бил источник.

На той стороне бассейна его ждал Саламандра, сидя на простом деревянном стуле с широкими подлокотниками. По левую его руку стоял низкий каменный столик с хрустальным графином и бокалами и второй - пустой - стул, приготовленный явно для гостя.

На Саламандре был простой черный халат. Под халатом - такие же черные леггинсы и широкая рубашка. Высокие черные сапоги, начищенные до блеска. На талии - алый кушак. На горле - брошь в виде свернувшейся ящерки, вырезанной из цельного рубина и похожей издали на сверкающую капельку свежей крови. Глаза рубиновой ящерки были из черного гагата, языки пламени, в которых она извивалась, - из оникса.

За все эти годы Саламандра ничуточки не постарел. Выглядел он точно так же, как и в день их первой с Ронином встречи. Широкое квадратное лицо с такими высокими и резко очерченными скулами, что, если бы не тяжелый подбородок, как бы уравновешивающий пропорции, оно создавало бы впечатление чего-то чужого, нездешнего. Густые темные брови. Глубоко посаженные глаза, такие же черные и блестящие, как у его брошки-ящерки. Длинные волосы, темные и густые, гладко зачесанные назад. Распавшиеся на прямой пробор, они напоминают два черных крыла.

- Мой мальчик! - воскликнул сенсей, завидев Ронина. - Как я рад снова увидеть тебя!

Он широко улыбнулся, и в уголках его глаз появились маленькие морщинки.

Ронину стоило лишь раз взглянуть в эти глаза цвета оникса, и он моментально все понял. Он отлично знал, что скрывается за этими тяжелыми веками, оттененными длинными ресницами.

- Проходи, проходи. Садись вот тут, рядом, - Саламандра указал на пустой стул ленивым, немного тяжеловесным движением, приподняв унизанную перстнями руку. Ронин поднялся по широким ступенькам и сел.

Сенсей потянулся за графином и предложил гостю выпить, но тот отказался.

- Как тебе мой атриум? - спросил Саламандра.

- Это так называется? - вежливо осведомился Ронин, оглядываясь по сторонам.

Саламандра рассмеялся грудным низким смехом, который, казалось, переливается в горле. В уголках его глаз опять появились морщинки. Сверкнули белые ровные зубы. Однако глаза его не смеялись.

- Тому назад много веков, когда люди жили еще на поверхности планеты, они возводили дома - такие, знаешь ли, низкие, отдельные друг от друга постройки. И центральная комната в таком доме всегда оставалась открытой: в нее проникали и дождь, и солнечные лучи, а ночью оттуда были видны звезды. Люди обычно собирались там, чтобы расслабиться, отдохнуть, поговорить о приятных вещах, подышать свежим воздухом. Чудесный обычай, ты не находишь?

Его тон неожиданно изменился:

- Ронин, мой мальчик, я тебе тысячу раз говорил, что тебе надо больше читать.

- Но это, если позволите, совершенно невозможно. Не каждый может похвастать такой, как у вас, библиотекой. У нас внизу книги - большая редкость.

В этот момент в дверях показался розовощекий.

- Ты знаком с моим чондрином Воссом, - повернулся в ту сторону Саламандра, причем это был не вопрос, а скорее утверждение.

- Ему, кажется, очень нравятся двери, - заметил Ронин.

Сенсей легонько поерзал на стуле, но взгляд его черных глаз оставался спокойным.

- Мальчик мой, - начал он ровным невыразительным тоном, - в один прекрасный день ты отпустишь подобное замечание в адрес кого-нибудь, напрочь лишенного чувства юмора, но наделенного властью, и у тебя будут крупные неприятности. Восс, между прочим, способен на многое.

Саламандра взмахнул рукой, и чондрин присел в странной позе. Руки его взметнулись. Ронин не уловил движения, но услышал какой-то жужжащий звук. Что-то царапнуло кирпичную стену у него за спиной чуть слева. Ронин обернулся. На стене виднелись две глубокие насечки не далее чем в сантиметре друг от друга, а на каменном полу лежали те самые украшенные каменьями кинжалы, которые еще мгновение назад висели в ножнах на груди и на бедре Восса. Всего лишь доля секунды понадобилась ему для того, чтобы метнуть их через весь зал с потрясающей меткостью.

- У него действительно нет чувства юмора, - заметил Ронин, повернувшись обратно к Саламандре.

Сенсей рассмеялся.

- Меня всегда поражала твоя манера давать мне понять, какие люди тебе не нравятся. - Он почесал нос. - А не нравятся тебе почти все...

Щелкнув пальцами, он отпустил чондрина. Тот подобрал кинжалы и вышел, закрыв за собой дверь.

Саламандра сделал глубокий вдох:

- Ах... ты чувствуешь, какой воздух? Такой он, наверное, был на поверхности лет триста назад. Слышишь, как поют птицы? Узнал? О птицах ты должен знать.

Он взмахнул рукой, и жест - обычно небрежный - сейчас вышел резким.

- Не зря же ты столько всему учился, что-то должно у тебя остаться.

Ронин с трудом заставил себя промолчать.

Рука Саламандры, лежавшая на спинке стула, вдруг угрожающе напряглась.

- Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты не был здесь столько лет... С той поры все изменилось.

Он склонил голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то неимоверно важному.

- Как здесь тихо, - продолжил сенсей, помолчав. Впечатление было такое, что он просто думает вслух. - Уютно и спокойно. Я потратил немало времени, чтобы все это устроить. Вот эта комната, например. Ее начали сооружать еще в твою бытность здесь. Собрать все, что нужно, доставить, отделать - столько усилий затрачено. С освещением были проблемы, но, как видишь, мы их успешно решили. Но птицы... птицы, мой мальчик! Я уже даже отчаялся. Думал, что с этой затеей вообще ничего не выйдет.

Он опять склонил голову. Сладкозвучное птичье пение заглушало журчание воды.

- Нет, ты только послушай! Не зря я вложил столько сил. Это место дарит мне сказочное наслаждение.

Саламандра умолк. Ронин тоже молчал. Казалось, на них снизошло какое-то мечтательное успокоение.

- А ты изменился, мой мальчик, - проговорил наконец сенсей, как будто очнувшись. - Ты больше не мой ученик. Ты теперь меченосец. Что само по себе уже кое что значит.

- Да? - выдохнул Ронин.

- Это значит, что ты пока еще не напоролся на какого-нибудь саардина, напрочь лишенного чувства юмора.

Саламандра опять рассмеялся. Ему, наверное, нравится слышать свой собственный смех, решил про себя Ронин.

Но внезапно смех оборвался:

- Или все-таки напоролся? До меня тут дошли кое-какие не очень приятные слухи. Похоже, ты оказался не в самой веселенькой ситуации.

Саламандра приподнял бровь, и что-то хищное промелькнуло в его лице.

- Что еще за слухи? - насторожился Ронин.

Сенсей поерзал на стуле.

- Да всякие разные слухи... но мне их хватило, чтобы понять, что ты кое-что подзабыл из того, чему мы тебя тут учили. Фрейдал не доверяет тебе, а это не есть хорошо. - Он принялся изучать свои руки, потом снова поднял глаза. - Он может... гм... немного расстроиться...

Ронин внутренне весь напрягся.

- Я не поэтому к вам пришел.

- Правда? Однако, осмелюсь заметить, тебе все же придется смириться с тем фактом, что ты очень здорово прокололся. Он взял тебя на заметку. Возможно, они за тобой следят. Мне достаточно только...

- Нет.

- Я так и думал, что нет. Я не совсем понимаю, но ладно... - Он пожал плечами. - Может быть, скажешь тогда, зачем ты пришел.