НКВД. Срок окончания работ 11.02.47г. 3. Договориться с горисполкомом о начале свалок строительного мусора вдоль побережья до Смоленского канала и далее до Средней Невы... Свалки можно разрешить с начала Марта 1947г. 4. Первые партии разрушенных бетонных изделий, выпущенных вашими цехами, захоронить в траншеи вдоль залива. В дальнейшем, желательно по ночам, смешивать их со свалками города. 5. О выполнении по срокам доложить. Народный комиссар /..................../ Л.П.Берия.' Я в полном недоумении. Здесь для меня одни загадки, но фамилия Берии завораживает. Открываю второй лист. Опять совершенно секретно, но это уже письмо

самого директора п/я в министерство тяжелого машиностроения. Он просит прислать тяжелые барабаны и камнедробильные машины фирмы 'Сименс', вывезенные из Германии

в 1946 году и направленными в Краматорск, ссылаясь на пресловутое постановление 1226/12. Следующий лист - рапорт директора п/я народному комиссару Берия о постройке цехов и начале выпуска... дробленого бетона. ...Дробленого..., вот это

да. Время уже около двух часов ночи, я прижимаюсь к бочку Таськи и засыпаю. Коняев напомнил о себе. Опять телефонный звонок. - Александр Сергеевич... - Это я. - Вас беспокоит Коняев. Не забыли? - Нет. - Так как ваше решение? - Кое что я вам продам. Но только кое что. Корону, например, продам, книги кое какие - если хотите, но вот с документами, пока повремените. Я еще в них не разобрался. - Хм... Когда вы разберетесь? - Я еще не собираюсь уезжать. Позвоните мне через два дня. Таська вываливает из шкафов книги и бечевками перевязывает их в стопки. - Ты, наверно зря это делаешь, - замечаю я. - Мы же обещали продать некоторые из

них Коняеву. - Он нас обманывает. Здесь все наверняка ценное, а этот тип нас надует. Увезем в

Питер, а там лучше продадим антикварам. - Нет, мы ему все покажем, пусть выберет, что ему надо. Остатки возьмем с собой. Таська застонала. - Сашка, это же деньги... - Тася, у меня совсем другое мнение. Нам надо отвязаться от этой липучки, Коняева. Пусть берет, что нужно и навсегда отваливает. Она растерянно плюхается на пол. - Как же я не подумала об этом. Он же убийца. Но затишье хватает не надолго. Таська начинает исследовать каждый сантиметр квартиры, простукивая паркет и стенки. - Что ты делаешь? - А вдруг есть где-то тайник. Пока она чем то занимается , я осторожно взял папочку с мемуарами и углубился в чтение... Коняев пришел не один, он привел с собой старичка в старомодном пенсне и потертом костюме. - Знакомьтесь, это Альфред Моисеевич, специалист, так сказать, по антиквариату. Я его пригласил, чтобы он мог оценить покупаемый мной товар. - Простите, но вы по моему обещали денег не жалеть. - Естественно. Договор остается в силе, но должен же я от чего то отталкиваться.

Пусть Альфред Моисеевич отберет товар, скажет его предполагаемую цену, а я ее округлю. - Ладно. Давайте попробуем. - Прекрасно. Тогда разделимся. Альфред Моисеевич возьмите на себя книги и другие

вещи, а я займусь документами. Где они у вас, Александр Сергеевич? - Лежат в спальне на кровати. Коняев бесцеремонно вошел в спальню и, сев на край кровати, начал изучать папки.

Альфред Моисеевич присел перед сваленными книгами и зацокал языком. - Какая прелесть... Таська заметалась по квартире, она моталась из спальни в гостиницу, пытаясь заглянуть из-за спин незваных гостей, что они делают и не положили ли каких либо

вещей в свои карманы, при этом делала вид активной работы, смахивая тряпкой с мебели невидимую пыль. Прошло два часа. Первым очнулся Коняев. - Александр Сергеевич, это все документы? - Да. - А где мемуары, где воспоминания вашего дяди? - Их не было. - Как не было? - Так. По видимому он их сжег. Остались одни корочки. Вот папка. Я скидываю с тумбочки папку. Коняев поспешно хватает ее и раскрывает. - Хм... Действительно нет. А где другие папки? - Какие? - Кажется... Впрочем, если их нет, значит нет. Я это все покупаю. - Хорошо. Он встает и мы идем с ним в гостиную. Альфред Моисеевич растеряно разводит руками. - Ну что? - спрашивает его Коняев. - Надо брать все. - Значит берем все. Сколько вы оцениваете? - Если с короной и картинами тысяч двести... - Чего? - не сдержался я. - Долларов. За спиной тихо ахнула Таська. - Пятьсот тысяч, - подводит итог Коняев. - Согласны, Александр Сергеевич? - Согласен. Деньги вперед. - У меня сейчас такой суммы нет. Она будет через неделю. И потом это опасно носить такие деньги... - Тогда все через неделю. Поспешите, мы скоро уезжаем. - Через неделю деньги будут у вас. Дальше, выкручивайтесь сами. Тут подскакивает Таська и, храбро набрав воздуха ,выпалила. - Саша, деньги надо проверять, сейчас много кукол и фальшивых... Коняев улыбнулся. - Мы вам дадим чистые деньги, а вот как вы их вывезите... Они прощаются с нами. - Александр Сергеевич, если через неделю в это время, я не пришел, значит денег не собрал. - Я понял. Как только они ушли Таська размечталась. - Это же такие денжищи. Пятьсот тысяч долларов. Мы с тобой купим машину, это тысяч сорок, квартиру - тысяч шестьдесят, Коттедж за городом - за сто двадцать, обязательно с высоким забором, съездим на Канары, в Австралию, Индонезию, а там по мелочи, телевизоры, видаки, стиральные машины... Моя подружка еще та. Я ей даже намека не сделал на нашу совместную жизнь, а она уже все распланировала. - Остановись. Лучше бери шпагат и начинай связывать книги для вывоза... - А как же..., он обещал пятьсот тысяч... - Он жулик. Ему не очень то нужны книги, ему нужны документы. Он пришел поглядеть, что оставил дядя, а этого Альфреда Моисеевича, взял для прикрытия. - Зачем ему документы? - В некоторых из них, есть его грязные дела... - Что? Как ты узнал? - Я их прочел. Когда ты спала, изучал все папки... - Он... он... их... там в спальне... видел. Ты ему показал эти документы? Этот... их случайно не украл? - Нет, он их не видел. Я все компрометирующие бумаги спрятал до его прихода, там

даже в воспоминаниях дяди много чего про него расписано... - Какой ужас. Эти денежки испарились как дым. - Ничего не испарилось, мы все продадим в Питере и выручим деньги... Так что начинай паковать, а мне за эти несколько дней надо успеть продать мебель, ее наверно ни к чему везти с собой и еще, заказать машину. Таська понуро опустилась на пол, вздохнула и начала складывать пачки книг. Мебель я продал довольно легко с помощью соседки Марии Кругловой. Она сумела растолкать ее своим знакомым. Последний день мы с Таськой спали на полу. Все вещи втиснули в огромный рефрижератор, который почему то подсунули мне в транс агентстве. Толстый неулыбчивый шофер закрыл на замок задние двери и покосился на Таську. - Вы тоже с нами? - А куда же мне? У нас ценный груз, а мы при нем. - Ну... ну..., залезайте в кабину. Я все волновался, не напакостит ли мне Конюх на последок, но видно повезло. До Питера мы доехали почти за два дня. Машину подогнал к дому отца и я пошел посмотреть дома ли он. На звонок вышла жена. - Саша? Приехал? - Здравствуйте, Любовь Павловна. Там я привез вещички дяди. Не возьмете себе часть? - А что ты привез, мебель, ковры, хрусталь? - Нет. Это очень старинные антикварные книги. Некоторым даже цены нет. - Ну конечно, Саша, сгружайте и положим к нам. Я сейчас маленькую комнатку приберу, туда все и сложим. - В маленькую комнатку может не поместится... - Так много? - Там полный рефрижератор. - Я не могу столько взять... - Хорошо, возьмите сколько можете. - Тогда давайте заносите в квартиру. Я сейчас мужа разбужу, пусть поможет. Вышел сонный отец и вяло со мной поздоровался. - Чего там нести, давай. Мы два часа таскали книги в квартиру отца. Таська носилась по лестницам, как угорелая. - Осторожней, тут книги написанные самим германским императором... Осторожно... Но уже поздно, у отца лопнул шпагат и огромные фолианты покатились по ступенькам. Таська чуть не с воем собирает книги и, прижав часть к груди, тащит на верх. Наконец комната забита и Любовь Павловна закрыла дверь. - Все. Остальное увозите. - Но там еще много. - У меня не камера хранения. Если бы этим вещам не было цены, я бы их вообще не взяла. - Хорошо. Пошли, Тася, нам надо домой... - Здесь же еще много места... - Пошли, пошли. Шофер уже злобно на нас косится. - До свидания, ребята, - кричит уже в дверях Любовь Павловна. - До свидания. Мы спустились до самого рефрижератора и тут Таська выкатила волну гнева. - Стерва..., клубок червей..., котелок сажи... - Остановись. - Да как же можно. Слушай, - она даже встала, - а эта... не украдет у нас книги. - Почему? Они же наши. Шофер высунулся в окно кабины. - Ну что вы там решили? - Поехали ко мне домой. Свою комнату, я затолкал как мог, под самый потолок книгами и коробками с вещами, оставив только два прохода до письменного стола и кровати. Таська первая

упала на подушку и мгновенно заснула. Хоть я и устал, но мне спать не хотелось На глаза попался картонная коробка, осторожно перетащил ее на письменный стол и открыл. Здесь папки, не показанные Коняеву в Смоленске. Достаю уже знакомую по ядерным отходам и осторожно перелистываю несколько страниц. Совершенно секретно. В ЦК ВКП(б) т. Козлову Ф. Р. от директора п/я 48346 т. Никишева С.Т. г. Ленинград. 08.05.64г. Пояснительная записка. Уважаемый, Фрол Романович, вы просили некоторые цифры по радиационному фону побережья Васильевского острова. С помощью 4 отдела КГБ удалось произвести замеры. Выяснилось следующее: 1. Участок от Галерного канала до залива и по длине почти километр от завода имеет в некоторых местах повышенный фон до 800 мк.рен/час, на остальных колеблется от 100 до 600. 2. Участок вдоль Наличной улицы до самой реки Смоленки имеет умеренный фон от 20 до 100 мк.рен/час. За рекой Смоленки до Невы в норме. Специалисты утверждают, что пониженный фон вдоль побережья залива, вызван тем, что вода вынесла часть зараженного материала в Финский залив. 3. По прежнему работают цеха по изготовлению бетонных изделий и камнедробильный, который