напряжения.

— Ну, что еще интересного у тебя на сегодня? — поинтересовался Джулиан, сцепив руки за спиной и растянувшись на моем любимом кресле.

— Пока ничего, — ответил я.

— Жаль, — произнес Джулиан. — А я-то надеялся, что ты предложишь тем же способом поискать отца. А вдруг нам повезет? Найдем и его. И кто-нибудь наверняка его уберет. А после этого поиграем в «русскую рулетку» твоим новым способом. Победитель получает все.

— Ты плохо обдумал свои слова, — заметил я.

— Ничего подобного, я обдумал каждое слово, — заявил он. — мы тратим так много времени на то, чтобы забить друг другу баки, что я решил для развлечения высказать то, что думаю. Может быть, кто- нибудь это заметит.

— Теперь ты знаешь, что мы заметили. И еще мы заметили, что теперешний Джулиан ничуть не лучше прежнего.

— Выбирай, кто тебе больше нравится. Нам обоим очень интересно, знаешь ли ты, что делать дальше.

— Знаю. В настоящее время я намерен получить ответы на некоторые вопросы: они имеют отношение к тому, что мучает нас. Начнем с Бранда и его судьбы, — повернувшись к Бенедикту, который сидел, пристально уставившись в огонь, я сказал: — Бенедикт, ты как-то в Авалоне упомянул, что Бранд был среди тех, кто искал меня после моего исчезновения.

— Это правда, — не стал возражать Бенедикт.

— Мы все искали тебя, — добавил Джулиан.

— Это было потом, — проронил я. — Вначале этим занимались Бранд, Жерар и ты сам, Бенедикт. Ты ведь так мне говорил?

— Да, но позже и остальные пытались тебя найти. Это я тоже говорил.

Я кивнул.

— Бранд в это время ни о чем необычном не упоминал?

— Необычном? Что ты имеешь в виду?

— Не знаю. Я ищу какую-нибудь связь с тем, что произошло с ним и со мной.

— Тогда ты ищешь не там, где надо. Он вернулся и сказал, что никого не нашел. После этого он много веков жил в Амбере и никто его не трогал.

— Это я знаю. Но из рассказа Рэндома я понял, что он окончательно исчез где-то за месяц до моего выздоровления и возвращения. Здесь что-то не то. Скажи, может быть, он говорил о чем-то странном не сразу после возвращения, а перед своим исчезновением? Или между? Хотя бы что-то. Говорите, если что- нибудь знаете!

А, между тем, наступило молчание. Все переглянулись. Во взглядах было не столько беспокойство или подозрительность, сколько любопытство.

Наконец, высказалась Льювилла:

— Я не знаю… вероятно, это не имеет значения…

Все взоры устремились на нее. Она заговорила, медленно завязывая и развязывая концы пояса.

— Это произошло между возвращением Бранда и его исчезновением. Мне и вправду это показалось странным. Когда-то давно Бранд приехал в Рембу…

— Когда это «давно»? — спросил я.

Она сморщила лоб.

— Пятьдесят, может быть, шестьдесят или семьдесят лет назад. Точно не помню…

Я постарался вспомнить примерный коэффициент преобразования, выведенный мною в дни долгого заключения. День в Амбере длится чуть больше двух с половиной дней теневой Земли, где я жил в ссылке. Когда это было возможно, я подгонял амберское время под свое собственное, на случай, если выявится какое-нибудь интересное совпадение. Итак, Бранд приезжал в Рембу, когда для меня шел девятнадцатый век.

— Как бы это ни было, — продолжала Льювилла, — Бранд приехал навестить меня. Пробыл несколько недель, — она взглянула на Рэндома. — Он расспрашивал о Мартине.

Рэндом прищурился и наклонил голову:

— Он не говорил, зачем?

— Специально не говорил, но намекал, что где-то встретил Мартина, и у меня сложилось впечатление, что он не прочь снова встретиться с ним. Только после его исчезновения до меня дошло, что приезжал он только за тем, чтобы разузнать о Мартине. Сами знаете, как Бранд умел все выпытывать, не подавая виду, что это ему важно. Только потом, когда я переговорила с другими, у которых он также побывал, я поняла, что к чему. Но зачем это ему понадобилось — так и не знаю.

— В высшей степени интересно, — протянул Рэндом, — мне пришло на ум кое-что, чему я никогда не придавал значения. Однажды он долго расспрашивал меня о моем сыне. Вполне вероятно, что это было в тоже самое время. Но он никогда не говорил, что встречал его или хотел бы с ним увидеться. Он начал прохаживаться насчет бастардов. Когда я оскорбился, Бранд извинился и засыпал меня более приличными вопросами о мальчике. Я подумал, что он делает это из вежливости, чтобы загладить обиду. Но, как сказала Льювилла, он умел вытягивать из людей признания. Почему ты никогда не рассказывала мне об этом?

Она мило улыбнулась:

— А зачем мне это?

Рэндом медленно кивнул, его лицо оставалось бесстрастным.

— Мне кажется, что после отъезда Бранд знал не больше, когда приехал.

— Странно, — сказал я. — Бранд разговаривал о Мартине еще с кем-нибудь?

— Не припоминаю, — промолвил Джулиан.

— Я тоже, — произнес Бенедикт.

Остальные отрицательно покачали головами.

— Оставим пока это, но возьмем на заметку, — проговорил я. — Мне необходимо знать еще кое-что. Джулиан, насколько мне известно, вы с Жераром как-то пытались пройти по Черной Дороге. При этом Жерар был ранен. Кажется, после этого вы жили у Бенедикта, пока Жерар не выздоровел. Я хотел бы знать об этой экспедиции.

— Сдается мне, ты уже знаешь о ней, — ответил Джулиан. — Ты только что рассказал все, что произошло.

— Как ты узнал об этом, Корвин? — осведомился Бенедикт.

— В Авалоне.

— От кого?

— От Дары.

Он вскочил на ноги, подошел ко мне, остановился и свирепо уставился на меня сверху вниз.

— Ты все еще цепляешься за свои рассказы об этой девчонке?

Я вздохнул.

— Ну сколько можно еще об этом говорить? Я тебе давно рассказал все, что знаю об этом. Хочешь верь, хочешь не верь, но все это рассказала мне она.

— Что ж, значит ты мне не все рассказал. Этой части истории я не припомню!

— Правда это или нет? Насчет Джулиана и Жерара?

— Правда! — буркнул он.

— Тогда забудем пока об источнике информации. Расскажи о том, что там случилось.

— Согласен, — проронил Бенедикт. — теперь можно поговорить откровенно. Того, кто вынуждал нас помалкивать, больше нет среди нас. Это, естественно, об Эрике. Он не знал, где я как и все остальные. Все амберские новости я узнавал от Жерара. Возле Авалона… нет, сперва другое. Эрику все меньше и меньше нравилась Черная Дорога, и он, наконец, решил послать разведчиков, которые прошли бы по ней через Тень до самого ее начала. Он выбрал Джулиана и Жерара. Возле Авалона на них напал очень большой отряд тварей. Жерар по Карте вызвал меня и я пришел к ним на помощь. Враг был уничтожен. Поскольку в битве Жерар сломал руку, да и Джулиана изрядно потрепали, то я забрал их к себе. В это время я нарушил молчание и связался с Эриком, чтобы дать ему знать, где они и что с ними. Он приказал им после