы победили белые, это было бы торжеством христианства? Не думаю, чтобы здравомыслящий человек согласился с таким утверждением. Наоборот, это было бы ужасом для России.

Трудно согласиться и с оценкой роли Сталина в этом противостоянии:

«Сталин, конечно же, понимал истинный смысл противостояния двух этих сил в России, он пытался это противостояние уравновесить, как-то смягчить, ликвидируя вождей с обеих сторон. Это всё, что он мог сделать… И даже его попытка создать социалистический лагерь не могла увенчаться успехом. Исторический опыт и капитал мирового Сиона были гораздо более могущественны. Социалистический лагерь и коммунистическое (народно-сталинское) государство рухнули ещё в XX веке».

Если говорить о Гражданской войне, то Сталин однозначно был на стороне «красных». И впоследствии он не пытался уравновесить противостоявшие в ней стороны, а вплоть до Великой Отечественной войны неуклонно усиливал «красное начало», лишь в последние годы жизни отдав дань наследию царизма. А его попытка создать социалистический лагерь удалась лишь на короткое время не только потому, что Сион оказался могущественным, но и потому, что восточноевропейские страны народной демократии были цивилизационно чужды России, всегда тяготели к Западу и при ослаблении (а там более после распада) СССР устремились туда.

И последняя цитата:

«Однако с крахом коммунистической России идея коммунизма не погибла, не улетучилась, не испарилась из мозгов иудейских теоретиков и современных талмудистов. Отрицательный опыт, может быть, даже более ценен, чем положительный «Мы пойдём другим путём», — мысленно повторяют они знаменитую фразу. Борьба с главным их врагом — Православием — теперь происходит через строительство храмов и внедрение иудеев в православный епископат».

Влезать в мозги иудейских теоретиков у большинства читателей, вероятно, нет ни возможности, ни желания. Думается, у врагов России есть более действенные средства борьбы против неё, чем проникновение в православный епископат. Но ведь в епископы Православной Церкви посвящают не в Иерусалиме. А иерархи Церкви, вероятно, руководствуются при возведении того или иного сына Церкви правилом: для христиан нет ни иудея, ни эллина… Если еврей принял крещение по православному обряду, в глазах Церкви он уже не еврей, а православный христианин. Правильно это или нет, нужны ли какие-то подтверждения или какая-либо проверка искренности крестившегося еврея, не нашего ума дело.

Ещё раз повторяю: я не специалист в еврейском вопросе, и сказанное мной в порядке комментариев