- Я туда.

Из палатки медиков выходит смеющийся Гришка, он подходит ко мне.

- Костя, тебе привет от Клавки.

- Слушай, что тогда произошло ты мне можешь сказать? Я ведь ни черта не помню.

Гришка хохочет во весь рот.

- Да ты выкинул такое, что вся женская часть поселка до сих пор гудит.

- Не тяни, говори, что я сделал?

- Ты выволок к кровати из-за стола Клавку и при всех ее, со смаком, трахнул.

- Врешь?

- Вот тебе крест. Клавка визжала, а ты ее затюкал до такого состояния, что она потеряла сознание. Потом, когда ты заснул, Клавку два дня приводили в чувство.

- Ничего себе. А ты не мог остановить?

- Девочки не хотели. Лучше скажи, как ты здесь?

- Пока ничего. Ты когда со взводом подъедешь?

- А я стою с техникой перед большой рекой. Там мост в половодье снесло, так никто и не починил. Сейчас нагнали саперов делают новый.

- Я там тебе в тайге отметки оставил.

- Так что же надо жечь-то?

- Лес жечь, это безумие. Фон значительно упал и скоро могут кончиться все беды. Там кости животных и людей. Вот это все надо уничтожить.

- Ничего себе. Выходит они здорово фонят?

- Нет, никто ничего не знает, но мало ли что скопиться у мертвых в костях.

- То-то полковник все вякал, что-то о бомбе. Уже называется она не ядерная, а кобальтовая.

- Что ты сказал?

Я подпрыгнул и схватил его за гимнастерку.

- Отпусти, вроде кобальтовая он говорил. Я подслушал, когда какой-то гражданский в часть приезжал.

- Это точно?

- Ну я вру тебе разве. Я как раз дочку полковника трахал, а они в соседней комнатке сидели.

- Сволочи. Теперь мне понятно почему погибали все дозиметристы. Эта гадость зависит от фона, но дозиметрами ее не поймать. Здесь нужны другие приборы.

- Что же тогда дозиметры показывают?

- Фон, но какой, черт его знает. От какой то невидимой пакости идет опасность, но не понятно от какой.

- Ну ты мне нагнал страху.

- Ладно, лучше помалкивай.

Начштаба с Гришкой улетели.

Перед уходом в тайгу, я зашел к Кате.

- Доктор, никаких изменений?

- Ни каких. Все чисто. Весь состав здоров.

- Катя, ты можешь своими силами здесь провести анализ костей. Я могу принести их из зараженного района.

- Нет. У меня нет такого оборудования. Но этого делать и не надо. Я знаю, что там находиться.

- Что?

Катя молчит. Маша раскрыв рот слушает нас.

- Так что же?

- Зачем тебе это знать? Когда возникнут первые симптомы, людям ничем помочь уже будет невозможно.

- Ты меня очень обрадовала. Хорошо. Я пошел. До вечера.

- Извини, Костя, я сорвалась.

- Ничего. Я ведь тоже не ангел.

Опять тралим тайгу, заполняя карты отметками и размечая землю щитами об изменении фона. Подходим к следующей деревне. Она так же мертва. Фон здесь подпрыгнул до 400 мкр/ч. И костей, обтянутых черной кожей, на улице и в домах побольше. На улице человеческие трупы-мумии смешались с лошадиными, коровьими, собачьими. Все это разбросано, раздергано и иногда кости с остатками кожи так перемешаны, что непонятно кто где. Здесь мы увидели истлевшие, разодранные костюмы химзащиты и признали погибших наших коллег. Взвод дозиметристов, неизвестно в каком году побывавший здесь, погиб полностью.

В домах та же история, только мумии меньше развалены и находятся в тех позах, как их застала смерть. Я приказал солдатам, только очистить дорогу, для машин и мы, провозившись два часа, повернули к лагерю.

Как обычно моем костюмы, моемся сами, проверяемся у доктора и сдаем кровь.

Ночью меня кто-то толкает в плечо.

- Костя, вставай. У нас ЧП.

С фонариком у раскладушки стоит Катя. Я одеваюсь и выхожу с ней из палатки.

Ночь вопит голосами насекомых и животных.

- Что произошло?

- У трех солдат, плохая кровь. Они больны.

- Кобальт...

- Тише... Я хотела тебе сказать об этом, но что то меня сдерживало. Радиоактивный кобальт при попадании в организм человека, быстро уничтожает красные кровяные тельца и... уже никак его не спасти. Я удивляюсь, почему у трех. Что-то они сделали, ты их должен допросить.

- Хорошо. Что же с ними делать?

- Им больше в тайгу ходить нельзя. Для страховки надо вызвать вертолет и отправить их в часть.

- Как я объясню другим и им самим?

- Скажи, что появились некоторые изменения в крови и их надо оставить для медицинского обследования.

- Хорошо. Пойдем я тебя провожу до палатки.

- Я не хочу. Мне уже не заснуть. Пошли лучше к ручью.

Мы садимся на корягу, прижимаемся друг у другу и молчим. Молчим час и вдруг Катя оживает.

- Костя, спасибо тебе за эту ночь. Я так боялась, что ты что-то скажешь, но все было чудесно. Тебе осталось спать еще час, иди...

Эти трое стоят передо мной с поникшими головами.

- Что же вы сделали в этой деревушке?

- Да ничего.

Они мнутся.

- Говорите точнее. Это важно.

Тот что посмелее начал говорить.

- Это все я, товарищ лейтенант. Там магазин есть и в нем продукты видно были. Ну и залез я в него. Три бутылки портвейна вынес и с ребятами выпили за домом.

Мне хочется надавать им по морде, но я удерживаюсь, от мысли, что они уже... покойники.

- Снимали противогазы?

- А как же пить, конечно снимали.

- В наказание, за нарушение дисциплины, вы с нами сегодня в тайгу не пойдете. А когда мы вернемся, то за вами прилетит вертолет. Придется послать вас на обследование.

Теперь они пугаются.

- Чего-нибудь такое, мы подцепили...?

- Нет, но это нужно сделать для профилактики.

Слово 'профилактика' их успокаивает и они веселеют.

- Мы конечно виноваты, извините товарищ лейтенант.

- Ладно, идите в палатку.

Я все пересказал Кате. Она с грустью кивает головой.

- Ты не беспокойся, я здесь без тебя их посажу в вертолет, если он прилетит. Будь поосторожней там.

- Неужели все дело в портвейне?