поведение! Под вечер Эльса пришла в лагерь, быстро поела и опять исчезла. На следующий день она вовсе не показывалась, а ночью я проснулась от шума. Какой-то крупный зверь атаковал мой грузовик. Машина стояла у самой изгороди, и на ночь мы помещали в ее кузов коз, чтобы их не сожрало зверье. Теперь до них добирался лев. Эльса? Вряд ли. Ее я узнала бы по характерному мяуканью. Скорее всего, ее супруг.

Я внимательно слушала, стараясь сидеть тихо, чтобы не привлекать внимания дикого льва. Наконец шум достиг такой силы, что я испугалась за машину. Зажгла фонарь. Грохот только усилился.

Вдруг из-за реки донесся призывный голос супруга Эльсы. Значит, это все-таки она прорывается в кузов грузовика! Что-то привело ее в ярость. Выйти и посмотреть? Но кругом такая темень, и мне не хотелось звать боев, чтобы они открыли ход в изгороди. А кроме того, на шум мог явиться ее лев… Что было делать? Не очень-то надеясь на успех, я крикнула:

— Эльса! Эльса! Нельзя!

К моему удивлению, она тотчас угомонилась и ушла.

Во второй половине следующего дня (это было 2 февраля) я работала в своем «кабинете». Неожиданно прибежал Тото и сказал, что Эльса зовет каким-то странным голосом с другого берега. Я пошла на звук вверх по реке и через прибрежные заросли пробилась возле лагеря на берег. Здесь в засушливое время года обнажается песчаная коса, а по ту сторону в реку впадает сухое русло.

Вдруг я остановилась, не веря своим глазам.

В нескольких метрах от меня на песке стояла Эльса и рядом с нею львенок! Второй львенок только что вышел из воды и отряхивался, а третий, жалобно скуля, метался взад и вперед на противоположном берегу. Эльса внимательно смотрела на меня с выражением гордости и смущения.

Я не двигалась. Она что-то тихонько мяукнула малышам, нечто вроде «м-хм, м-хм», подошла к львенку, который только что пересек реку, ласково лизнула его, затем вошла в воду, направляясь за отставшим третьим. Оба первых тотчас последовали за нею и смело переплыли глубокий поток. Теперь семья была в полном сборе.

По соседству росло фиговое дерево, серые корни которого прочно оплели камни. Эльса прилегла отдохнуть в тени, ее золотистый мех светился на фоне темной зелени и серебристых камней. Малыши сперва спрятались, но любопытство взяло верх, они стали разглядывать меня из-за кустов, а потом вышли на берег.

Эльса сказала «м-хм, м-хм», детеныши успокоились, принялись карабкаться на нее и ловить ее хвост. Они кувыркались через маму, обнюхивали камни, протискивались под корнями, расплющивая свои круглые животики. И в конце концов совсем забыли обо мне.

Немного погодя Эльса встала и опять спустилась к воде. Один из львят пошел за нею, тоже собираясь пересечь реку. Но как раз в эту секунду появился Тото, которого я просила принести мясо для Эльсы. Она тотчас остановилась и прижала уши к голове. Лишь после того как Тото ушел, Эльса быстро переплыла реку. Львенок, хотя и жался к маме, плыл довольно бесстрашно. А когда она принялась есть, маленький храбрец решил один вернуться на тот берег.

Но как только Эльса увидела, что он зашел на глубокое место, она ринулась следом, догнала его, захватила пастью голову малыша и несколько раз окунула, так что мне даже стало страшно. Проучив ослушника, она отнесла его на наш берег.

Тем временем второй львенок набрался смелости и поплыл к нам. Его маленькая головенка едва выдавалась над журчащей водой. И только третий все еще побаивался реки.

Эльса подошла ко мне, легла и покаталась на спине. Она всячески ластилась, словно хотела втолковать львятам, что я член их семьи и на меня можно положиться.

Львята подползали все ближе, не сводя с меня больших выразительных глаз. Вот уже всего какой- нибудь метр разделяет нас. Трудно было удержаться и не потрогать их, но я помнила, что мне говорил один зоолог: «Не трогайте звереныша, пока он сам не проявит инициативы!» Метровая зона оказалась пределом, ближе они не хотели подходить.

Третий малыш прежалобно мяукал с того берега.

Несколько минут Эльса глядела на него, затем вместе с двумя храбрецами спустилась к реке в самом узком месте и стала звать трусишку. Но тот продолжал беспокойно ходить взад и вперед, не решаясь войти в воду.

Наконец Эльса отправилась к нему. Два маленьких пловца явно вошли во вкус и не отставали от нее. Форсировав реку, они снова принялись играть — взберутся вверх по крутому откосу лагги и катятся вниз друг на друга или балансируют на упавшем стволе.

Эльса нежно облизывала малышей, ласково разговаривала с ними, ни на минуту не спуская с них глаз. Если кто-нибудь из троих уходил, как ей казалось, слишком далеко, она догоняла путешественника и возвращала его.

Я наблюдала за ними около часа. Потом окликнула Эльсу. Она отозвалась своим обычным голосом, совсем не похожим на тот, которым разговаривала с детенышами. Спустившись к воде, она дождалась, когда подойдут львята, и вошла в реку. На этот раз все трое последовали за нею.

После переправы Эльса тщательно облизала каждого львенка. Обычно, выходя из воды, она мигом бросалась ко мне, но на этот раз подошла не спеша и ласково потерлась, потом покаталась по песку, облизала мне лицо и обняла меня. Она всячески старалась показать львятам, что мы добрые друзья, я была очень тронута. А они держались в сторонке, глядя на меня с интересом и опаской.

Затем все семейство прошло к козьей туше. Эльса принялась есть, а львята лизали шкуру, дергали ее зубами, кувыркались через нее, все больше входя в раж. Они явно впервые видели «добычу».

Им было полтора месяца, и все трое отлично выглядели. Голубоватая пленка еще не сошла с глаз, но видели они превосходно. Шерсть у них была не такая пятнистая, как у Эльсы и ее сестер в этом же возрасте, и не такая густая, но зато более блестящая и тонкая. Я не могла определить их пол, однако сразу заметила, что самый светлый живее и любопытнее двух остальных и особенно привязан к маме. Он все время льнул к ней, стараясь обнять лапками ее морду. А Эльса проявляла чудеса терпения, разрешала им сколько угодно карабкаться по ней, жевать ее уши и хвост.

Мало-помалу она подходила все ближе ко мне, точно приглашая меня участвовать в игре. Положив ладонь на песок, я пошевелила пальцами. Малыши тотчас отпрянули, подняв свои хитрые круглые мордочки.

Начало смеркаться. Эльса внимательно прислушалась к чему-то и увела малышей в кусты, чтобы покормить их.

Я вернулась в лагерь и, к своей радости, увидела метрах в десяти от палатки Эльсу с малышами!

Я погладила ее, она лизнула мне руку. Вместе с Тото мы сходили к реке и принесли остатки туши. Эльса глядела на нас с таким видом, точно благодарила за избавление от необходимости возиться с тяжелой ношей. Подпустив нас к себе метров на двадцать, она вдруг прижала уши к голове и метнулась к нам. Я сказала Тото, чтобы он опустил тушу и не двигался, а сама потащила ее к львятам. Эльса успокоилась и, как только я отошла, принялась есть. Чуть погодя я направилась к своей палатке. К моему удивлению, Эльса пошла следом. В палатке она легла и позвала львят, но они, мяукая, остановились у входа. Тогда она вышла, и я присоединилась к ним.

Мы уселись все вместе на траве, Эльса прислонилась ко мне, а малыши стали сосать.

Вдруг двое львят затеяли потасовку из-за соска, Эльса легла, чтобы им было удобнее, и прижалась теснее ко мне, обняв меня одной лапой. Я тоже была членом семьи.

Был тихий вечер, медленно всходила луна, в ее серебристом свете четко вырисовались силуэты пальм дум. Только один звук нарушал безмолвие — чмоканье львят.

Сколько мне пришлось выслушать предостережений, что, когда появятся на свет детеныши, Эльса одичает, станет опасной, как все матери, оберегающие свое потомство. И что же: вот она, такая ласковая и доверчивая, как всегда, и ей очень хочется, чтобы я разделила с нею ее счастье.

Когда утром я проснулась, Эльсы и львят не было. А ночью дождь смыл их следы.

Но во второй половине дня она пришла без львят, очень голодная. Пока я кормила ее мясом. Тото по моей просьбе пошел по ее следам выяснить, где укрыты детеныши.

Когда он вернулся, Эльса вскочила на мою машину. Оттуда она видела, как мы вместе уходим в буш.