ложной. Как и некролог Марка Твена, слухи о кончине экстремистских организаций частенько оказываются сильно преувеличенными.

______________

* На английском название улицы и фамилия главного героя совпадают (tanner - кожевник).

Однако тот факт, что я мало чего знал об Обществе левой руки, значительно затруднял нам общение. Политические взгляды отца Грегора оставались для меня загадкой, поэтому я предпочел не делиться с ним и своими. Мой приятель из ВРО предупредил, что я пробуду у священника восемь часов, после чего другой его друг отвезет меня на юг, к турецкой границе.

Первые часы прошли достаточно легко и быстро.

Домоправительница отца Грегора поджарила отличный шашлык, из подвала появилась бутылка 'токая'. Потом мы сидели в гостиной отца Грегора и играли в шахматы. Силы оказались неравными, и после трех моих поражений игру мы закончили. Действительно, я не мог оказать ни малейшего сопротивления.

Уложив фигуры в коробку, отец Грегор спросил, говорю ли я по-английски.

- Я бы с удовольствием поговорил по-английски. В разговорном языке практика необходима, а в Софии мне говорить на английском не с кем.

- Я знаю английский, отец Грегор, и буду рад говорить с вами на этом языке.

- Вот и хорошо. Еще вина? - он наполнил наши бокалы. - Через час у меня будет праздник. Наверное, мне следовало сказать, что через час вы разделите со мной мой ежедневный праздник, если будет на то ваше желание. В девять часов начинается передача радиостанции 'Свободная Европа'. Вы часто ее слушаете?

- Нет.

- А я вот никогда не пропускаю. А по завершении этой программы начинается передача 'Радио Москвы', специально для Болгарии. Я ее постоянный слушатель. А 'Радио Москвы' вы слушаете?

- Нечасто.

- Ага. Тогда, думаю, вам понравится. Так интересно сравнивать эти две радиопрограммы. Из одного мира словно переносишься в другой, и ни один из этих миров не имеет практически ничего общего с тем образом мира, каким он видится из Софии. Вы здесь впервые?

- Да.

- Жаль, что вы не можете задержаться. В городе есть своя прелесть, знаете ли. Почему-то Болгарию воспринимают страной грубых крестьян, которые доят коз, едят йогурт и живут по сотне, а то и больше лет. Никто не обращает внимание на удивительную архитектуру Софии и на кипящую в городе деловую жизнь. Я родился на ферме в десяти милях от Софии и прожил здесь почти всю жизнь. Но немного попутешествовал. Во время войны. Человек должен повидать другие края. Расширить кругозор. Вы понимаете мой английский?

- Да. Вы очень хорошо говорите.

- Какое-то время я пробыл в Лондоне. А также в Париже и Антверпене. А потом вернулся в Софию. Многих моих друзей мое решение удивило. Они не понимали, что заставляет меня вернуться в этот, по их мнению, скучный захолустный город. Наверное, вы тоже задаетесь этим вопросом?

Я пробормотал что-то невразумительное.

- С возрастом понимаешь, что один город не так уж и отличается от любого другого. А тут мой дом, тут похоронены мои предки, так что куда мне еще возвращаться, как не сюда? Как я понимаю, ваш путь лежит в Турцию?

- Да.

- В какое-то определенное место?

- В Анкару.

- О да. Я побывал там много лет тому назад, но ничего не помню об этом городе. Собственно, я оказался там в таком же положении, что и вы - здесь. В город я приехал, а осмотреть достопримечательности не успел. Грустно, знаете ли. Побывать в городе и ничего там не увидеть. А туристы, с другой стороны, могут осмотреть достопримечательности, но отстраненно, поскольку достопримечательности эти не имеют никакого отношения к их обыденной жизни. Вы согласны?

Я согласился. И вспомнил о своем путешествии по Андорре, в телеге под соломой.

К тому времени, когда началась программа радиостанции 'Свободная Европа', я не узнал ничего нового об Обществе левой руки. Мы сидели в библиотеке, среди стеллажей с книгами, выстроившихся вдоль всех четырех стен, и он настраивал древний коротковолновый приемник. Я подумал о рекламных роликах американского телевидения, крестьянских семьях, застывших в темноте, одним ухом ловящих голос свободы, а другим прислушивающихся к шорохам за дверью, в ожидании резкого стука, появления агентов секретной полиции, избиений, вырванных признаний, пули в затылок. Но мы сидели в удобных креслах, с бокалами вина, так что даже сама мысль о секретной полиции казалась абсурдной.

По ходу программы отец Грегор то и дело хохотал.

Мужчина он был высокий, крупный, и от его смеха дрожали стены.

- Чудесно, - вырывалось у него. - Изумительно, - и библиотеку сотрясал очередной взрыв хохота.

Но меня куда больше заинтересовали два информационных сообщения.

В первом речь шла о восстании в Македонии.

- Не отчаивайтесь, болгарские борцы за свободу, - вещал молодой женский голос. - Каблуку коммунизма не затоптать ростков стремления к независимости. Прошлой ночью македонские патриоты восстали против правительства так называемой Народной Республики Югославии. Вооруженные лишь палками да камнями, мужчины, женщины и дети встали на ноги и сбросили цепи, вступили в неравный бой, чтобы освободиться от оков экономического рабства, - голос упал на октаву. - И вновь грубая сила тирана задула искру революции. Вновь будапештское чудовище пожрало надежду народа. Вновь пролилась кровь на улицах страны, стонущей в объятиях русского медведя, - голос окреп. Европейцы, свободные европейцы, равняйтесь на македонских героев! Почва свободы унавожена их кровью. Они погибли не напрасно! Ваш день, день всего человечества обязательно придет!

Отец Грегор смеялся и смеялся.

Позднее в той же программе я услышал собственные имя и фамилию и едва не выронил бокал из рук. На этот раз говорил мужчина.

- Очередная русская провокация угрожает миру, - объявил он. - На этот раз в ход пошел шпионаж, грязный прием, изобретенный и взятый на вооружение Москвой. Банде преступников, руководимой Ивеном Майклом Таннером, американским гражданином, польстившимся на золото коммунистов, удалось выкрасть все схемы береговой и противовоздушной обороны Великобритании. Мы думали, что все ключевые секреты этой благородной европейской страны находятся за 'железным занавесом' на пути к Москве.

Однако надежда еще не потеряна. Как выяснилось, Таннер направляется в маленький городок на северо-востоке Турции, где должен встретиться с резидентом советской разведки. Удастся ли его перехватить? Свободные люди, миролюбивые люди на всей земле молятся за то, чтобы это произошло...

Комментатор продолжал вещать о русском шпионаже, но я его уже не слушал. У меня разболелась голова, вспотели ладони. Я украдкой глянул на отца Грегора. Тот не обращал на меня внимания, поглощенный передачей. И продолжал смеяться.

Схемы береговой и противовоздушной обороны... как их могли украсть в Ирландии? А если их украли в Англии, почему этот высокий мужчина перебежал с ними в Ирландию? На кого он работал? И почему? Кто...

Комментатор переключился на другую тему, а мне удалось частично ответить на свои вопросы. Скорее всего, схемы украли ирландцы, а высокий мужчина обокрал их в Дублине. Вот почему не британская разведка, а ирландская полиция вышла на его след, попыталась арестовать, а в конце концов убила.

Кем он был, на кого работал - эти вопросы по-прежнему оставались без ответа. Впрочем, ответы эти особого значения не имели. В отличие от содержимого моего кожаного рюкзака. Меня не волновало, откуда взялись эти схемы, кому предназначались. Тревожило другое: теперь весь мир знал, что они у меня, а направляюсь я в Балыкезир.

Но как они могли об этом прознать? Возможности были. Допросить Китти, Доланов, Эстебана, хотя ему я вроде бы о Балыкезире не говорил. Опять же, в своей квартире я оставил карту Турции, на которой обвел