разговаривать: вы все поворачиваете против меня, я всегда выхожу неправа. Но ведь вы сами отлично знаете, что вы просто мучитель и больше ничего. Вы знаете, что я не могу, как вы говорите, вернуться в канаву и что у меня в сущности никого не свете нет, кроме вас и полковника. Вы знаете, что после вас мне тяжело будет ужиться с простыми, вульгарными людьми; и это очень нехорошо с вашей стороны – говорить, будто я могу выйти замуж за такого. Вы думаете, что мне придется вернуться на Уимпол-стрит, потому что к отцу я не хочу, а больше мне некуда пойти. Вам кажется, что я уже лежу на земле и остается только наступить на меня и растоптать. Но погодите радоваться. Я выйду замуж за Фредди – вот что я сделаю, – как только у него будет достаточно денег, чтобы жениться.

Хиггинс (усаживаясь рядом с ней). Вздор! Вы выйдете замуж за иностранного посла. Вы выйдете за генерал-губернатора Индии, или за ирландского лорда-наместника, или за какого- нибудь принца, которому нужна королева-регентша. Я не допущу, чтобы мой шедевр достался какому-то Фредди.

Элиза. Вы хотите сказать мне приятное, но я не забыла того, что вы говорили две минуты тому назад; я не ребенок и не щенок, и меня нельзя купить кусочком сахара. Если уж мне отказывают в ласковом слове, я по крайней мере сохраню независимость!

Хиггинс. Независимость! Это кощунственная выдумка буржуазии. Мы все зависим друг от друга, все живые люди.

Элиза (решительно вставая). А вот увидите, завишу я от вас или нет! Если вы годитесь в проповедники, то я гожусь в учительницы. Буду давать уроки.

Хиггинс. Какие же это вы будете давать уроки?

Элиза. Такие, какие вы давали мне. Уроки фонетики.

Хиггинс. Ха-ха-ха!

Элиза. Пойду в ассистентки к профессору Непину.

Хиггинс (вскакивая в неистовстве). Что-о? К этому шарлатану? К этому старому дураку? К этому невежде и подхалиму? Выдать ему мои методы, мои открытия! Посмейте только шаг ступить, я вам шею сверну. (Хватает ее за плечи.) Слышите?

Элиза (демонстративно не пытаясь сопротивляться). Можете. Мне все равно. Я так и знала, что рано или поздно вы меня начнете бить.

Он выпускает ее, взбешенный собственной несдержанностью, и так стремительно отступает назад, что, споткнувшись, падает с размаху на свое прежнее место на тахте.

Ага! Теперь я знаю, как с вами обращаться! Какая же я была дура, что не догадалась раньше. Тех знаний, которые я от вас получила, вам уже не отнять обратно. Вы сами говорили, что слух у меня тоньше, чем у вас. И кроме того, я умею быть с людьми вежливой и приятной, чего вы не умеете. Ага! Теперь вы попались, Генри Хиггинс, теперь вы попались! Теперь все ваши насмешки и все ваши умные слова для меня вот чего стоят! (Прищелкивает пальцами.) Я дам объявление в газеты, что ваша герцогиня – это девчонка-цветочница, которой вы давали уроки, и что под ее руководством каждая может стать герцогиней – курс шесть месяцев, плата тысяча гиней! Боже мой, когда я только подумаю, как я пресмыкалась перед вами, а вы топтали меня, и ругали, и мучили, – и все это время мне стоило только пальцем шевельнуть, чтоб сбить с вас спесь, – я бы, кажется, задушила себя.

Хиггинс (глядя на нее с изумлением). Ах вы дерзкая, нахальная девчонка! Но это ничего, это хорошо, гораздо лучше, чем хныкать или подавать туфли и отыскивать очки, верно? (Вставая.) Черт подери, Элиза, я ведь сказал, что я из вас сделаю женщину, – и я сдержал слово. Вы мне нравитесь такая.

Элиза. Да, да, теперь вы будете хитрить и подлизываться, когда увидели, что я вас не боюсь и могу без вас обойтись.

Хиггинс. Конечно, несносная вы дурочка. Пять минут тому назад вы были жерновом у меня на шее. Теперь вы – крепостная башня, броненосец-консорт. Вы, я и Пикеринг… мы теперь будем не просто двое мужчин и одна глупая девушка, а три дружных старых холостяка.

Возвращается миссис Хиггинс, уже одетая для выезда. Элиза тотчас же замыкается в светскую холодность.

Миссис Хиггинс. Элиза, экипаж подан. Вы готовы?

Элиза. Вполне. А профессор не едет?

Миссис Хиггинс. Конечно, нет. Он не умеет вести себя в церкви. Он все время громко критикует произношение священника.

Элиза. Значит, мы больше не увидимся, профессор. Всего хорошего. (Идет к двери.)

Миссис Хиггинс (подходя к Хиггинсу). До свидания.

Хиггинс. До свидания, мама. (Хочет поцеловать ее, но вдруг спохватывается.) Да, кстати, Элиза, на обратном пути закажите копченый окорок и головку стилтоновского сыру. Потом зайдите к Илу и Бинмэну и купите мне пару замшевых перчаток восьмой номер и галстук к моему новому костюму. Цвет выберите по своему вкусу. (Его веселый, беспечный тон показывает ясно, что он неисправим.)

Элиза (презрительно). Можете купить сами. (Выплывает из комнаты.)

Миссис Хиггинс. Боюсь, что вы избаловали девушку, Генри. Но ты не огорчайся, милый, я куплю тебе галстук и перчатки.

Хиггинс (сияя). Нет, нет, не беспокойся. Она все купит, как я сказал. До свидания.

Целуется с матерью. Миссис Хиггинс быстро выходит. Хиггинс, оставшись один, звенит мелочью в кармане, посмеиваясь с лукавым видом; совершенно очевидно, что он вполне доволен собой.

La fancuylla del Golden Vest» («Девушка с Золотого Запада») – опера итальянского композитора Джакомо Пуччини.