— Ты молодец, Саша, ты все сделал хорошо! Даже лучше, чем мы могли ожидать, сказала Лиисэ, выслушав подробный отчет Жукина.
— Я совсем так не считаю, — понуро ответил Александр. — Я был неосторожен, наделал много глупостей, и чуть было, не провалил всю операцию! Кроме того, незачищенным остался Джеральд Стенсон, а он вероятно, много знает.
— Во-первых, ты, Саша, ученый, а не шпион. Для ученого ты действовал на редкость четко и собранно. Ты грамотно использовал все предоставленные тебе технические возможности и даже больше. Тебе удалось, не имея достаточно твердых навыков и возможности длительной тренировки активировать свои внутренние ресурсы, что, в конечном счете, и спасло задание.
В-вторых, не ошибается тот, кто ничего не делает. Ты делал, и сделал все как надо. Главное — результат. Задание выполнено. Ты не только не лишил жизни никого из тех, кто тебе мешал, но даже не причинил какого-либо существенного ущерба их здоровью.
В-третьих, мы считаем, — Стенсон нам не опасен. Он знает много, но не настолько, чтобы помочь Гиббсонам восстановить информацию, касающуюся исследований субстанции Р.
— Значит, вы считаете, что не стоит подчищать память Стенсона? — чрезвычайно довольный всем услышанным Жукин заметно повеселел.
— Да, мы думаем, основная задача выполнена, и вновь рисковать твоей жизнью нет необходимости, — ответила Лиисэ. Присутствовавшие здесь же Рон и Рик, согласно кивнули.
Разговор проходил на большой высоте. Катер наблюдателей вновь был прозрачным и медленно летел над планетой. Ее темная, озаренная огнями городов, сторона смещалась влево, а справа поднималось смягченное светофильтрами, но все равно очень яркое белое Солнце.
Жукин был счастлив. Он благополучно выполнил свою миссию, рисковал, но остался жив и здоров. В конце концов, он спас планету от непредсказуемых, возможно очень страшных последствий. Правда, никто этого даже не заметил. Но не это главное. Ведь неизвестно, чем бы все закончилось, попади его секреты в руки такого человека, как Стенли Гиббсон? Всемирной диктатурой? Войной? Планетарной катастрофой? Последнего наблюдатели, скорее всего не допустили бы и без него. Но, все равно его обуревало радостное чувство причастности к чему-то великому, большому, настоящему. Не только в масштабах Земли, но и вселенной. И еще было удовлетворение человека, честно выполнившего свой долг.
— Ты уже обдумал, что будешь делать дальше, или тебе нужно время, чтобы принять решение? — спросила Лиисэ.
«Она, конечно, хочет выяснить, собираюсь ли я возвратиться на Дею или решил остаться на Земле, — подумал Жукин, совсем забыв, что она, при желании легко может прочесть его мысли. — Что ей ответить? Там у них безумно интересно. Там был мир недоступный ни одному из землян, бесконечно разнообразный, таинственный и манящий. Он был только на одной их планете, но перед ним открывалась возможность побывать и на других. Все самому увидеть, попробовать, потрогать, ощутить. Там он смог бы жить тысячу лет. Оставшись здесь, он потеряет часть памяти, ее лучшую часть, связанную с увлекательной работой, радостью открытий, которые были главным в его жизни. Но здесь была Оксана…»
— Мы не будем тебя торопить, — поняв его внутреннюю борьбу, сказала Лиисэ. — Мы имеем полномочия, дать тебе несколько дней на размышления. Когда все решишь — вызовешь нас. Интегратор пока останется у тебя. Хорошо?
— Отлично! — обрадовался Александр. Теперь у него было время все окончательно взвесить и разложить по полочкам.
Катер развернулся и ускорил движение, взяв курс на Питер.
Оксана лежала, глядя в потолок, и не могла понять, отчего так ноет сердце, не позволяя ей уснуть. Она хотела думать о Саше, но мысли почему-то упрямо возвращались к Андрею.
«Что он сейчас делает? Так же, как и она мучается и не может уснуть? Или преспокойно дрыхнет? Нет, не такой человек. У него настоящая душа. Он умеет любить, а это, к сожалению, не каждому дано. Многие ведь так и умирают, не испытав настоящей любви. Просто не имеют таланта к ней, способности. Вместо этого у них влюбленность, инстинкт продолжения рода, привычка, зависть, упрямство, все, что угодно, только не любовь. Клянутся, что любят. Если есть деньги — дарят дорогие подарки, осыпают цветами, бросают к ногам почти весь мир, но не любят. Просто не умеют! Соблазняют, покупают женщину, как дорогую красивую игрушку. В лучшем случае, добившись своего — женятся, заводят детей и теряют интерес к осуществленной мечте, начинают изменять, увлекаются чем-то или кем-то другим. А эта «мечта» — живой человек, женщина, вдруг понимает, что связала жизнь не с тем, ошиблась, поддалась соблазнам. Но, на безымянном пальце — кольцо, а рядом, в кроватке спит ребенок — самое дорогое на свете существо. И «мечта» по инерции продолжает жить, понимая, что прошла мимо самого ценного в жизни, настоящего большого счастья.
Среди представительниц слабого пола, конечно, тоже есть женщины, неспособные любить. Их главная цель в жизни — обеспечить свой быт и благополучие. Главная задача — максимально выгодно продать свою молодость и красоту. «Удачно» выскочить замуж, крепко «привязать» к себе мужчину и потом, порой просто завидуя кому-то, «пилить» его, толкать на правильные с ее точки зрения, но порой подлые и даже преступные действия.
Самая большая удача в жизни, это когда встречаются и остаются вместе два человека умеющие любить. Но, это бывает так редко! Так редко, даже в этом огромном городе, можно увидеть пару очень пожилых людей, по-прежнему, с любовью смотрящих в глаза друг другу. Они смотрят друг на друга и не видят морщин, не видят выцветших глаз! Такие люди всю жизнь друг для друга — двадцатилетние. Им повезло! Одним своим существованием они выполнили земное предназначение. Они — любили…
Андрей умеет любить. Но я первой не подойду. Пусть все будет, как будет. Если бы он сейчас пришел! Неужели не чувствует, как мне тяжело…» — так думала Оксана, когда в дверь постучали.
Она быстро накинула короткий льняной халатик и сунула ноги в шлепанцы.
На пороге стоял он, Андрей, с осунувшимся лицом и воспаленными глазами:
— Прости меня, Оксанка…
Жукина, по его просьбе высадили недалеко от Приморского шоссе — людей мало и до города удобно добираться. Довольно быстро поймав машину, он отправился на Васильевский остров. Невпопад отвечая на вопросы подвозившего его разговорчивого водителя, Саша думал о предстоявшей встрече с Оксаной. Он с нетерпением ждал и желал этой встречи, но почему-то к радостно и светло окрашенному предвкушению свидания примешивалось какое-то тревожное чувство.
Вот и «корабли». На лифте Александр поднялся на семнадцатый этаж второго корпуса. Ее комната. Он решил появиться «сюрпризом», не позвонив предварительно. Дверь открыла симпатичная темноволосая девушка, смерившая его с ног до головы любопытно-лукавым взглядом.
— Мне бы Оксану… — пробормотал Жукин, где-то внутри он надеялся, что откроет именно она.
— А они уже на факультет уехали, на занятия, — ответила девушка.
— Вы не подскажете, во сколько они сегодня заканчивают? — поинтересовался Жукин.
— Примерно в два, — что-то подсчитав в уме, сказала она…
Немного обескураженный, Александр вышел из общежития. До двух оставалась еще куча времени. Куда его девать Александр не знал. Первым делом он решил позавтракать. Он слишком торопился к ней, Оксане и отказался от еды предложенной наблюдателями. Теперь голод напомнил о себе.
Поев в том же кафе, где они встретились с Оксаной, Жукин снял номер в находившейся рядом «Прибалтийской». Приняв душ и приведя себя в порядок, Жукин решил пешком прогуляться по городу. Во время неторопливой прогулки время всегда бежит быстрее. Совсем недавно его было катастрофически мало, а вот теперь он уже его торопит… Вся жизнь состоит из парадоксов…
