- Все погибли?

Они кивают головами.

- И лейтенант?

- Да.

- Он был последний... Он мне что-то сказал. Он сказал...

Я мучительно пытаюсь вспомнить что он сказал и ни как не могу припомнить.

- Тебе надо отсыпаться.

Я закрываю глаза и проваливаюсь через темноту к черным холмам. Вот прыгает голова сержанта, а вдогонку ей лейтенанта. Они все ближе и ближе ко мне...

Нас в палате четверо. Когда на меня наступает 'просветление', то вижу милых и приятных людей. Все молодые парни, прошли, как и я, Афганистан, но что-то зациклилось с их психикой и вот мы здесь в Днепропетровской мед-больнице номер 124 при МВД СССР. Наша палата-палата страха.

Володя боится, что придет офицер и заставит есть дерьмо. Со дня призыва в армию, все его травили и лупили. 'Деды' заставляли чистить одежду, сапоги, отнимали пайку, гоняли за водкой и все время стращали, что вот придет лейтенант, он-то уж тебя заставит говно есть. Ему уже не так страшны были побои, как был страшен офицер. И когда в Афгане пришел новый лейтенант и сказал ему: 'Ну, ты, дерьмо', Володя упал на колени и заплакал. Он просил лейтенанта не заставлять есть эту пакость.

Николай мучается от преследования афганской семьи, которую он зарезал. Его взвод ворвался в аул и капитан приказал ему прикончить мать, жену и двух девочек предавшего их душмана. Он их зарезал штыком автомата и они в эту ночь пришли к нему во сне. Потом стали появляться чаще и наконец пришли днем.

Дима, все время валится с моста в воду и с ужасом думает, что утонет в водяной воронке. Их машину взрывом снесло с моста в воду. Диму придавило камнем у самой воды , а перед ним была водяная воронка, по орбите которой плавали мертвые товарищи. Дима пролежал там сутки, пока саперы не оттащили проклятый камень.

Последний я.

Дверь открывается и в сопровождении свиты появляется наш врач, вернее пожилая врачиха.

- Как дела, молодежь? - задает она традиционный вопрос.

- Ничего, - отвечает за всех Володя.

- Смотрите кого я вам привела. Это Анатолий Петрович. Будет вас лечить по новому методу. Осмотрите их, Анатолий Петрович.

Мы молчим, а Анатолий Петрович ощупывает каждого из нас.

- Ну так что? - спрашивает врачиха.

- Пожалуй эти двое подойдут.

Он указывает на меня и Николая.

Врачиха хмуриться.

- А остальные?

- У него, - он указывает на Диву, - аритмия, а у другого неважно с печенью.

- Хорошо, забирайте хоть этих двух.

- Согласие на операцию их родственников надо?

- Зачем. Они уже для дома отрезанный ломоть. Последней была жена этого, - она ткнула пальцем в Николая,- и то кажется два года назад.

Опять подползают душманы, они отрезают голову прапору, злорадно смеются и подсовывают ее к моему носу. Я рвусь из ремней и вою от ужаса.

Кто-то щиплет мою руку и грязный душман грозя мне окровавленным ножом уползает. Открываю глаза и вижу санитара со шприцом.

- Эй, приготовься. Начальство идет.

Он протирает мое лицо полотенцем. В палате появляется несколько военных, прикрытых белыми халатами. Анатолий Петрович, в роли гида, собирает их вокруг моей койки.

- Цель эксперимента, насильственным путем ликвидировать органы страха. То есть, мы проводим операцию вот здесь, - он повернул мою голову и провел рукой по затылочной части черепа. - Здесь вставляем пластинку-электрод и здесь, но из другого металла. Между ними возникнут микротоки, которые стирают или мешают биоэнергетике этого участка мозга и как результат у больного должно исчезнуть понятие страх. - Вы говорите о микротоках. Где же источник, этой энергии. Неужели нужно его тоже вшивать, - спросил один белый халат.

- Нет не надо. Это новинка. Пластинки сделаны из оригинальных сплавов и облучены так, что нижняя часть более активна чем верхняя, но верхняя при этом является источником пополнения электронов нижней части.

- Срок их использования, на долго?

- На его век хватит.

- Вы гарантируете успех эксперимента.

- Гарантировать в таких делах ничего нельзя. На обезьянах все получилось.

- Но я слыхал, что ваши обезьяны убиты.

- Да, это результат опыта. Они потеряли страх, но обрели свойство вседозволенности и погиб наш рабочий. Но обезьяна это не человек.

- Не хотите ли вы сказать, что получиться зомби.

- Боже упаси. Я подчеркиваю, это разумный человек без понятия страха. Я специально отбирал таких. Нужен интеллектуал и физически крепкий мужчина.

- Если все получиться удачно, возможно перенести это в массовое производство. Я хочу сказать создание некоторых элитных частей именно без признаков страха.

- Это очень сложно. Нужно отбирать только надежных, что бы как с обезьянами не вышло, а то они своих перебьют. Для спецагентов, например, это вещь великолепная.

- Анатолий Петрович, мы ждем от вас хороших результатов. Армия финансирует все ваши проблемы.

- Благодарю вас, товарищи офицеры.

Они ушли. Пришел санитар и я попросил перевернуть меня, уж больно затекли прикрученные к койке руки.

Лежу в реанимационной палате. Жуть как болит голова. Бесстыжая сестра в одном халатике, все время прикасается ко мне грудью. Здесь и мертвый поднимется.

- Как себя чувствуете? - спрашивает она, записывая показания температуры в дощечку у кровати.

- Еще немного повертишься и я уложу тебя с собой рядом.

- Что вы, что вы, вам нельзя волноваться.

Она упорхнула. Через каждые два часа появляется Анатолий Петрович. Его интересуют мои эмоции и воспоминания.

- А где, Николай? - спрашиваю его

Анатолий Петрович морщится.

- Неудачно все вышло. Электроды не выдержали расстояния. Поплыли после операции и ничего не вышло, он остался тем кем был.

- Так сделайте ему вторую операцию.

- Легко сказать. Надо чтобы все опять зажило, укрепилось, а это месяца три ждать. С тобой все легко вышло. И электроды вроде вжились, тютелька в тютельку подошли с точностью до микрона. Ты теперь только не шевелись и не дергайся. Упаси бог, только не вставай. Я думаю, что Николая мы тогда неаккуратно переложили вот пластинки и разошлись.

Анатолий Петрович мной доволен.

- Ты, помнишь Афган?

- Да.

- А голову лейтенанта.

- Да.

- Отомстить смог бы?

- Зачем?

Он опешил.