алкоголизма. Вы уже сожгли все мосты. А еще у вас в этом городе
Минни швыряет трубку, и я растерянно таращусь на умолкший телефон в одной руке и письмо — в другой.
Минни права, и Эйбилин тоже права. У меня здесь ничего не осталось, кроме мамы и папы, и совместная жизнь с родителями, безусловно, разрушит наши отношения, но…
Привалившись к полкам, закрываю глаза. Я уезжаю. Я еду в Нью-Йорк.
Эйбилин
Глава 34
На серебряных приборах мисс Лифолт сегодня особенно много пятен. Из-за сильной влажности, должно быть. Обхожу вокруг стола, заново полируя каждый предмет и заодно проверяя, все ли на месте. Молодой Человечек, он у нас начал таскать блестящие штучки — ложки, монетки, заколки для волос. И прячет их у себя в подгузнике. Меняешь, бывало, подгузник, а там прямо сундук с сокровищами.
Звонит телефон в кухне.
— У меня сегодня есть новости, — докладывает Минни.
— Что слышно?
— Мисс Ренфроу говорит, она знает, что тортик тот съела Хилли, — хихикает Минни, а у меня сердце сразу бьется раз в десять быстрее.
— Боже, мисс Хилли явится через пять минут. Ей лучше поскорее погасить этот пожар. — Как странно, что мы за нее переживаем. В голове не укладывается.
— Я звонила однорукой Эрнес… — Минни замолкает. Должно быть, мисс Селия появилась. — Все в порядке, она вышла. Так вот, я звонила однорукой Эрнестине, и та сказала, что мисс Хилли весь день вопила по телефону. И мисс Клара, она тоже знает про Фанни Амос.
— Она ее уволила?
Мисс Клара отправила сына Фанни Амос в колледж, это одна из лучших историй в книге.
— Да вовсе нет. Просто сидела, совсем обалдевшая, с книжкой в руке.
— Позвони, если еще что узнаешь, — говорю я. — И не волнуйся, что мисс Лифолт будет спрашивать, кто это. Я скажу, что у меня сестра болеет. (Господи, Ты же не покараешь меня за эту ложь? Что мне совершенно ни к чему, так это больная сестра.)
Через несколько минут звонят в дверь, а я делаю вид, что не слышу. Боюсь взглянуть в лицо мисс Хилли после всего, что она наговорила мисс Скитер. Как я могла написать про эту дурацкую царапину. Иду в свою уборную, спокойно подумать, что же будет, если придется расстаться с Мэй Мобли. Господи, молю я, если меня не будет, пускай рядом с ней окажется кто-нибудь добрый. Не оставляй ее с мисс Тейлор, которая учит, что все черные — грязные, и с бабушкой, которая больно щиплет за оплошности, и с ледяной мисс Лифолт. В дверь продолжают звонить, а я не обращаю внимания. Сделаю это завтра, обещаю я себе. Просто на всякий случай. Попрощаюсь с Мэй Мобли.
Когда я возвращаюсь в дом, дамы уже за столом. Мне слышны их голоса, громче всех — мисс Хилли. Прижимаю ухо к двери, а выйти в гостиную боюсь.
Слышу скрип стула — мисс Лифолт собирается идти искать меня. Дольше тянуть нельзя.
Открываю дверь, в руках у меня кувшин с холодным чаем. Обхожу стол, не поднимая глаз.
— Я слышала, что «Бетти» — это, возможно, наша Шарлин, — говорит мисс Джини, тараща глаза.
Мисс Лу-Анн, что сидит рядом с ней, глядит в сторону, будто ей все равно. Хочется похлопать ее по плечу, ободрить. Я хотела бы сказать ей, как я рада, что именно она хозяйка Ловинии, но понимаю, что нельзя. И мисс Лифолт ничего сказать не могу, потому что та лишь хмурится, как обычно. А вот у мисс Хилли лицо багровое, точь-в-точь перезревшая слива.
— А прислуга из четвертой главы? — не унимается мисс Джини. — Я слышала, как Сиси Таккре говорила…
— Эта книга не про Джексон! — визжит мисс Хилли, я вздрагиваю от неожиданности и нечаянно выплескиваю чай на ее пустую тарелку.
— Вы пролили, Эйбилин, — ледяным тоном произносит она.
— Простите, я…
— Вытрите.
Дрожащей рукой протираю тарелку салфеткой, которой придерживаю кувшин.
Она смотрит мне прямо в лицо. Я опускаю голову.
— Принесите чистую тарелку. По которой вы не возили грязной тряпкой.
Подаю ей другую тарелку. Она внимательно изучает ее, даже обнюхивает. Потом поворачивается к мисс Лифолт:
— Этих людей невозможно
Приходится задержаться допоздна у мисс Лифолт. Мэй Мобли засыпает, я достаю свой молитвенник, начинаю записывать. Я очень рада за мисс Скитер. Она звонила сегодня утром, сказала, что получила работу. Через неделю она уезжает в Нью-Йорк! При каждом резком звуке я вздрагиваю — все кажется, что сейчас войдет мисс Лифолт и объявит, что ей известна правда. Даже дома никак не могу успокоиться, поэтому в кромешной тьме отправляюсь к Минни. Она сидит за столом, читает газету. Поздний вечер — единственное время, когда она не чистит что-нибудь, не убирает, не кормит кого-то, никого не воспитывает. В доме такая тишина, что мне немножко не по себе.
— А где все?
— Ушли спать или на работу, — пожимает она плечами.
Придвигаю стул, усаживаюсь.
— Хотелось бы мне знать, что будет, — говорю я. — Понимаю, надо радоваться, что мне пока не высказали все в лицо, но ожидание сводит с ума.
— Что-то обязательно будет. Скоро, — небрежно замечает Минни, будто мы любимый сорт кофе обсуждаем.
— Минни, как ты можешь оставаться такой спокойной?
Она поднимает голову, кладет руку на живот, который порядком надулся за последние две недели:
— Знаешь мисс Шотар, у которой работает Вилли Мэй? Она вчера спросила Вилли Мэй, неужели обращается с ней так же плохо, как та ужасная леди в книге? Вилли Мэй и сказала, что та, конечно, не пирог с изюмом, но не такая уж плохая.
— Что, так и спросила?
— А потом Вилли Мэй рассказала хозяйке, как с ней обращались другие белые леди, про все плохое и хорошее, а хозяйка слушала. Вилли Мэй говорит, за тридцать семь лет они впервые сидели за одним столом.
Не считая Ловинии, это первая добрая весть. Я стараюсь радоваться, но тут же возвращаюсь к своему:
— А что мисс Хилли? Что насчет того, о чем говорила мисс Скитер? Минни, неужели ты совсем не
