Остальные преследователи были далеко сзади. Пока можно было не беспокоиться за то, что меня снова возьмут на абордаж. Что ж, отлично! Я снова направился к горам. Мною же созданное солнце, начинало меня поджаривать. С меня лились пот, кровь, раны болели, хотелось пить. Я решил, что очень скоро хлынет дождь. Остальным я займусь потом.

Я начал подготовку. Появились тучи. Они сгущались, темнели… в какой-то момент я задремал. В бессвязных снах мне привиделось, что кто-то опять пытается вызвать меня. Затем — сладостная тьма.

Я очнулся от дождя, внезапного и сильного. Было темно и я никак не мог понять, из-за грозы это или уже темнело. Может быть, гроза началась в сумерки. Жара спала и, расстелив плащ, я улегся на него и открыл рот. Время от времени я выжимал из плаща воду. В конце концов я утолил жажду и вновь почувствовал себя комфортабельно.

Скала казалась такой скользкой, что я опасался пошевелиться. Приближались горы. Преследователей в темноте не было видно. Если они еще не оставили меня, то им приходится очень несладко. Но когда путешествуешь по незнакомым Теням, полагаться на предположения вредно для здоровья. Я немного разозлился на себя за то, что заснул, но решил даровать себе прощение, поскольку ничего дурного из-за этого не произошло. Завернувшись в свой насквозь промокший плащ, я нащупал сигареты. Оказалось, что почти пол-пачки цело. С восьмой попытки я добыл из Тени огонек. Потом я просто сидел, курил и мок. Мне было хорошо и несколько часов я не менял позы и не шевелился.

Когда гроза наконец кончилась, и ночное небо очистилось, я увидел, что оно полно незнакомых созвездий. Ночь была прекрасна, как бывают ночи в пустыне. Много позже я заметил, что скала, сбрасывая скорость, плавно пошла в гору. Что-то происходило с физическими законами, которые управляли ситуацией. Склон был не настолько крут, чтобы так сильно замедлить ход скалы. Мне не хотелось возиться с тенью, чтобы не сбиться с пути. Я стремился как можно скорее оказаться в знакомых местах, где можно было поменьше гадать и побольше знать о природных явлениях.

Поэтому я позволил скале остановиться, слез и пошел в гору пешком. По дороге я играл с Тенью в игру, которой мы научились в детстве. Проходя мимо чего-нибудь — чахлого деревца, большого камня — я менял небо так, чтобы с одной стороны от них оно было не таким, как с другой. Постепенно я восстановил знакомые созвездия. Я знал, что спущусь совсем не с той горы, на которую поднимался. Мои раны все еще тупо ныли и пульсировали, но лодыжка болеть перестала и только слегка ныла и была припухшей. Я отлично отдохнул и знал, что смогу идти еще долго. Казалось, все снова было в полном порядке.

Подъем был длинным и становился все круче. Но в конце концов я вышел на тропинку и идти стало легче. Я без отдыха взбирался все выше и выше, решив не останавливаться, и до утра оставить горы позади. Небо уже стало знакомым. Мои одежды тоже изменились вместе с Тенью: теперь на мне были хлопчатобумажные брюки и куртка, мокрый плащ превратился в сухое серапе. Неподалеку кричала сова, далеко внизу и сзади раздавались завывания койота. Эти знакомые звуки вызывали во мне ощущение спокойствия и безмятежности, изгоняя все следы отчаяния, оставшиеся после моего бегства.

Примерно через час я не удержался от искушения чуть-чуть поиграть с Тенью. Почему бы где-нибудь в горах не бродить заблудившейся лошади? Естественно, я ее нашел. Минут через десять мы подружились, я вскочил на нее без седла и теперь поднимался в гору более удобным способом. Ветер швырял изморось на нашу тропинку, взошла луна и иней ожил, засверкал.

Короче, я ехал всю ночь, перебрался через перевал и задолго до рассвета начал спуск. Гора надо мной казалась еще огромнее, что меня вполне устраивало. На этой стороне хребет порос зеленью. Его пересекали аккуратные дороги. Изредка показывались жилища. Все шло, как я желал.

Ранним утром я находился в предгорьях. Моя хлопчатобумажная пара превратилась в брюки хаки и яркую рубашку. Впереди меня через спину лошади была перекинута легкая спортивная куртка. Высоко в небе реактивный лайнер дырявил небо от горизонта до горизонта. Надо мной пели птицы, день был солнечный и теплый.

В этот момент я услышал, как кто-то произнес мое имя, и вновь почувствовал, что меня вызывают через Карту. Я остановился и ответил:

— Да.

— Ты где, Рэндом? — спросил Джулиан.

— От Амбера далековато. А что?

— Кто-нибудь еще с тобой говорил?

— Давненько ни о ком не слышал. Кто-то пытался связаться вчера со мной, но мне было не до разговоров.

— Это был я. Есть кое-какие новости, о которых тебе не мешало бы знать.

— Где ты?

— В Амбере. Тут в последнее время много чего произошло.

— А точнее.

— Слишком долго нет отца. Никто не знает, где он.

— Ну и что? Не в первый раз.

— На этот раз он не оставил никаких указаний и никому не передал власть. Раньше такого не бывало.

— Ты прав. А сколько это, «слишком долго»?

— Больше года. Ты что, не знал об этом?

— Знал, что он исчез. Жерар как-то говорил.

— Значит, он пропал еще до вашего разговора.

— Понимаю. И что вы думаете делать?

— В том-то все и дело. Пока мы просто жили одним днем: возникнет проблема — решаем. Жерар и Каин по приказу отца и раньше ведали флотом. Все решения по этому вопросу они принимают сами. Я вновь командую патрулями в Ардене. Но центральной власти нет: некому решать споры, принимать политические решения, выступать от имени всего Амбера.

— Значит, нужен регент. Что, кинем на Картах?

— Не так все просто. Мы считаем, что отец погиб.

— Погиб? Почему? Как?

— Мы пробовали вызывать его через Карты. Вот уже полгода, как мы занимаемся этим каждый день. Никакого результата. Что ты думаешь по этому поводу?

Я кивнул:

— Вполне возможно, что он погиб, — сказал я.

— Он бы наверняка ухитрился что-нибудь сообщить о себе. Но все же не исключено, что он попал в беду. Например, кому-то в плен.

— Решетки для Карт не помеха. Для них вообще нет никаких преград. Их ничем не остановишь. Как только мы установили бы контакт, он тут же попросил бы помощи.

— С этим трудно спорить, — ответил я, но подумал при этом о Бранде. — Но, может, он специально не хочет идти на контакт?

— Почему?

— Понятия не имею, но это не исключено. Сам знаешь, что он никого не посвящает в свои дела.

— Нет! — возразил Джулиан. — Это ерунда. Он бы обязательно оставил какие-нибудь указания.

— Ладно. Как бы то ни было, что ты предлагаешь?

— Кто-то должен занять трон, — ответил он.

Я с самого начала разговора понял, откуда дует ветер, и только ждал, когда он сам перейдет к делу.

— Кто же? — поинтересовался я.

— Лучше всего на эту роль подходит Эрик. Фактически он царствует уже несколько месяцев. Осталось лишь выполнить кое-какие формальности.

— Он не хочет быть просто регентом?

— Не хочет.

— Ясненько… Да, действительно, много чего у вас случилось, пока меня не было. А почему бы не выбрать Бенедикта?

— Ему, кажется, неплохо и в Тени, где он проживает.