Права была агент Скалли — от себя не убежишь. Или это говорил агент Молдер? Хоть и забралась ты к черту на кулички, в самую что ни на есть глубинку, в Небраску — ехать аж в Калифорнию тебе, видите ли, показалось слишком уж мелодраматичным, — хоть и работаешь теперь простым клерком, а вовсе никаким не секретарем шефа, хоть и окружают тебя совсем другие люди, хоть и занимаешься совершенно другими делами, тем не менее остаешься все той же Лорен Кайт. Со своими привычками, ошибками, достоинствами, манерами… И памятью… Время, конечно, притупляет боль утраты. Смена окружения, конечно, помогает забыть. Но…

Про этот рекламный щит Говард сказал бы, что у создателей не хватило ни краски, ни вкуса… Кофе, двойной, пожалуйста, да, и две ложечки сахара… А местную газету у вас можно выписать? Простите, я сяду за другой столик — я не выношу запаха этого одеколона…

Правда, и хорошее в мире постепенно обнаруживается. Не завести ли нового Кота? А этот парень совсем ничего! Новая начальница отдела, хоть и похожа на мымру Найду Макинрой, тем не менее куда добродушнее… Может, оттого что замужем?

Впрочем, на неистребимую безалаберность Лорен она реагирует примерно так же, как и старая карга Найда. Вот, например, сейчас, когда новая служащая подает папку с подготовленными материалами:

— Мисс Кайт! Я просила принести это двадцать пять минут назад.

— Я знаю, простите…

Такая привычная нахлобучка и такое привычное смущение. От себя не сбежишь…

— Может быть, в восточных штатах так принято, но здесь, на Западе, пунктуальность — это закон!

Лорен невнятно бормочет извинения.

И вдруг — звон, дребезжание стекол, трясущийся пол, стол, дрожащая чашка кофе…

Неужто опять?! Нет! Не надо! Только не это! Только не снова!!!

А начальница, ничуть не удивляясь, ловит чашку рукой, накрывает ее ладонью, чтобы не пролилась, привычно восклицает:

— Ах…

Впрочем, все же удивляется — когда оборачивается к Лорен и видит ее остолбенение. И поясняет:

— Нет, нам действительно надо подыскать новое помещение. Каждый раз, когда проезжает грузовик, все здание дрожит…

Это сказано уже совсем добродушным тоном, с легкой иронией в адрес здания, как сотруднице и подруге. Нахлобучка выдана — и хватит, можно вернуться к нормальным отношениям.

Лорен понимает: еще миг — и она свалится на пол. От слабости в ногах, от облегчения, от отпустившего напряжения, от несбывшегося ужаса. Пронесло! Правда, все кончилось! Можно жить!

— Вы свободны, Лорен.

Да-да, конечно, сейчас, уже иду…

Лорен поворачивается, чтобы вернуться к своему столу, и ловит себя на непривычном ощущении. Точнее, на давно забытом. Что-то странное с лицом… Что со мной? Улыбка. Лорен идет на свое место, улыбаясь во весь рот.

Да, Говард, ты прав.

Одно «сегодня» стоит двух «завтра»!

Хоть и сказал это некий Бен Франклин…