— Вот именно. — Гордо вскинув голову, Хилли поднимается на крыльцо.
Открывает дверь и входит, словно в собственный дом.
— Хилли, я тебя не приглашала. Ты не…
Но тут навстречу ей выходит мама, и я опускаю руку.
— О, Хилли! — восклицает мама. Она в халате, опирается на трость, которая покачивается при каждом шаге. — Сколько лет, сколько зим, дорогая.
Хилли растерянно моргает. Не знаю, что больше поразило Хилли — мамин вид или его отсутствие. Густые каштановые волосы поредели и стали белыми как снег. Дрожащая рука, опирающаяся на трость, для неподготовленного человека выглядит точно рука скелета. Но страшнее всего почти полное отсутствие зубов, остались только передние. Щеки глубоко ввалились, как у покойника.
— Миссис Фелан, я… я приехала, чтобы…
— Хилли, ты что, заболела? Выглядишь чудовищно, — говорит мама.
Хилли нервно облизывает губы:
— Я… у меня не было времени привести себя в порядок, перед тем как…
Мама неодобрительно качает головой:
— Хилли,
Я смотрю только на конверт. Мама грозно тычет в меня пальцем:
— Я завтра же позвоню в «Фанни Мэй» и запишу вас обеих.
— Миссис Фелан, не…
— Не стоит благодарности, — перебивает мама. — Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать, теперь, когда твоей мамы нет рядом, чтобы руководить тобой. А сейчас я иду спать. — Нетвердой походкой мама отправляется к себе, бросив на прощанье: — Не засиживайтесь допоздна, девочки.
Хилли стоит разинув рот. Потом злобно распахивает дверь и выходит. Письмо по-прежнему у нее в руке.
— У тебя немыслимые проблемы, Скитер, — с яростью шипит она. — И у твоих черномазых!
— О ком именно ты говоришь, Хилли? Ты же никого не знаешь.
— Я не знаю, я? Эту твою Ловинию? О, о ней я уже позаботилась, не волнуйся! Лу-Анн с ней разберется. И предупреди свою Эйбилин, пускай хорошенько подумает в следующий раз, когда захочет написать о моей дорогой подруге Элизабет, угу, — ухмыляется она. — Ты еще помнишь Элизабет? Она приглашала тебя на свою свадьбу.
Услышав имя Эйбилин, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ударить Хилли.
— Передай своей черномазой подружке, что ей следовало быть чуть умнее и не упоминать про царапину в виде галочки на обеденном столе Элизабет.
Чертова царапина. Как я могла пропустить такую улику?
— И не надейся, что я забыла о Минни Джексон. По поводу этой негритоски у меня
— Будь осторожна, Хилли, — цежу я сквозь зубы. — Не выдай ненароком и себя. — Голос звучит уверенно, но внутри у меня все дрожит. Не представляю, какие у нее могут быть планы.
Глаза ее почти вылезают из орбит:
— Это НЕ Я СЪЕЛА ТОТ ТОРТ!
Она разворачивается, бросается к машине, рывком открывает дверцу.
— И передай своим черномазым, чтоб почаще оглядывались. Пускай внимательно смотрят, кто идет за ними следом.
Руки дрожат, когда я набираю номер Эйбилин. Забираюсь в кладовку и прикрываю дверь. В другой руке у меня распечатанное письмо от «Харпер и Роу». Кажется, что уже полночь, но на часах всего восемь тридцать.
Эйбилин снимает трубку, и я тотчас выпаливаю:
— Сегодня приезжала Хилли.
— Мисс Хилли? Что она знает?
В трубке слышен голос Минни:
— Хилли? Что там насчет мисс Хилли?
— Минни… тут у меня в гостях, — поясняет Эйбилин.
— Полагаю, ей тоже нужно это услышать, — говорю я, хотя вообще-то предпочла бы, чтоб Эйбилин рассказала ей все попозже, без меня. Но описываю появление Хилли, как она ворвалась в дом, потом жду, пока Эйбилин перескажет историю Минни. Из уст Эйбилин она звучит еще страшнее.
Эйбилин возвращается к телефону, вздыхает.
— Все из-за царапины на обеденном столе Элизабет… так Хилли и догадалась.
— Господи, просто
— Нет,
— Думаете, мисс Хилли расскажет мисс Лифолт, что я про нее написала?
— Она не может рассказать! — слышится крик Минни. — Тогда она признает, что книжка про Джексон.
Вот теперь-то я понимаю, в чем прелесть плана Минни.
— Согласна, — говорю я. — Думаю, Хилли напугана, Эйбилин. Она не знает,
Сейчас, когда шок от слов Хилли прошел, сама идея вызывает лишь смех. Это самое меньшее, что меня беспокоит. Если мама сумела пережить крах моей помолвки, эту историю она тем более переживет. Я сумею все объяснить.
— Думаю, мы все равно ничего не можем с этим поделать, — нервно замечает Эйбилин.
Возможно, сейчас не лучший момент, чтобы сообщить следующую новость, но я не в силах сдержаться.
— Я получила… письмо сегодня. От «Харпер и Роу». Думала, от миссис Штайн, но ошиблась.
— От кого же тогда?
— Мне предложили работу в «Харперс мэгэзин» в Нью-Йорке. Помощником редактора. Наверняка миссис Штайн выхлопотала.
— Как замечательно! — радуется Эйбилин и кричит в сторону: — Минни, мисс Скитер предложили работу в Нью-Йорке!
— Эйбилин, я не могу принять это предложение. Я просто хотела рассказать вам об этом. Я… — Как же хорошо, что можно наконец поговорить с Эйбилин.
— Что значит — не можете принять? Вы же об этом мечтали.
— Я не могу уехать сейчас, именно в тот момент, когда начинаются неприятности. Я не оставлю вас в беде.
— Но… неприятности все равно произойдут, останетесь вы в городе или нет.
Боже, при этих словах я готова разрыдаться. Вслух получается лишь долгий стон.
— Я не то хотела сказать. Мы же не знаем, что случится. Мисс Скитер, вы должны согласиться на эту работу.
Я и на самом деле не знаю, как поступить. Понимаю, что вообще не следовало рассказывать Эйбилин, потому что она, разумеется, примется меня уговаривать уехать, но мне необходимо было с кем-то поделиться. Слышно, как она шепчет Минни:
— Она говорит, что не согласится. — А потом мне:
— Мисс Скитер, я не хочу сыпать вам соль на раны, но… здесь, в Джексоне, вам жизни не будет. Вашей маме уже лучше и…
Слышен какой-то шорох, бормотание, и внезапно в трубке раздается голос Минни:
— Послушайте меня, мисс Скитер. Я позабочусь об Эйбилин, а она позаботится обо мне. А у вас здесь никого не осталось, кроме врагов в Молодежной лиге и мамаши, которая в конце концов доведет вас до
