- Убеждена.

- Хорошо, - сказал он. - Приятно знать, что он, по крайней мере, подумал обо мне. Сожалею, Жерар. Ошибка вышла.

Жерар выглядел просто озадаченным.

- Надеюсь, он знает, что делает, - сказал он. - Мы об этом уже говорили, - сказал я ему. - До свидания.

Я услышал за спиной шаги, когда оставил комнату. Дара догнала меня.

- Что теперь? - спросил я ее.

- Я думала прогуляться с тобой, куда бы ты не шел.

- Я просто собираюсь подняться на гору и взять кое-какие припасы. А потом отправлюсь в конюшню.

- Я поеду с тобой.

- Я поеду один.

- Я все равно не смогу сопровождать тебя. Я еще должна поговорить с вашими сестрами.

- Они включены, да?

- Да.

Некоторое время мы молча шли, затем она сказала:

- Все это дело было не таким хладнокровным, каким кажется, Корвин.

Мы зашли в кладовую.

- Какое дело?

- Ты знаешь, что я хочу сказать.

- А, это. Ну, хорошо.

- Ты мне нравишься. Однажды это может стать чем-то большим, если ты что-нибудь чувствуешь.

Моя гордость вручила мне резкий ответ, но я проглотил его. За века кое-чему научишься. Верно, она использовала меня, но, впрочем, в то время, кажется, она не была целиком свободной деятельницей. Самое худшее, что можно было сказать, я полагаю, это то, что отец хотел, чтобы я хотел ее.

Но я не позволил своему негодованию из-за этого перемешиваться с тем, какими действительно были или могли стать мои чувства.

- Ты тоже мне нравишься, - поэтому сказал я, и посмотрел на нее. Она, кажется, в тот момент нуждалась в поцелуе, так что я поцеловал ее. Теперь мне лучше подготовиться.

Она улыбнулась и стиснула мне руку. А затем скрылась.

Я решил не изучать свои чувства в данный момент.

Я взял некоторые вещи, оседлал Звезду и поехал обратно через гребень Колвира, пока не прибыл к своей гробнице.

Усевшись перед ней, я закурил трубку и наблюдал за облаками.

Я чувствовал, что день у меня был очень насыщенный, а был ведь еще ранний полдень. Предчувствия играли моралите в гротах моего ума, ни одно из которых я не желал бы брать с собой на ленч.

Контакт возник внезапно, когда я подремывал. Я мгновенно поднялся на ноги. Это был отец.

- Корвин. Я принял решение и время пришло, - сказал он. - Оголи свою левую руку.

Я сделал это, покуда его фигура становилась все более материальной, выглядя в то же время все более и более царственно, со странной печалью на лице, такого рода, какой я никогда не видел там раньше. Он сжал мою руку своей левой рукой и вынул правой кинжал.

Я смотрел, как он сделал надрез на моей руке, а затем вложил кинжал в ножны. Потекла кровь. Он подставил ладонь левой руки и поймал ее. Он выпустил мою руку, накрыл левую ладонь правой и отступил от меня. Подняв ладони к лицу, он дыхнул на них и быстро развел их в стороны.

Красная хохлатая птица, размером с ворона, со всеми перьями цвета моей крови, стояла у него на ладони, потом переместилась к запястью, посмотрела на меня. Даже глаза ее были красными, и был знакомый вид, когда она, склонив голову набок, принялась рассматривАть меня.

- Это Корвин, тот, за кем ты должен следовать, - сказал он птице. Запомни его.